Глава 1 Бусик

Бусик аккуратно прикрыл дверь и огляделся. Квартира была, как он любил – светлая, чистая, просторная. В передней, под вешалкой, стояли две пары тапочек: мужские и женские. Да и по всему остальному стало понятно, что здесь живет бездетная пара, не бедная. Обстановка была современной, не очень дорогой, но и не дешевой. Хозяева были, как видно, не без претензий. Среди мебели из «Икеи» выделялись два антикварных предмета: круглый стол с массивными резными ножками и довольно изящная горка, используемая хозяевами как книжный шкаф.

– Средний класс, – подумал про себя Бусик, – квартиру хорошо содержите, но посмотрим, что у вас на кухне.

Бусик по опыту знал, что часто в чистой ухоженной квартире нечем было поживиться. Хозяева все внимание уделяли внешнему виду, а питались полуфабрикатами или заказывали пиццу. А есть хотелось, и он отправился на кухню. Здесь тоже было чисто, имелась вся современная техника: микроволновка, тостер, кофе-машина. В холодильнике лежали коробочки с обезжиренным творогом, йогурт и большая миска овощного салата.

– Не густо, – проворчал себе под нос Бусик. Он положил себе на тарелку горку салата и стал искать хлеб. Хлеба не нашел. Не любил он эту новомодную привычку – обходиться без хлеба. И, хотя хлеб, как и большинство продуктов, испортился и был невкусным, Бусик любил есть все с хлебом, как учила бабушка. В дверце холодильника обнаружилась початая бутылка водки. Бусик нашел в шкафчике мерный стаканчик, налил в него пятьдесят граммов и с удовольствием выпил. Нашел он и надорванный пакет чипсов. Закусив водку чипсами и безвкусным салатом, Бусик вымыл посуду, вернул каждый предмет строго на его место, обулся и, не торопясь, покинул квартиру, заперев за собой дверь на оба ключа, как и было.

– Запомним, чисто, но голодно, – сказал про себя Бусик и в эту квартиру решил больше не ходить. В животе заурчало. Требовалось заполнить место в желудке, оставшееся после его жалкой трапезы.

– А не заглянуть ли к Елизавете Платоновне? – спросил себя Бусик. Квартира Елизаветы Платоновны на втором этаже под номером 248 была его любимой. Там всегда в холодильнике было и первое, и второе, и закуска. И хлеб всегда был. Елизавета Платоновна жила одна, но к ней то и дело заходили дети и внуки, так что обед у нее всегда был. Да еще она норовила приготовить к приходу каждого его любимое блюдо. Внуки любили, например, салат из крабовых палочек, жареные куриные ножки и пирог с рыбными консервами. Дочь любила рыбу и всевозможные выпечные изделия, зять ел все, но особенно любил салат из помидоров с острым соусом. А сын любил мясо во всех видах и проявлениях. Видимо, сын навещал мать особенно часто, так как не было дня, чтобы у Елизаветы Платоновны не было мясного блюда.

Бусик поспешил на второй этаж. Несколько раз позвонив в дверь и убедившись, что дома никого нет, он достал из связки нужный ключ и вошел в квартиру.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно подумал он, оглядывая содержимое холодильника. Два первых: борщ и гороховый суп. Причем в борще виднелась сахарная кость с порядочными ошметками разварной говядины, а в гороховом супе бултыхались копченые свиные ребра. На второе были котлеты с пюре. В трехлитровой банке, благоухая укропом и чесноком, плавали соленые огурчики. А на столе, прикрытые салфеткой, лежали остатки капустного пирога.

– Вот это питание, – благодарно подумал Бусик.

У Елизаветы Платоновны не было ни микроволновки, ни тостера. Не было даже электрического чайника. С техникой вообще она не дружила. Радио не работало. Часы стояли. В маленькой комнате не было стекла в форточке. То и дело ломалась газовая колонка. Холодильник зарастал ледяной шубой не в морозилке, а под ней. Телевизор был старый. Бусик время от времени незаметно помогал хозяйке в благодарность за сытные обеды: то поменяет прокладку в кране, то прочистит засор под раковиной. Он не боялся, что Елизавета Платоновна заметит присутствие чужого. Во-первых, она была крайне рассеянна. Во-вторых, с романтической жилкой. Неполадки в своем хозяйстве она воспринимала не как технические неисправности, а как метафизические явления. Подачей воды, света и газа в квартиру Елизаветы Платоновны распоряжалась сама судьба. Поэтому ее ничуть не удивляло, что засор в раковине проходил сам собой, а из крана, вчера еще не работающего, начинала поступать вода. Не замечала она и недостачи порции супа или пары котлет, зная о неизменно хорошем аппетите молодого поколения.

Нельзя сказать, что Елизавета Платоновна никак не боролась с многочисленными поломками и авариями. Время от времени она вызывала мастеров, которые всегда ее безбожно обсчитывали и мало что исправляли. Поэтому свидания с ними она сводила к минимуму. Терпела все, что можно было вытерпеть. Ей проще было примириться с неудобствами, чем тратить время, деньги а, главное, нервы, добиваясь качественной работы.

Для Бусика квартира Елизаветы Платоновны была идеальной: хорошая еда и рассеянная хозяйка.

Бусик был вором. Вором потомственным. Вором был его отец, не вылезающий из тюрем. Сына он видел мельком, раза два в жизни. Мать, наполовину цыганка, тоже была воровкой. Она, выйдя из роддома, принесла сверток с Бусиком на квартиру свекрови, вручила его ей со словами: «Хотите воспитывайте, хотите сдайте куда» и исчезла из жизни Бусика навсегда.

Воспитывала его бабушка. Бабушка с внуком нежно любили друг друга. И прозвище свое «Бусик» он получил оттого, что маленьким так ласково называл бабушку, не выговаривая целиком слово «бабусик». Сначала Бусиком его дразнили мальчишки во дворе, потом это прозвище просочилось в детский сад и школу, а потом и во взрослую жизнь. А по настоящему звали его Владимир Воронов, но для всех, его знавших он оставался Бусиком.

Жили бабушка с внуком, мягко говоря, небогато. Бабушка мыла полы в школе напротив, где учился внук. Мизерная зарплата уборщицы да крошечная пенсия и был весь их доход. Не хватало то одного, то другого. Перед получкой в доме часто не оставалось ни сахара, ни булки, и Бусик с бабушкой пили чай с хлебом. Бусику очень хотелось порадовать свою бабушку. Было ему тогда восемь лет. Он пошел в соседнюю булочную и незаметно вынес оттуда коробку сахара – рафинада и ленинградский батон, обсыпанный сахарной пудрой и орехами. В булочных того времени было самообслуживание. Все изделия находились в открытых шкафчиках, разделенных на ячейки. Покупатели двигались вдоль них, отгороженные от зала металлическим поручнем, брали что кому надо и предъявляли кассиру. Бусик, отстояв очередь, попросил маленькую пачку грузинского чая, на который у него хватило денег, а сдобный батон и сахар спрятал под пальто. Получилось это у него так легко и естественно, что он подумал: «Почему я раньше так не делал? Вот бабушка обрадуется!».

Но бабушка не обрадовалась. Придя домой и, увидев на столе чай, сахар и батон, она сначала раскрыла рот от изумления, потом посмотрела внимательно на Бусика, светившегося гордой радостью, и горько разрыдалась. Потом она усадила Бусика перед собой и рассказала ему про отца и про мать и взяла с него страшную клятву, что воровать он не будет. Иначе она, его бабушка, не хочет, и не будет жить.

Вкусную булку и сахар они, конечно, съели, но больше Бусик старался не воровать. Но и оставить дело, к которому у него было настоящее призвание, он не мог. Поэтому шел на компромисс. Ловко вытащив бумажник из заднего кармана у учителя физкультуры, он протягивал его с невинным видом хозяину, будто тот его обронил. Честно признаться, позволял себе Бусик подворовывать по мелочи. В основном, брал съестное и сладкое: шоколадку с витрины, пирожок из кастрюли зазевавшейся уличной продавщицы, брикет мороженого. И ни разу он не попался, что делало его самонадеянным.

Учился Бусик неплохо. Особого интереса к учебе не испытывал, но его выручала фотографическая память. Стоило учителю задать вопрос, как Бусик вспоминал страницу учебника и практически дословно ее воспроизводил. Любил он по настоящему лишь уроки труда, особенно слесарное дело. Руки у него оказались ловкими и сильными. И после школы он устроился в мастерскую по изготовлению ключей. Армии он не боялся, но медкомиссия его забраковала по причине какой-то редкой наследственной болезни, название которой он тут же забыл, поскольку болезнь эта никак его не беспокоила. Что-то там с клапанами сердца. Врачи считали, что необходима операция. Но Бусик решил раз и навсегда, что операцию делать не будет, а проживет, сколько ему отпущено с тем дефектом, который дал ему бог.