— Нет, не уходите! — обратилась Незуко ко всем навострившимся было уже покинуть поляну друзьям. — Мы с Иноске так долго прятались от вас, а сейчас наконец-то можем быть собой! Давайте поужинаем вместе, тут куча еды. Я так скучала по нашим веселым посиделкам!
И они вшестером погрузились в атмосферу беззаветного счастья. Все вернулось на круги своя. Иноске отказывался делиться темпурой, Канао заботливо наполняла тарелку Танджиро, Зеницу рассказывал пошлые шутки, а Аой и Незуко изредка обменивались понимающими взглядами. Каждая была рада, что парни, чья судьба была им небезразлична, оказались в надежных чутких руках. Аой была уверена, что юная красавица сделает все ради Иноске, а Незуко теперь могла не волноваться за Зеницу.
Уже совсем стемнело, и блестящие маленькие звезды заполонили ясное ночное небо, когда дружная компания как-то незаметно разбилась на пары. Иноске и Незуко сидели все там же, на цветастом покрывале в центре полянки, и, должно быть, пытались наверстать каждый упущенный за время разлуки поцелуй; Танджиро и Канао в обнимку устроились под деревом и о чем-то болтали, обозревая друзей с видом родителей, довольных поведением детишек. Аой же тесно придвинулась к своему ненаглядному мальчику, рассеянно перебирающему струны сямисэна. Замысловатая пронзительная мелодия разрезала тишину и, казалось, уносила ввысь, туда, к далеким звездам.
— Как думаешь, а может нам тоже… ну того… пожен… — несмело начал Зеницу.
Аой быстро приложила палец к его тонким бархатным губам: — Тише… не надо портить такой прекрасный вечер…
========== Глава 15 ==========
О-СЁГАЦУ
«Прости».
Аой вспомнила маленький клочок бумаги с нацарапанным на нем извинением, который Зеницу подбросил ей в окно вечером того неимоверно жаркого дня. Она крутила в пальцах засохший синий лепесток и как наяву ощущала на себе лучи нещадного солнца. Приятная фантазия в это морозное зимнее утро.
Сегодня тридцать первое декабря, канун Нового года или же О-сёгацу, как называют праздник японцы. В будущий год не полагается входить без генеральной уборки, но Аой тянула до последнего, поэтому лишь предпраздничным утром взялась за тряпку. Забытый лепесток она нашла между прикроватной тумбочкой и стеной, должно быть, синий листочек завалился туда, когда Канао выбросила подаренную Зеницу розу. Тогда Аой без зазрения совести раздавила хрупкий цветок, а сейчас не могла себя заставить избавиться даже от этого совсем сухого и блеклого лепестка. Она подошла к комоду и бережно уложила напоминание о первом романтическом жесте любимого в шкатулку, где хранила свои немногие ценности.
Вообще, ее комната довольно сильно изменилась за последние три месяца. В ней чувствовалось присутствие еще одного человека, явно часто здесь бывавшего. Аой предпочитала любовные романы, но возле кровати лежала книга стихов японских поэтов, и порой Зеницу вслух зачитывал перед сном свои любимые строчки. Ряд бутылочек с лечебными маслами для его изувеченных рук нашел приют на тумбочке. На пол пришлось постелить циновку, потому что парень жаловался на вечно мерзнущие ноги, хотя Аой прекрасно обошлась бы и без нее. Но самой важной для нее вещью стала ночная юката, которую Зеницу надевал перед сном и которая теперь висела в шкафу по соседству с ее собственной.
Она была так важна, потому что юноша все чаще и чаще покидал Поместье, отправляясь на очередное задание. Донесения о новых нападениях демонов приходили в Штаб в неимоверных количествах. Столпы с ног сбивались, спеша на каждый вызов. Аой не приказывали сопровождать Зеницу, и ей было немного жаль, что им не удастся повторить их волнительную миссию. К счастью, теперь к поимке демонов привлекали все больше уже достаточно хорошо подготовленных охотников, так что Аой могла не волноваться за возлюбленного. Теперь то одного, то другого Столпа сопровождал небольшой отряд из пяти-десяти мечников.
Аой хотела бы оказаться в одном из этих отрядов, хотя девушек к охоте на демонов не призывали, оставив им роль резерва. После нападения Мизуки она наконец взяла себя в руки. Хватит работать вполсилы и думать лишь о делах сердечных. Теперь Аой выкладывалась на тренировках, как никогда раньше. Она была одной из немногих, кто освоил технику слепого боя, и среди этих нескольких людей Аой считалась лучшей. Возможно, ее атаки Дыханием Цветка не были достаточно сильны, но зато Аой развивала собственный метод боя, в котором сочетала слепую технику для уклонения и обычное зрение для нанесения точных быстрых ударов клинком.
И в те дни, когда Зеницу не было рядом, она могла облегчить свою тоску, вдыхая его запах, оставшийся на тонкой ткани юкаты. Они вдвоем выбрали ее из многих других в лавке ближайшей деревни. Аой сразу же влюбилась в цвет осенней листвы, который так шел золотому мальчику и напоминал его яркое желтое одеяние времен их знакомства. Сейчас, с наступлением холодов, Зеницу носил мрачное черное хаори, доставшееся ему от почившего наставника, но как только парень переодевался в новую юкату, он будто бы вновь становился улыбчивым жизнерадостным мальчишкой.
Аой окинула прибранную комнату пытливым взглядом. Вполне прилично, боги точно не найдут причин не одарить ее удачей в будущем году. Пора приниматься за готовку. По традиции на столе должно быть как минимум двенадцать особых блюд. Приготовить столько разных кушаний, да еще и почти на двадцать человек — непростое испытание! Даже жены Тенгена сегодня не придут на помощь. О-сёгацу принято встречать в кругу родных, поэтому семейства Узуев и Убуяшики не почтят праздник своим присутствием. Некоторые из истребителей, живущих поблизости, тоже разъехались по домам.
Через темный узкий коридор Аой вышла в просторную прихожую, кишащую жизнью. Из распахнутых дверей тянуло свежестью и легким морозцем, дорожки полурастаявшего снега виднелись на деревянном полу. В смежный с прихожей зал постоянно сновали юноши-охотники, занятые своими приготовлениями: одни вешали на стены яркие гирлянды, другие перетаскивали и расставляли столы, еще несколько парней привязывали к потолку огромную сучковатую ветвь, которую девочки потом украсят сладкими разноцветными моти — шариками из рисовой муки.
Откровенно говоря, пока комната скорее напоминала склад, чем помещение, которому уже вечером предстояло блистать нарядным убранством. Сосновые иглы, грязные разводы, обрывки каких-то веревочек и лент заставили Аой брезгливо передернуться. Надо будет проконтролировать, чтобы мальчишки потом прибрались здесь. Но она быстро забыла о своем недовольстве, заметив в глубине зала знакомую фигуру. Зеницу стоял на коленях спиной к ней и чем-то увлеченно занимался. Легкими, едва слышными шагами Аой подбежала к нему и поцеловала белокурую макушку.
Юноша испуганно обернулся, но как только понял, кто позволил себе так бесцеремонно коснуться его, расплылся в улыбке.
— Чем занимаешься? Что за зимний сад? — поинтересовалась Аой, глядя на раскинутые в беспорядке сосновые ветви. Под ними виднелись толстые полые стебли бамбука, листья папоротника да и много других разнообразных сухоцветов.
— Я вызвался делать кадомацу, Танджиро и Иноске уже с утра натащили это все, — объяснил Зеницу, махнув рукой над всем своим цветочным изобилием. — Думаю собрать парочку высоких букетов и установить около входной двери. Тогда дух Нового года точно не обойдет наш дом.
— Ты такой наивный, — ласково улыбнулась Аой и потрепала его тонкие мягкие волосы, глядя в сияющие восторгом янтарные глаза, — веришь во все эти глупые байки. Счастье человека зависит лишь от него самого, а не от того, будет ли его дверь украшена сосновой веткой или нет.
— Знаешь, это странно — жить в мире демонов и при этом не верить в духов. Когда у нас будут дети, я обязательно научу их всем традициям. Подожди пару минут, — попросил парень и принялся усиленно копаться среди лежащей рядом зелени.
Аой отвернулась, смутившись. Опять Зеницу поднял свою любимую тему — про детей и замужество. Но она все равно послушно осталась стоять рядом с ним, от нечего делать осматривая Поместье. Если подумать, оно еще никогда не было таким оживленным, как сейчас. Ведь сестры Кочо всегда настаивали на том, что особняк — это в первую очередь госпиталь, а уже потом — их дом. Поэтому даже в дни праздников здесь царила суровая и размеренная атмосфера. А сейчас по зданию с топотом бегали мальчишки, разводя беспорядок, их румяные счастливые лица украшали улыбки, а громкие крики и шутливая ругань не прекращались ни на минуту. И так, пожалуй, было гораздо лучше.
