Юноша впервые видел такую птицу. Она была крупнее обычных чаек, с серо-коричневыми огромными крыльями и мощным тёмным клювом. Но её голос… Её голос был полон горечи, боли и одновременно надежды, вечной и непоколебимой веры в любовь, в судьбу.

Всю дорогу до ярмарки она кружила высоко в небе, которое едва заметно потемнело, посерело. Казалось, она хочет что-то сказать, о чём-то предупредить.

Воздух словно стал тяжелее. Его будто окутал невидимый туман, застилающий собой ту ясную лазурь и свежесть порывов морского бриза, которые ещё недавно радовали горожан. Снова стало парить.

      По торговым рядам сновали люди. Кто-то задерживался у прилавков, кто-то останавливал лишь взгляд на заинтересовавшей вещице. Всё двигалось, шумело, грохотало, вразнобой и вперебивку, но будто бы движимое единым ритмом, тактом, мелодией.

Но стоило чуть приглядеться, и сразу становились заметны застиранные и заштопанные одежды покупателей, их уставшие лица, пускай и улыбающиеся.

Вот две старушки болтают о чём-то в очереди, согнувшись в три погибели, лишь бы никто их не услышал. Но вдруг одна распрямилась, насколько смогла, и подняла голову к небу. Её глаза засияли, загорелись светом совсем детской радости, трепетом надежды и веры в чудеса. Куда-то сразу подевались вся угрюмость и тяжесть лет. Нет, всё-таки надежду и веру крайне тяжело погубить в человеке.

Раздалась весёлая музыка, и многие поспешили в сторону, откуда слышались звуки мелодии. Неподалёку от ярмарки остановился фургончик с бродячими артистами, которые раскрыли стены своего дома на колёсах, словно первые страницы удивительной истории, полной чудес и волшебства. Предыдущую музыкальную композицию сменила следующая, более плавная и лирическая. Проливаясь рекой, она текла и текла меж торговых рядов, меж улочек, меж людей, соединяя их взгляды, соединяя их дыхание и трепет сердец в единый мотив, в единые движения танца… Танца жизни, который мы порой не видим, не замечаем и который всегда живёт в нас.

Понаблюдав немного за представлением, юноша остановился у прилавка с продуктами, присоединившись к приличной очереди.

Перед ним стояла хрупкая девушка в лёгком бирюзовом платье, со светло-русыми удлинёнными волосами, отливающими холодными оттенками и уложенными в замысловато закрученный хвост. На плече виднелась свежая ссадина, которой девушка периодически касалась, потирая её. Почему-то юноша едва заметно, быть может, для самого себя улыбнулся.

Вдруг крупный мужчина, стоявший прямо перед ней, резко подался назад, нечаянно наступив ей на ногу.

– Извините, – не оборачиваясь, буркнул он, быстрым шагом покидая очередь, хотя от прилавка его уже отделял только один человек.

Юноша проводил его подозрительным и недоверчивым взглядом, ведь всё это время тот постоянно хмуро и колко оборачивался на него, стреляя глазами.

Скоро подошла очередь девушки, которая стала набирать фрукты, вскоре выпавшие из её старенькой корзинки и раскатившиеся по пыльной брусчатке. Она тут же опустилась на колени, пытаясь собрать их.

– Спасибо… – подняв голову, она прошептала юноше, поспешившему на помощь.

На мгновение он застыл, смотря в её хрустальные, чистые и ясные глаза цвета неба, которое сейчас снова начало проясняться, пока ещё не растеряв светло-серые и слегка сизые, лёгкие изумрудные оттенки, окутывающие его невесомой пеленой.

Опомнившись, юноша опустил взгляд, продолжая поднимать раскатившиеся по полу фрукты. Девушка стала поспешно укладывать их на край прилавка, откуда они, как заговорённые, скатывались, вновь падая под ноги.

Разобравшись с покупкой, девушка отдала несколько монет, собираясь уходить, но женщина за прилавком остановила её.

– Здесь не хватает.

– Но ведь раньше… – развернувшись, начала девушка, но, обречённо вздохнув и дёрнув плечами, прервала речь, уже собираясь выложить немного фруктов, когда юноша протянул женщине несколько монет.

«Сегодня явно не её день», – подумал он, мягко улыбаясь и смотря на незнакомку.

Когда они отошли от торговой палатки, девушка поблагодарила юношу, собираясь как можно быстрее вернуть ему деньги, ну а он, в свою очередь, поспешил заверить, что это вовсе ни к чему и что ему было приятно ей помочь.

Они продолжали о чём-то говорить, медленно уходя от суматохи ярмарки, когда к девушке подошёл коренастый и грузный мужчина.

– Дамочка, пройдёмте с нами. – Его глухой и грубый голос прозвучал резко и сухо.

Рядом с девушкой стоял мускулистый мужчина среднего роста в форме с вышитым гербом королевства, над которым был вышит символ, обозначающий некое покровительство других – которые, захватывая так многие королевства, лишь высасывали из них природные богатства, навязывая свою идеологию, уничтожая их и не давая им развиваться. И настолько сильно было это угнетение, что уже обнищавшему королевству тяжело было бороться с ним.

– Но я заплатила… – девушка уже было начала объяснять, но мужчина, не желая и слушать, схватил её за локоть, потянув за собой.

– Какие-то вопросы? – Юноша перехватил руку весьма подозрительного хранителя порядка и прямо посмотрел ему в глаза. Пустые, они не выражали ничего, кроме раздражённости и спешки. Так и хотелось поскорее отвести от них взгляд.

– Да, – с вызовом ответил уже другой, хриплый и низкий, голос, раздавшийся со спины юноши. Кто-то сильно сжал его плечо, не давая даже развернуться.

Воцарилась непродолжительная пауза, которой без промедлений и решил воспользоваться юноша, резко отведя назад свободную руку и давая локтем прямо под дых стоявшему позади мужчине. Тот, скорчившись, ослабил хватку.

– Ты!.. – Отпустив девушку, первый мужчина пошёл на юношу, который, увернувшись от удара, дал ответный, тем самым ненадолго обезвредив его.

– Скорее! Бежим! – Он взял ошарашенную девушку за кисть, и они поспешили удалиться.

Вокруг уже собралась небольшая толпа, будто гулом перетекая от торговых палаток.

– Держи! Уходят! – раздался приглушённый и шипящий выкрик одного из мужчин.

* * *

От быстрого бега и прохладного ветра пересохло в горле.

Светло-серые облака, затянувшие голубые разводы небесной дали, лишь изредка пропускали едва ощутимые лучики солнца. На улицах было немноголюдно и тихо. Поэтому беглецы с лёгкостью выдавали себя учащённым стуком каблуков. И только эхо запутывало их звуки в лабиринте улиц.

Юноша остановился, прижавшись спиной к холодному камню стены одного из домов. Такие сооружения теперь служили либо торговыми домами, либо пристанищами для странников, забредших в этот некогда славный городок. Люди теперь селились в крохотных, тонких, как картонка, продуваемых всеми ветрами, сырых домиках, стараясь на каждом свободном клочке земли наладить своё, пускай и скудное, хозяйство, чтобы обеспечить семью собственным пропитанием.

Он старался как можно тише дышать, прислушиваясь к шагам преследователей, но слышал только своё сердце.

– Кто это такие? Почему они за нами гонятся?! – возмущалась запыхавшаяся девушка, повернувшись к юноше, который, не оборачиваясь, только поднёс указательный палец к губам, призывая говорить немного тише.

– А кто вы такой? Почему я должна убегать?! Чего они хотели? – ещё больше разгорячилась девушка, говоря только громче.

– Где-то там! – послышался озлобленный голос одного из преследователей, за которым последовал гул быстрых шагов, переходящих на полубег.

– И вооб… – продолжила девушка, но юноша, не теряя времени, закрыл ей рот рукой, другой обхватил её за плечи, быстро начав движение, пытаясь продвигать упиравшуюся и вырывавшуюся девушку как можно быстрее.

Так они успели только перебежать улицу, когда всё громче послышались приближающиеся шаги.

Воспользовавшись секундной заминкой и оторопелостью юноши, девушка вырвалась и без оглядки рванула в тень улиц.

– Стой! – прошептал он, помчавшись за ней.

– Да где же ты?.. – остановился юноша, высматривая скрывшуюся за одним из поворотов девушку и прислушиваясь к шагам преследователей.