Взвинченный до предела и крайне раздраженный, что было абсолютно ему не свойственно, Пепел налетел на мужичка и хотел, было, пропесочить того, чтоб зенки свои раскрыл. Да так и замер вполоборота с раскрытым ртом, когда просек С КЕМ тот идет. Матюгнулся себе под нос, видя, как они сели в машину и поехали. Сердито потопал в свою тачку, откуда только что выскочил, как ошпаренный, громко хлопнул дверцей и поехал следом.

Ведь ясно же сказал, русским языком, чтоб была на виду и даже не думала ходить налево. Нет ведь, ты глянь, уехала! Пепел, как охотничий пёс, выслеживал и методично вылавливал всех ублюдков одного за другим и разделывался с ними, согласно епитимии каждого. Он сосредоточился на одном, полностью погрузившись в это дело, и никак не ожидал подсечки. Да к тому же оттуда, откуда быть не должно было по определению!

Преследуемая машина остановилась на парковке перед отелем, Пепел парканулся рядом. Вышел и негромко, но очень так весомо заметил:

– Не ту женщину ты выбрал.

– Прошу прощения? – недоуменно обернулся мужчина, который к тому времени уже направлялся к ступеням, ведущим в отель. Тая тоже обернулась, движением головы перебросив волосы за спину. И слету впечаталась в знакомый взгляд – тяжелый, жуткий и мрачный.

– Можешь не просить, – отрезал он и в упор посмотрел на Таю, да так, что у той все холодом внутри обдало. – В машину села.

– Да кто ты такой?! – взбеленился мужчина, похоже, не из робкого десятка, но и не так, чтобы щедро одаренный умом, иначе быстро б сообразил, что такому перечить – себе дороже. Но Пепел не реагировал, схлестнувшись напряженными взглядами с Таей.

– Если хочешь, я ее купил, и эту ночь она проведет со мной! – назойливо ворвался в его воспаленное сознание неприятный голос.

– Я знаю, кто она и откуда, – Пепел снова глянул на него, вот теперь окончательно теряя терпение и всякую выдержку, которую по крупицам восстанавливал, пока ехал за ними.

– Тогда тем более отвали!

Ну, все. Достал. Пепел в два счета преодолел незначительное расстояние между ними и вырубил молодчика одним точным сокрушительным ударом. Его обмякшее тело с глухим стуком упало к ногам Таи. Та охнула и глянула на смутьяна с праведным негодованием в сверкающих глазах.

– Да что ж ты за человек такой?! Ты же не можешь вот так просто всех подряд лупить!

– Разве? – с тихой угрозой спросил он, будто бросая вызов всем, кто оспорит это право. Приблизился и навис над ней грозовой тучей. Тая подняла голову и встретила его взгляд прямо и открыто.

– Что, и меня ударишь? – слегка изогнула бровь.

Это был вызов. Слишком открытый и не свойственный для женщин. Вспомнил их первую встречу, синяк на скуле. А может она всегда ведет себя так гордо-вызывающе, потому и схлопотала? Присмотрелся к ней внимательнее, только сейчас различив в свете уличного освещения поразительную выразительность ее зеленых с темными вкраплениями глаз. Тонны макияжа, конечно, отвлекали внимание, но он смог увидеть главное – стойкость. Не та безбашенная с придурью упертость, которой грешат молодые да ранние, желая доказать всему миру, что не лыком шиты. А именно стойкость, которая накапливается с годами, преодолевая жизненные трудности и невзгоды. Та стойкость, которая закаляет характер и укрепляет силу воли. Которая несмотря ни на что заставляет идти вперед, до конца. И не для того, чтобы кому-то что-то доказать, а просто потому, что иного выбора нет. Или ты, или тебя.

Все раздражение, которым он задавливал ее сузившимися, полыхающими разгорающейся злостью глазами схлынуло, будто просочилось через поры и кануло в небытие. Он поостыл, а в глубине глаз затаились потаенные искры уважения – и откуда в ней столько смелости??

Этим же вопросом задавалась Тая. Уж кто-кто, а она знала, чем чревата непокорность мужчинам. На своей шкуре не раз испытывала. Стреляный воробей. Но почему-то рядом с этим верзилой она чувствовала себя… в безопасности. Сама толком не понимая, откуда взялось это иррациональное чувство, но она была уверена, что он ее не тронет.

– Садись в машину, увезу обратно.

– И уеду с другим, так стоит ли?

– Не уедешь. Забыла уговор? – А потом возьми да и ляпни, не подумав, – хватит кобелей обслуживать. О себе подумай.

А вот это он зря. Она его жизни не учит, вот бы и он не лез ей в душу!

– Поздно быть бережливым, когда все растрачено! – сверкнула глазами и поправила сумку на плече, намереваясь уйти, но он предвосхитил ее порыв:

– Сядь в машину.

– Прогуляюсь! – и таки рванула с места в другую от него сторону.

Реакция Пепла не подвела. Схватил за руку. Тая дернулась и развернулась так резко, что волосы перекинулись через плечо и ударились о грудь. Сжал, как тисками, не позволяя вырваться, но вместо боли, Тая почувствовала тепло, и даже жжение сквозь рукав куртки в том месте, где он держал. Скрестились накаленными взглядами на несколько секунд, но она битву проиграла. Тяжелый взгляд холодных серых глаз без слов заставлял подчиняться. Тая не будь дурой, молча, приняла поражение. Близко прошла мимо него, вторгаясь в приватное пространство, и его носа коснулся сладкий, дурманящий запах этой женщины.

Последнее, что она увидела отъезжая с парковки, это то, как вяло приходил в себя пострадавший и охранников, что сбегали по ступеням крыльца отеля, видимо, спешившие оказать помощь.

Ехали молча. Пепел курил, а Тая смотрела в окно на раннее пробуждение города. Тяжелая, гнетущая атмосфера в машине не то, что говорить – думать трезво мешала. Разошлись в зале: Пепел в кабинет Кадацкого, куда, собственно, и шел до этой внезапной незапланированной встречи, а Тая в гримерку переодеваться. Но перед тем как исчезнуть за дверью, она увидела, как он говорил с администратором, и что-то ей подсказывало, что разговор шел о ней.

Она вышла в зал и села за дальний столик, ожидая, когда Ди Джей пригласит ее на сцену. С гостями общаться не хотелось. Сейчас ей нужно обдумать свои дальнейшие действия. Ежу понятно, что зарабатывать привычным для нее способом ей никто не даст. По крайней мере, в этом месте точно. На чудо она не надеялась, не из той породы. Тогда… что, неужели танцами?

Вспомнились его слова. Что-то задело. Что-то всколыхнуло в ней. А что, если… даже страшно об этом подумать… но что, если и, правда, настало время подумать о себе, а не слепо следовать годами отработанной привычке? Ведь представился же ей реальный шанс зарабатывать на жизнь по-другому, так почему бы им не воспользоваться?

– Он такой милый! Держит меня за руку, когда мы смотрим фильмы. В рот заглядывает, ловит каждое мое слово! Старается выполнить любое мое желание! – Лёля, студентка второго курса Политеха, она же Шерлиз, сладострастная искусительница бара «Территория Z», увлеченно рассказывала про свою новую пассию. Она стояла у огромного во всю стену зеркала в гримерке и красила ресницы.

– Ну, а с финансами у него как? Или вы гуляете за твой счет? – спросила ее подруга и соседка по комнате прагматичная Лёня, как ее все называли за мальчиковский вид. Она сидела на стуле рядом и протирала стрипы, которые на прошлой смене в пьяном угаре случайно облила коктейлем.

Бар начинал работу через полчаса и все девочки – соседки по квартире – пришли заранее, чтобы успеть подготовиться. Тая сидела на стуле в углу и наносила макияж. Она обернулась полотенцем, сняв всю одежду, чтобы с тела пропали следы от белья. Ее довольно просто приняли соседки, не устраивая никаких «испытаний» и проверок на вшивость. Может, потому что была старше их всех, а может потому, что сама не набивалась в подружки. Держала себя ровно, даже чуть отстраненно, но выказывала определенную долю участия, когда того требовали обстоятельства.

– Он вообще-то еще учится, – отозвалась Лёля, вставая на его защиту.

– Как и ты, – многозначительно взглянула на нее Лёня, она же Лена, она же Тиффани.

– Кстати, ты сказала ему, кем работаешь? – вступила в разговор Тутти, младшая сестренка Фрутти. Они тоже квартирантки. Тая не знала их настоящих имен, потому что только так этих забавных хохотушек все и звали.