А потом мысленно резко притормаживаю и спрашиваю себя, имею ли я моральное право хоть что-то начинать с этой девочкой, учитывая немалый багаж за своей спиной. У меня есть… прошлое. И вряд ли Элисон готова будет с этим мириться. Да ни одна женщина не будет готова, если так поразмыслить. Только если ее влюбить в себя, а потом уже вывалить лучшую часть. Но это было бы жестоко, и даже такая эгоистичная скотина, как я, это понимает. Да, наверное, лучше отказаться от этой идеи. А то намечтал себе: подарок, Рождество…

На обратном пути я чувствую себя гораздо лучше. Мысли очистились, и теперь я могу рассуждать здраво. Поравнявшись с озером, спускаюсь вниз и испытываю чувство дежавю. В нем снова плавает Элисон, и мне хочется надрать ей задницу за непослушание. Давлю в себе эмоции, в который раз напоминая себе, что она мне не принадлежит. Пока что. И вот так просто все доводы рассудка рассыпаются в прах, отступая в темный уголок под напором желания.

Я подхожу к озеру и любуюсь тем, как она плавает. Но тело напряжено, оно готово снова броситься в воду за ней. Поэтому я стягиваю кроссовки, носки и штаны, чтобы быть готовым в любую секунду. А потом, не дождавшись очередного провала Элисон, сам ныряю в озеро. Когда выплываю, она глазеет на меня широко распахнутыми глазами, барахтаясь в паре метров от меня. Я подплываю ближе.

– Доброе утро, – здоровается она, видимо, пытаясь увести меня от опасных мыслей. Как будто боится снова разозлить.

– Не такое уж оно и доброе, Элисон, если я снова застал тебя плескающейся в озере в одиночестве.

– Сегодня вода теплее.

– Это не оправдывает твоего безрассудного поступка.

Черт, не могу сдержаться. Чувствую, как брови съезжаются к переносице, а лицо хмурится. Я разговариваю с ней, как со своей сабой, и это не очень хорошо. Потому что Элисон знает меня без году неделю и может воспринять этот тон враждебно. А мне нужно, чтобы она была ко мне расположена.

– Я…

Медленно выдыхаю, перестраиваясь. Чтобы не пугать и не напирать, как я умею это делать.

– Не волнуйся, я уже на месте. Если вдруг в этот раз судорога выберет меня, рядом со мной есть медсестра, которая умеет оказывать первую помощь, – говорю, расслабляя лицо.

Элисон теперь смотрит с еще большей опаской. Видимо, подозревает у меня биполярное расстройство. Это веселит еще больше, и я, не сдержавшись, улыбаюсь. Элисон вторит моей улыбке, но как-то неуверенно и слегка натянуто. Я так и слышу, как у нее в голове крутятся шестеренки, и она прикидывает, стоит ли так бездумно доверять мне.

– Я поплаваю, – говорю ей и, подмигнув, удаляюсь, оставляя Элисон делать собственные выводы в отношении меня.

Пока гребу, прокручиваю в голове картинку ее твердых сосков под водой. Сегодня она была предусмотрительнее и пошла плавать в белье, но это ни хрена не спасает ее. Потому что, когда гребу назад, вижу, как она выходит из воды в светло-сером хлопковом комплекте, трусики которого облепили ее задницу, словно вторая кожа.

– Блядь, – вырывается из меня, и я наворачиваю еще несколько кругов по озеру, пока не убеждаюсь, что не наброшусь на девушку, как только окажусь на берегу.

Элисон уже завернута в полотенце, сидит на покрывале и читает книгу.

– Что читаешь? – спрашиваю, натягивая штаны.

– «Клиническая анатомия», – отвечает она, поворачивая книгу обложкой ко мне. Я хмыкаю и присаживаюсь рядом.

– Увлекательное чтиво. Я думал, девушки твоего возраста увлекаются любовными романами.

– Я читаю их под одеялом ночью, – парирует она и запускает необратимый процесс.

– А чем еще ты занимаешься ночью под одеялом, Элисон? – спрашиваю я тихо у самого ее уха. – Когда начитаешься романов. Что ты делаешь?

Я вижу, как кожа на ее шее покрывается мурашками, а щеки – румянцем. Бинго! Эффект достигнут. Не могу отказать себе в удовольствии полюбоваться этой реакцией. Своим румянцем она ответила на мой вопрос. Малышка Эли любит пошалить под одеялом. Как только представляю себе эту картину, член тут же напрягается, несмотря на то, что упакован в мокрые после холодной воды боксеры.

Элисон бросает на меня быстрый взгляд и снова утыкается в книгу.

– Ничего, – отвечает она себе под нос.

– Совсем ничего? – Она качает головой. Я решаю зайти с другой стороны. – Зачем ты читаешь эту книгу? Она чертовски скучная, это я тебе как врач говорю.

– Я хочу получить диплом врача. Поэтому готовлюсь к поступлению.

– То есть ты, как будущий врач, должна знать анатомию на отлично. – Она кивает, даже не догадываясь пока, что этот разговор перестал быть невинным еще с момента появления румянца на ее щеках. – А как же ты ее собираешься изучить, не трогая себя? Ночью под одеялом. Или днем.

Элисон смотрит на меня расширившимися глазами, а я при этом слегка улыбаюсь и приподнимаю одну бровь, побуждая ее ответить на провокационный вопрос.

– На… на манекенах.

– На манекенах, – повторяю я. – В то время как твои сокурсники изучат анатомию гораздо лучше, выбрав путь самопознания.

– Господи, – выдыхает она, – о чем вы вообще говорите? При чем здесь одно к другому?

Я беру влажную прядь ее каштановых волос и тру между пальцами. Мягкая.

– А при том, милая Элисон, что, пока не постигнешь все грани и возможности своего тела, ты не сможешь лечить тела других людей.

– Может, я хочу лечить души, как вы?

– Гиблая затея. К тому же, я ведь вижу, что ты настроена стать… Кем? Хирургом? Неонатологом?

– Гинекологом, – смущаясь, отвечает она, а я при этом испытываю сумасшедшее удовольствие.

– Тогда тем более тебе сначала нужно постигнуть тайные места своего собственного тела, чтобы перейти к пациенткам.

Элисон захлопывает книгу и резко поворачивает голову ко мне.

– Я так понимаю, вы предлагаете помочь мне в этом деле? – резко спрашивает она, дернув головой так, что из моих пальцев выскальзывает ее прядь, и я опускаю руку.

– Нет, – отвечаю, а она удивленно приоткрывает рот и слегка хмурится. – Ты должна сделать это самостоятельно, Эли. Ничего мне не обещай, сделай это для себя. Сегодня ночью. Опусти руку под одеяло и поиграй со своей киской. Никто ведь не узнает, даже я. Просто доставь себе удовольствие. Начни с малого: потри свой клитор и почувствуй возбуждение. Найди точку, которая вознесет тебя на вершину. Этого будет достаточно для первого раза.

Мне надо было остановиться еще пару предложений назад, но меня несет. Без остановки, как на американских горках. Дух захватывает от одной мысли о том, как она будет наслаждаться своей рукой этой ночью, сдерживать всхлипы и стоны, чтобы никто не услышал. Будет закусывать губу и закатывать глаза, выгибаться на кровати и ерзать по мокрой простыне этой маленькой, аппетитной попкой.

– Ну, мне пора, – внезапно говорю я, вставая.

Незаметно поправляю стояк и улыбаюсь Элисон, которая продолжает сидеть с ошалелым видом. Крючок заброшен вместе с самой вкусной наживкой, осталось дождаться, пока эта рыбка заглотит его и сделает то, что ей прописал свихнувшийся доктор. И она сделает это, я вижу это по ее глазам. Сегодня ночью Элисон будет мастурбировать не с мыслями о книжных героях, а обо мне. Это охренительно сильно заводит, так что я, желая прикинуться джентльменом, быстро прощаюсь и сваливаю к домику. Всю дорогу улыбаюсь, потому что знаю, что достиг своей цели. Элисон будет моей через какие-то несколько дней.

Эли

Я стараюсь не думать о нем, когда купаюсь в душе. Стараюсь не думать, когда укладываюсь в кровать и открываю в читалке очередной роман. И даже когда читаю страстную постельную сцену, тоже пытаюсь выбросить его из головы. Целый день! Целый день я вспоминала о том, что он мне говорил на озере, его тон и хриплый шепот, от которого я едва сдерживала дрожь в теле. Нет! Не буду думать. Не хочу и не стану.

Переворачиваю страницу, содержание которой даже не запомнила, и пытаюсь сосредоточиться на тексте, пока мои щеки пылают от воспоминаний и смущения. Черт, у меня такое ощущение, словно Винсент наблюдает за мной. И вот он самый большой сюрприз, который подкидывает мое тело, – эта мысль заводит еще сильнее. Я сдаюсь, выключаю и откладываю электронную книгу. Прикрываю глаза, до последнего пытаясь убеждать себя, что собираюсь спать. Но все это только иллюзия, потому что рука уже сама тянется в пижамные шорты, и остановить ее – выше моих сил. Я слабая и, наверное, порочная. Развратница. Меня так веселит эта мысль, что я беззвучно хихикаю, пока пальцы раздвигают влажные складочки. А потом мне становится не до смеха, потому что возбуждение усиливается, и по телу прокатывается жар. Я все еще хочу думать про безликого героя книги, которого рисует мое воображение, но все бесполезно. В мои мысли вихрем врывается Винсент.