Зеницу хочет встать и переодеться, но со стоном вспоминает все, что произошло с его лодыжкой, и новые ограничения, наложенными на него его надзирателями — четырьмя бывшими Шиноби. Запретить ему самостоятельно передвигаться по дому негуманно! Чем он будет заниматься в своей комнате? Разговаривать с Чунтаро и ждать, пока рассудок помутится окончательно?

Он сбрасывает одеяло и садится, облизывая пересохшие губы, а затем подносит руку ко рту, чтобы подавить долгий зевок. Правое плечо обнажается, когда юката соскальзывает от поспешного движения. Как могло быть так жарко уже ранним утром? Его накрывает новая волна сонливости, и он падает обратно в постель. Эх, жаль он не может выйти из своей комнаты и посмотреть, чем заняты остальные. «Придется отложить расследование тайны скрытого звука», — с усмешкой произносит юноша, растянувшись на футоне.

Но его комфорт длится недолго, так как дверь в комнату внезапно распахивается, и на пороге появляется Узуй. Зеницу стонет еще громче. У мужчины холодное выражение лица, которое могло бы заставить любого съежиться от страха, но Зеницу понимает, что Тенген скорее больше раздражен, нежели зол. «Подъем, засранец. Масуру-сан здесь».

Зеницу зажмуривается и жалобно ноет: «В последний раз тебя прошу, не надо так вторгаться в мою комнату! Я же человек, в отличие от тебя! Мне нужно личное пространство!»

Узуй равнодушно пожимает плечами и прислоняется к стене, скрестив руки на груди.

«Мой дом — мои правила, — строго произносит мужчина, — Накинь на себя что-нибудь, старикашка ждет нас в главной комнате. Он уже до чертиков меня разозлил».

Зеницу лениво чешет щеку: «Пусть подождет, я тоже не очень его люблю».

Подавив еще один глубокий зевок, он пытается схватить костыли, лежащие рядом с футоном, но останавливается, когда монотонно жужжащий звук резко усиливается. Мальчик поднимает глаза и видит, что Узуй стоит рядом с ним.

«Ты слишком медленный».

Зеницу возмущен этим несправедливым обвинением. «Ты что забыл, тупица? Моя лодыжка…»

Парень не успевает закончить фразу, когда Узуй внезапно наклоняется, его сильная рука обвивается вокруг живота Зеницу, и он легко перекидывает его через плечо, как мешок с мукой. Юноша взвизгивает, слишком потрясенный, но когда они покидают комнату, он приходит в себя и начинает стучать сжатыми кулаками по спине похитителя.

«Отпусти, придурок! Ты не имеешь права так со мной обращаться!»

«Чем быстрее он осмотрит тебя, тем быстрее уйдет, — отвечает Узуй, абсолютно не реагируя на сыплющиеся на него удары, — Перестань сопротивляться, а то сделаешь себе только хуже».

«Я бы и сам дошел, если бы тебе хватило терпения дождаться, пока я возьму костыли».

Подобное поведение Узуя становится большей обыденностью, чем хотелось бы Зеницу. Он понимает, что пока не может передвигаться по дому так быстро, как раньше, но что-то в том, что Узуй носил его на руках уже столько раз, что и не сосчитать, заставляет юношу злиться. Неужели так далеко зашла их дружба? Зеницу напрягает это постоянное нарушение его личных границ.

Когда они входят в главную комнату, Масуру-сан приветствует их строгим кивком и кричит Узую, чтобы тот уложил Зеницу до того, как сможет нанести непоправимый ущерб ноге мальчика. Зеницу согласен с этим требованием.

Осмотр длится недолго, но врач находит время отругать Тенгена, называя его безрассудным и подвергающим своего гостя опасности. Зеницу внезапно чувствует приступ раздражения, ему тяжело слушать, как посторонний человек оскорбляет Узуя. В любом случае, он также может слышать сердцебиения девочек, которые подтверждают, что и они теряют последние крупицы спокойствия.

Кажется, что проходит вечность, прежде чем пожилой доктор наконец-то уходит, оставив для Зеницу обезболивающее. «Если мне придется вернуться, потому что твоей лодыжке стало еще хуже, я лучше сразу отрежу тебе ногу», — произносит он на прощание.

Какой заботливый человек.

Зеницу усмехается и просит Узуя отнести его обратно в комнату. В ответ мужчина громко смеется.

«То, что ты не можешь поставить ногу на пол, еще не означает, что теперь тебе дозволено лениться и спать весь день», — сообщает он с кривой ухмылкой.

В итоге Зеницу поручили работать вместе с каждой из жен по очереди, что сначала казалось ему совершенно немыслимым, но желание угодить девушкам и отплатить им за их заботу перевесило его недовольство. После завтрака, состоящего из мисо-супа и вареного риса, Узуй отнес Зеницу обратно в его комнату, чтобы парень мог сменить ночную одежду на повседневную юкату. С ехидной усмешкой Тенген предложил помочь с переодеванием, но смущенный Зеницу яростно рявкнул, чтобы мужчина убирался прочь.

Это был, мягко говоря, насыщенный событиями день. Ему все еще не разрешали оставаться одному, поэтому он перемещался от одной девушки к другой, помогая выполнять самую простую работу. Макио была первой, забравшей Зеницу для исполнения трудовых повинностей. Она поручила ему стирку одежды на стиральной доске. Поскольку он не мог спуститься к ручью, во дворе его ждало большое деревянное ведро с водой. Зеницу решил провести это время с пользой и придумать план, как именно он сможет снести барьер вокруг Узуя. Как далеко придется зайти? С другой стороны, зачем ему вообще это нужно? Может он лезет не в свое дело?! Костяшки пальцев Зеницу горели, пока он, задумавшись, самозабвенно тер белье о ребристую поверхность доски.

В конце концов, Макио начала кричать, чтобы Зеницу унял свой пыл, и ей даже пришлось немного пнуть его ногой, чтобы вернуть с небес на землю. Он искренне недоумевал, почему красивые женщины могут быть такими страшными.

Зеницу упорно размышлял над загадкой поведения Узуя. Он даже не пытался возражать, пока Макио ругала его за рассеянность, развешивая одежду на бельевые веревки. Ее бурчание казалось ему устрашающе успокаивающим. Затем Хинацуру забрала его с собой на кухню, и они принялись вдвоем готовить онигири на обед в компании Чунтаро. С самого утра Зеницу так и не удалось встретить того, о ком он, не переставая, думал.

«Где Узуй-сан?» — невинно спрашивает Зеницу. Как он может начать осуществление своего плана, если объект его интереса все время находится где-то на расстоянии? По правде говоря, у него еще нет четкого представления, что ему делать, но он верит, что может быть ему повезет, если он просто начнет задавать вопросы наудачу, как вчера.

Хинацуру перестает крутить рисовый шарик в руках и загадочно смотрит на него, прежде чем сладко улыбнуться. «Он практикует концентрацию дыхания в тренировочном зале».

Глаза Зеницу удивленно расширяются: «Что? У вас и тренировочный зал есть?»

Легкое раздражение пронзает его, и он сминает свой онигири. «Из-за того, что Узуй-сан был Столпом, он все еще не может вести спокойную жизнь?»

«Что ты имеешь в виду?»

Зеницу закусывает губу, отрывая кусочек от сломанного комочка риса и протягивая его Чунтаро, прежде чем ответить: «Разве он не в отставке? Зачем изнурять себя, когда наконец-то можно расслабиться? Когда я перестану быть Охотником на демонов, последнее, что я буду делать, — упражняться с мечом и заниматься концентрацией дыхания».

«Чик, чик!» Птичка тянется за еще одним зернышком риса. Хинацуру молча наблюдает за маленьким воробьем, ее тонкие пальцы крутят рисовый шарик. Зеницу замечает, что мягкие губы девушки растянуты в улыбке, но до глаз она так и не доходит. В ее взгляде печаль. Юноша напрягается.

«П-подожди, я ничего плохого не имею в виду! — в панике заверяет он, — Узуй-сан придурок, и я все еще не могу поверить, что ты вышла за него замуж, но он может делать то, что хочет… Ой!» Острый клюв Чунтаро терзает его руку, потому что мальчик перестал обращать на него внимание.

«Нет, ты прав, Зеницу-кун. Хотя мы никогда не сможем ослабить бдительность, живя в мире демонов, Тенген-сама чрезмерно изнуряет себя тренировками, а особенно концентрацией дыхания», — произносит она, опустив глаза. Хинацуру кладет рисовый шарик на лист нори и продолжает: «После потери глаза и руки он стал работать над собой усерднее, чем когда-либо».