– Мог и солгать, – откликнулась Энн-Мари, – если от этого зависела его жизнь.

– Детектив Марроне, не хочу вас задеть, но вы увидели этих детей три дня назад. А я знаю их с самого рождения, – возразил Майкл.

У Майкла возникло четкое ощущение, что Энн-Мари Марроне окидывает его удивленным взглядом. Что это за отец, который ручается за парня, убившего его дочь?

– Вы говорите, что хорошо знаете Криса Харта, – заявила она.

– Так же хорошо, как знал свою дочь.

Детектив кивнула.

– Тогда вас не удивит, – невозмутимо произнесла она, открыв последнюю страницу отчета, – если я скажу вам, что Эмили была беременна.

– Одиннадцать недель, – вяло произнесла Мелани. – Она знала об этом два месяца. Я должна была догадаться. В ее списке покупок давно не было тампонов. – Мелани комкала в руках простыню. – Я не знала даже, что они вместе спали.

Майкл тоже не знал. После ухода детектива Марроне он воображал себе именно это. Не тот крошечный комочек жизни в теле Эмили, но то, благодаря чему он там появился: поглаживания и ласки, снимающие девический покров и обнажающие женщину, существования которой никто не хотел признавать.

– Вероятно, из-за этого они и ссорились, – пробормотала Мелани.

Майкл повернулся на бок и взглянул на жену. Ее расплывчатый профиль почти сливался с краем подушки, и он видел ее неотчетливо.

– Кто?

– Крис с Эм, – ответила Мелани. – Наверняка он хотел, чтобы она избавилась от беременности.

Майкл пристально взглянул на жену:

– А ты не захотела бы? За год до ее поступления в колледж?

– Я хотела бы, чтобы она делала то, что считала нужным! – фыркнула Мелани.

– Ты лжешь! – возразил Майкл. – Просто говоришь это сейчас, потому что это не имеет значения. – Он приподнялся на локте. – Ты не знаешь даже, сказала ли она Крису.

Мелани села в постели.

– Что с тобой такое? – сердито прошептала она. – Твоя дочь умерла. Полиция считает, что ее убил Крис. А ты защищаешь его при каждом удобном случае.

Майкл отвел глаза. Нижняя простыня сморщилась, словно время нанесло урон брачной постели с такой же неотвратимостью, как лицу человека. Он тщетно пытался разгладить простыню.

– В похоронном бюро ты сказала, что все эти прихотливые атрибуты не помогут вернуть Эм. Что ж, если распинать Криса, это тоже не поможет. Как мне кажется, он единственное, что у нас осталось от нее. Не хочу смотреть, как его тоже хоронят.

Мелани посмотрела на него в упор:

– Я тебя не понимаю, – и, взяв свою подушку, выбежала из спальни.

Во вторник утром, когда солнце только-только взошло, Джеймс уже поднялся и оделся. Он стоял на пороге, зажав в руке стопку желтых постеров. Изо рта у него вырывались облачка пара. Сезон охоты на оленей уже закончился, но Джеймс был преисполнен решимости. Наконец он разместит некоторые знаки, купленные много лет назад и забытые на чердаке. Заткнув молоток за ремень, он двинулся вдоль периметра своего участка, прислушиваясь к звону гвоздей в кармане.

У первого дерева рядом с подъездной дорожкой он вынул молоток и приколотил гвоздем первый знак. Потом перешел ко второму дереву, в нескольких футах от первого, и закрепил другой знак. На них значилось «Безопасная зона», и они предупреждали охотников о нахождении в трехстах футах от домовладения. О том, что шальная пуля может нанести ужасный вред.

Джеймс перешел к третьему дереву, потом к четвертому. В последний раз, когда он этим занимался, Крис был еще ребенком, а потому Джеймс развешивал знаки через каждые двадцать футов или около того. На этот раз он развешивал их на каждом дереве. Они шуршали на легком ветру – сотня желтых предупреждений, – яркие и неприлично праздничные на фоне темных стволов.

Джеймс вышел на дорогу, чтобы полюбоваться на свою работу. Он долго смотрел на знаки, размышляя об амулетах, красной нитке, защищающей от дурного глаза, об обычае евреев мазать кровью ягненка дверные косяки, спрашивая себя, от чего он, собственно, пытается защититься.

1989 год

Крис устроился рядом с Эмили, их руки переплелись вокруг телефонной трубки.

– Ты трусишка, – сказал он, услышав в трубке длинный гудок.

– Нет, – прошептала Эмили.

Наконец трубку сняли, и Крис почувствовал, как над его запястьем затрепетали пальцы Эмили.

– Алло?

Эм понизила голос:

– Мне нужен мистер Лонгвангер[1].

– Прошу прощения, – сказала женщина. – Его сейчас нет. Передать ему что-нибудь?

Эм откашлялась:

– У него действительно есть это?

– Что есть? – спросила женщина.

– Длинный хрен?

После чего Эм брякнула трубку на рычаг и, перекатившись на бок, зашлась в приступе смеха, уронив на пол телефонную книгу.

Крис не сразу смог остановиться.

– Я не думал, что ты это сделаешь, – сказал он.

– Это потому, что ты деревенщина.

– По крайней мере, моя фамилия не Лонгвангер, – хмыкнул Крис и провел рукой по странице, на которой открылась упавшая телефонная книга. – Что там у нас дальше? – спросил он. – Вот Ричард Реслер. Можем спросить, живет ли у них в доме Дик[2].

Эмили хлопнулась на живот:

– Знаешь, позвони своей маме и скажи ей, что ты мистер Чемберс и что Крис попал в историю.

– Как будто она поверит, что я директор.

Эм медленно улыбнулась.

– Цып-цып-цып, – пропела она.

– Сделай сама, – подначивал Крис. – Она не узнает школьную секретаршу.

– Что ты мне за это дашь? – спросила Эмили.

Крис порылся в карманах:

– Пять долларов.

Эм протянула руку, он пожал ее и вручил Эм телефон.

Она набрала номер.

– Да-а, – зажав нос пальцами, протянула она. – Я говорю с миссис Харт? Это Филлис Рэй из кабинета директора. Ваш сын попал в историю. – Эмили в панике посмотрела на Криса. – Какую историю? Гм… Мы хотели бы, чтобы вы приехали сюда и забрали его.

Она торопливо повесила трубку.

– Зачем ты это сделала? – простонал Крис. – Она поедет туда и выяснит, что я ушел час назад! Меня будут пилить всю оставшуюся жизнь.

Он запустил пальцы в волосы и упал на кровать Эмили.

Она примостилась рядом с ним, положив ему подбородок на плечо.

– Если так, – пробормотала она, – то я останусь с тобой.

Крис сидел с опущенной головой, родители стояли над ним, как часовые. Он пытался понять, в чем вообще смысл брака: один принимается кричать, когда голос другого затихает. Оба родителя напоминали великана с двумя головами.

– Ну, можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? – раздраженно спросила мать.

– Извините меня, – автоматически ответил Крис.

– Твое извинение не оправдывает глупость, – вступил отец. – Извинение не вернет ту деловую встречу, которую маме пришлось отменить, когда она поехала за тобой в школу.

Крис открыл рот, чтобы сказать, что если бы она рассуждала логически, то поняла бы, что в это время детей в школе не было, но придержал язык. Он снова пригнул голову, уставившись на рисунок ковра и жалея о том, что, пока они с Эм занимались телефонными розыгрышами, он позабыл, что его мать устраивается на новую работу. Но это произошло так быстро. И что это за работа – торчать в очередях вместо людей, не желающих тратить на это время?

– Я не ожидала такого от вас с Эмили, – сказала мать.

В этом не было ничего удивительного. Все всегда ожидали от него с Эмили большего, словно им всем был известен какой-то грандиозный план, а Крису с Эмили – нет. Иногда Крису хотелось заглянуть в конец книги, так сказать, и узнать, чем все это кончится, чтобы не пришлось делать что-то автоматически.

– После школы будешь три дня сидеть в своей комнате, – сказал отец. – Посмотрим, хватит ли у тебя времени подумать о том, скольким людям ты причинил неудобство своими милыми шуточками.