* * *
В отведённой недавним знакомым каюте было одно из больших окон штульца (пристройки, свеса с бока кормы – Прим. авт.), открывающее живописные просторы. Судя по всему, раньше каюта не была жилой, и её новоиспечённым постояльцам потребовалось немало времени, чтобы навести более или менее сносный для временного пристанища порядок: протереть пыль, разложить раскладушки, остальные из которых так и остались стоять у стены. Сбоку от двери стоял небольшой полупустой стеллаж, на полках которого стояло несколько слегка покарябанных ваз. По углам каюты в коробках были сложены различные бракованные и испорченные изделия, поражающие своим многообразием: здесь пылились порванные и выцветшие ткани, одежды, картины, гардины, старые ковры, один из которых, сохранивший наиболее приличный вид, Каэл с Селиной разложили между разобранными ими раскладушками.
Светлые тени листвы, шуршащей пышным нарядом крон под ласковыми дуновениями тёплого ветерка, ложились по всей каюте, облекая её в кружева, меняющие свой узор при каждом новом порыве. Сладкие ароматы моря и леса наполняли каюту через распахнутую небольшую створку, а звонким трелям птиц своим неизменным шумом и всплесками размеренных, но в то же время безудержно шаловливых перекатов аккомпанировали волны.
Каэл насторожено подошёл к окну, у которого уже давно стояла встревоженная девушка.
– Почему мы не отплываем? – спросила она, испуганно оборачиваясь к юноше.
В ответ тот лишь пожал плечами, прислушиваясь к звукам на судне и в напряжении слегка прикусывая губу.
Несмотря на впечатляющий своей нежностью, спокойствием и трепетом пейзаж, для Каэла с Селиной оставшийся день тянулся невыносимо долго. И только ближе к вечеру, когда почти вся каюта оказалась в тени косых лучей, на судне начали раздаваться звуки громкой речи, выкриков, суеты, как это обычно бывает скорее на рассвете. Так промчался остаток дня.
* * *
Уже высыпали грозди звёзд, начиная осыпаться тонкими нитями небесного сияния. Только недавно судно вышло из тихой гавани, продолжая свой путь по мерцающей синеве водной глади.
Селина почти весь день сидела на краешке своей раскладушки, изголовьем придвинутой к противоположной от двери стене с окном, взволнованно смотря вдаль, словно в будущее, которое с каждой новой секундой становилось всё ближе. Раскладушка Каэла стояла по другую сторону. Сейчас юноша тоже сидел на своей «кровати» напротив девушки.
Тусклый ночной свет мягко падал на аккуратное личико, отражаясь полупрозрачной бирюзой в глазах, переливаясь холодным лунным мерцанием в светлых волосах. Неожиданно юноша поменялся в лице, немедленно подходя к окну. Понаблюдав за пейзажем, он стал вглядываться куда-то вбок. Затем Каэл поспешил к двери, распахивая её и открывая тем самым вид на палубу. Через мгновение юноша задумчиво и взволнованно посмотрел на Селину, медленно прикрывая дверь.
– Что-то случилось? – Девушка привстала, заглядывая в узкую щель дверного проёма, за которым не виднелось ничего необычного.
Но тем не менее юноша в напряжении вновь прикусил губу.
– Ты только не переживай… сразу… – пробормотал он, усаживаясь на своё уже ставшее привычным место.
Селина молчала, испуганно смотря на Каэла, но казалось, что ещё немного – и всё море волнений, переживаний и догадок выльется пылким порывом речи, захлёстывая всё вокруг.
– Видимо… – начал юноша, осторожно подбирая слова и как-то виновато смотря на девушку. – Сейчас уже достаточно темно, чтобы зажечь кормовые огни…
– И что?! – полуосипшим от волнения голосом вырвалось у девушки, по всей видимости, догадавшейся, какое из её самых не воодушевляющих предположений хочет подтвердить Каэл.
– Это контрабанда, – со всей уверенностью в голосе и ответственностью во взгляде заявил он, через мгновение опуская взгляд и тяжело выдыхая. – Прости… – прошептал он, проводя руками по лицу и тяжело выдыхая.
Он испытывал чувство вины за помощь… За то, что тогда, стоя в очереди, он помог ей, поймал случайный взгляд, разговорился. Её наверняка кто-то ждёт, а может, уже ищет. Как случайная встреча может так всё изменить?.. Если только она, как и многое другое в жизни, что нам кажется таковым, не случайна…
За дверью послышались чьи-то шаги. Юноша, не медля, подскочил к двери и схватил с полки ближайшую увесистую вазу. Раздался стук в дверь, почти не отличимый от лишь недавно затихшего громкого, твёрдого и ритмичного стука каблуков.
– Это я, – донёсся голос капитана.
Дверь настежь распахнулась, пропуская мужчину, держащего в одной руке жестяные тарелки с едой и столовыми принадлежностями, которые составляли две поцарапанные ложки, а в другой длинную свечу. Пламя огонька трепыхалось под его дыханием, освещая ровные и благородные, будто гранёные, черты лица.
– Смотрю, вы тут уже обустроились, – хмыкнул он, раздавая принесённые угощения гостям своего судна и ставя свечу прямо под окном на прочные половые доски.
Не проронив больше ни слова, мужчина удалился из каюты, оставляя дверь приоткрытой. Селина встревоженно посмотрела на Каэла, продолжавшего в одной руке держать вазу. Он уверенно кивнул, успокаивая девушку.
Теперь вся каюта была наполнена тёплым светом огонька, отбрасывающего по всему помещению тёмные и длинные тени.
Вскоре снова послышались те же приближающиеся шаги. Мужчина вернулся с целой охапкой чертёжных принадлежностей и свёрнутой в рулоны бумаги, чему Каэл заметно обрадовался, поблагодарив капитана и заполнив обновками пустующие до этого времени полки стеллажа.
Капитан снова скрылся в тени полночного судна, через некоторое время вновь вернувшись, но уже с парой подушек и пледами.
– Куда мы плывём? – смотря мужчине прямо в глаза, спросила девушка, еле сдерживая эмоции, на что он только глубоко вздохнул, кладя рядом с ней довольно большой отрез ткани, похожей на сукно, той же, из которой были изготовлены покрывала, и сдержано кивая в сторону окна.
– У нас впереди ещё долгий путь. Стоит набраться терпения, – вымолвил капитан, смотря в ещё не занавешенное окно, вглядываясь в него.
Почти всю жизнь он вынужден прятаться, скрываться… Поэтому сейчас было так странно, непривычно и от этого горько смотреть в окно, сиявшее издали жёлтым огоньком посреди необъятных просторов моря. Сиявшее теплом и уютом незанавешенных надежд…
После продолжительной паузы, наполненной лишь шумом моря и едва слышными репликами матросов, мужчина направился к двери.
– И всё же… – остановил его Каэл с неброскими нотками вызова в голосе, с надеждой и негодованием во взгляде.
Капитан обернулся и снова остановил взгляд на окне и через затянувшуюся паузу вымолвил: «Всему свой черёд. Своя надобность». Эти слова ненадолго повисли в воздухе, и уже в дверях, вставая к юноше вполоборота, мужчина горько усмехнулся, смотря куда-то вниз.
– Ну уж убивать вас я точно не собираюсь… – На секунду он снова поднял глаза на окно и удалился из каюты, плотно закрывая за собой дверь.
* * *
На обнаруженную пару гвоздей гости судна навесили ткань, теперь выполняющую роль штор. Каэл на всякий случай придвинул к двери тяжёлую коробку с бракованными и сломанными предметами, а на ручку надел небольшую стеклянную вазочку, чтобы они могли услышать и, если заснут, проснуться, на случай, если кто-то решит войти в их покои.
На палубе всё шумело и грохотало, а доносящее эти звуки эхо незаметно убаюкивало уставших путников. Судно набирало скорость, гонимое холодным, промозглым, но попутным ветром.
В каюте было темно, и лишь синий бархат неба освещал силуэты вблизи окна. Недавние знакомые никак не могли уснуть после всего произошедшего.
Селина встала рядом с Каэлом. Она устремила взгляд далеко в небесную высь, мерцающую тысячами звёзд, такую глубокую и неизведанную.
– Знаешь, один мой недавний знакомый… – тихо и мечтательно начала девушка.
– Я знаю… – лаконично перебил её Каэл, на что Селина улыбнулась и со смешливым укором посмотрела на юношу.