– Как интересно…

– Да… уж.

– Но ведь, это не может быть случайностью? Ты не согласен? Такое стремление к чему-то, все равно к чему, оно всегда не просто так. Значит, что-то там, в том Доме, ждет тебя. Призывает. Что-то ты должен найти. Или узнать? Или это все же символ? Тебе не кажется?

– Именно, дорогая, – он поцеловал ее волосы на виске. – Именно. Я чувствую, что вот-вот открою для себя нечто важное, может быть, наиважнейшее в жизни. И это что-то находится там, в призрачном моем Доме. Поэтому, должно быть, он и представляется мне то храмом, то университетом, а то и вовсе входом в иной мир, и манит, манит… Но потому, что дом этот призрачный, я, мне кажется, раньше сойду с ума, чем доберусь до него. Но и, если окажусь внутри, если смогу, или если позволят, не знаю, – тоже ведь нет никаких гарантий, что узнаю или пойму.

– Вот и я боюсь за тебя, Сереженька. Потому что, не может ли оказаться так, что кто-то, некая сила пытается заманить тебя в ловушку?

– Какая сила, дорогая?

– Я не знаю…

– Глупости, милая. Кому я нужен? Какая во мне особая ценность заключена, чтобы вот так… Нет, не думаю. Скорей всего, внутренняя трансформация, сознание мое, и личность, совершают свой круг самоопределения и самопознания. Развитие ведь происходит по спирали, отсюда и лестницы с пролетами, и серпантин дорог. Как и у всех, я думаю. Не знаю.

– Ты считаешь, такое бывает со всеми?

– Я полагаю, так должно быть. Но у каждого отдельный, индивидуальный круг, у каждого свой путь. По определению. Может, мой Дом, это свидетельство, или символ, как раз моего перехода на новый уровень. Я надеюсь, что развиваюсь все-таки поступательно.

– Я тоже хочу войти в этот Дом с тобой, мой капитан. Мне кажется, что у нас один путь.

– Ну, я же не про это, Томкэт. Как ты, однако, умеешь вывернуть всегда на любимую свою тропу.

– Про это, Сереженька, все в жизни про это.

– Ох.

Утром Тома, как и обещала, выгладила форменную его одежду.

– Вот, – сказала, – пусть знают, пусть видят, что о тебе заботятся. Что ты в хороших руках.

– Зачем об этом кому-то знать?

– Пусть. Знают и завидуют.

– Нет-нет, зависть плохое чувство. Причем, в обе стороны. Хотелось бы обойтись как-то без него.

В его рубахе до колен, хоть и с утюгом в руках, она, тем не менее, выглядела легким и светлым солнечным созданием, лучшим из тех, что пробирались в комнату вместе с потоками льющегося через окно света.

– Спасибо, солнышко мое.

Он притянул ее к себе, поцеловал в зазывный локон на виске. Волосы ее пахли солнцем и нагретой им хвоей. Податливое, откликающееся на ласку трепетом тело.

– Я сейчас, – вздохнула она. – Уйдем вместе.

– Ты спешишь? Оставайся, сколько нужно. Он протянул ей ключ. – Вот, возьми. Пусть будет у тебя.

– Ух ты! Надо же, какой прогресс. Действительно, что-то меняется. А не пожалеешь? Вдруг, заявлюсь не вовремя?

– Разберемся. В любом случае, у тебя полный приоритет. Ты же знаешь.

– Правда?

– В настоящий момент, да.

– Момент…

– Не спугни его.

– Что ты, Сереженька, я люблю моменты. Я собираю из них драгоценное ожерелье.

Глава 6.

Штабс-подполковник Кротов.

– Иди сюда, – отозвал Лукьяныч Сержа в сторону, к окну, едва только он зашел на КП.

– Ты давно Хлебчикова видел?

– Сто лет уже с ним не встречался. Да, собственно, после той истории с мэром.

– Ага, с тех самых пор…

– А что Геша?

– Что-что… Самый лучший кандидат в подозреваемые твой Геша.

– Да нет, не думаю…

– Слушай, что я тебе говорю. Рабочая версия такая: он. По всем параметрам подходит, у него и мотив имеется, и возможность тоже есть. Была, по крайней мере.

– Какой еще мотив?

– Месть!

– Геша добрейший человек…

– Добрейший, да. Был! Но с тобой, вон, разорвал отношения, не задумываясь, хотя сам во всем виноват. Конечно, нельзя было так поступать с офицером, я считаю, мы не девицы тут собрались, должны уметь и подраться иногда, но… Система наша бывает безжалостна.

– А какие у него возможности? Он здесь уже год как не появлялся. Больше.

– Так, а что у нас изменилось здесь за это время? Ничего, если разобраться, все по-прежнему. Все эти тонкости, детали, распорядок. Застежка эта на окне, или как там ее… Защелка.

Лукьяныч ткнул, не глядя, пальцем вверх, над головой.

– К тому же, кое-кто до сих пор помнит, что он, Геша твой…

– Не мой он!

– …что Геша твой увлекался в свое время альпинизмом. Фотография даже нашлась, где он с мотком веревки на шее. По габаритам к тому же подходит идеально. Кто еще, кроме него, в эту форточку залезет? Тем более, вылезет обратно. И уйдет с награбленным. Он же все входы-выходы в штабе знает. Про подземелье это, поземный ход, я, например, до вчерашнего дня и не слышал.

– Ну, он тоже мог не знать.

– Он же местный. Мальчишкой все облазил, наверняка. Но это Бог с ним, разберутся, специально обученные, как говорится, люди. Речь сейчас не о нем, а о тебе.

– А что обо мне? Я тут при чем?

– Вот при чем. Зря ты вчера вылез с этой доской, с секретным словом.

Серж и сам понимал, что зря, поэтому, соглашаясь, в ответ только молча кивнул головой.

– Кое-кто за это ухватился, – продолжал Лукьяныч. – Недоброжелатели у тебя, как мы помним есть.

– Штабс-подполковник Кротов! – догадался Серж.

– Ты нигде больше этого не говори, понял? Штабс-подполковник! Держи при себе все эти шуточки. Время сейчас серьезное наступило, тем более, такое происшествие у нас непосредственно. Дашь повод, подставишься – и погоришь по полной. Он с тобой поквитается.

– Спасибо, Владимир Лукьянович. Я все понимаю, и помню.

– Вот, не забывай. Тем более что уже и приказ есть, по корпусу, о создании комиссии по расследованию обстоятельств, кто в чем виновен, и прочее. Возглавляет комиссию начштаба, полковник Дахно. Но это номинально, а фактически копаться во всем будет Кротов. Он ЗНШ по режиму, это его хлеб. И тебя он сегодня обязательно вызовет, в мозгах твоих поковыряется. Поэтому, не сболтни ничего лишнего. Забудь про штабс-подполковника, нет такого звания – только подполковник Кротов, Вадим Эдуардович. Это тебе понятно?