«И ты поведал?» – Настя сидела на тёплом крыльце, ожидая, когда мама закончит свои сборы.

«В подробностях под охи и ахи. Одна единственная тайна осталась тайной» – он сидел в машине возле своего подъезда, только что вернувшись домой.

«Получается настоящая тайна» – она не спросила напрямую, но любопытство сквозило в каждом слоге.

«Моя мечта-желание, о ней нельзя говорить вслух. Хочу, чтобы сбылась» – Павел посмотрел в окно на закатное солнце и очень ясно увидел переливчатые глаза Насти.

«Молчи. И мечтай. Желания сбываются!» – она посмотрела на закатное солнце и ясно ощутила на себе взгляд Павла.

Так всё завертелось и так хотелось продолжения, без намеренного форсирования. Но и не пускать совсем на самотёк, потому что точно хочется, точно интересно, точно ждёшь понедельник, и утро, и кофе на двоих. И губы его видеть и слушать. И самой себе со стеснением признаваться, что манят притронуться к ним. И руки её глазами ловить в движении или покое. И прикасаться к ним невесомо. И чувствовать ЕГО влечение. И чувствовать ЕЁ отклик.

– Привет! – Павел поджидал её у стойки.

– Привет! – Настя остановилась и смотрела на него во все глаза, улыбаясь.

– Соскучился по тебе!

– Соскучилась по тебе!

Произнесли враз и рассмеялись. Он протянул ей руку ладонью вверх. Она вложила в неё свою. Он слегка её пожал, приподнял и скользнул губами по пальцам. Руки у обоих были нехолодными, и всё равно тепло будто перетекало друг к другу, сливаясь в единый поток. Она сглотнула, улыбнулась, позволяя ему удерживать свою руку, проводить её к табурету и помочь взобраться на него.

– Насть, – Павел ждал, когда она устроится поудобнее на сиденье.

– Что? – Настя подняла на него взгляд, откладывая сумочку в угол к стене.

– Ты мне очень нравишься. Я чувствую, что тоже тебе не безразличен. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. Она кивнула.

– Мне также очень нравится, что мы по-честному и не юлим.

Настя снова кивнула.

– Мне тоже.

– У каждого из нас есть прошлое и настоящее. Я был женат. Несколько лет как разведён. Детей нет. Сейчас свободен. – Павел принял кофе у Таи и сам поставил перед Настей чашку. – Ты чётко обозначила, что дочка есть, мужа нет. Настоящее мне понятно. Мне нужно знать, насколько тот мужчина в прошлом.

Она кивнула в третий раз.

– Оправданно.

Он продолжал смотреть ей в глаза.

– Где отец твоей дочери?

Настя откинулась назад.

– Не знаю.

Павел молча смотрел на нее. Она улыбнулась.

– Пытаешься не сделать необоснованные выводы?

Он усмехнулся.

– Ты задал не совсем верный вопрос.

Он продолжал молча на неё смотреть.

– Не где, а кто отец? – Она выдержала его взгляд. – Но ответ тот же: я не знаю.

Павел перестал моргать.

– А вот теперь я действительно пытаюсь не сделать необоснованные выводы.

– В мою пользу или в его? – Настя прищурилась. – Мы же честно, только правду, помнишь?

Он моргнул.

– Ты не похожа на ту, что прыгает из постели в постель, меняя любовников каждый день. – Павел помедлил. – Изнасилование?

Она покачала головой.

– Я не прыгаю из постели в постель. И изнасилования не было. Был разовый контакт по обоюдному согласию. В тёмном закутке на одном ночном сборище. Потянуло в толпе, мы поддались. Почти не разговаривали и толком не видели лиц друг друга. Он не сволочь, не подлец. Он просто незнакомец. Началось, состоялось и закончилось. И у меня теперь есть дочь. Я бы рассказала ему о ребёнке, только я совершенно его не знаю. – Она отпила свой кофе без сахара, но, кажется, даже не заметила этого. – Так что тот мужчина в прошлом. У меня были отношения. Я не была замужем. Сейчас я свободна и у меня есть моя Полинка.

– Ты не жалеешь? – Ей удалось опять его удивить.

– Я счастлива. – Настя улыбнулась, сделала ещё глоток. – Я всегда хотела детей. И первой всегда именно дочь. Я так сильно мечтала о девочке, что, будучи уже с пузиком, проговаривала сама себе: «если родится мальчик, я буду его любить так же и преодолевать свой страх, воспитывая его достойным мужчиной». С двадцати пяти лет целенаправленно подбирала кандидата в отцы. Но, видимо, действовать специально – не моё. То экстерьер не тот, то интерьер запущен. Несколько попыток не увенчались успехом забеременеть. Я даже решила, что, возможно, бесплодна.

Она подвинула его чашку к нему, приглашая выпить напиток горячим. Павел добавил сахар.

– Я думал тебе не больше двадцати семи.

Настя усмехнулась.

– Мне полных тридцать два года!

– Невероятно! – Он держал чашку, так и не пригубив кофе. – Ты пыталась его вычислить?

– Нет. Это была не вечеринка узким кругом. Знаешь, порой на городские праздники устраивают дискотеки и концерты, народ пьёт, тусит, общается, свет мельтешит, тени расплываются, и тебе плевать, кто вокруг – они все сливаются в массу движения, драйва и какой-то свободы.

– Не боялась что-то подхватить?

– Честно, в тот момент вообще ничего не боялась. Хотелось просто отключиться и отпустить себя на волю волн, так сказать. Ни одной мысли о предохранении. На следующий день пришла в себя и побежала сдавать анализы и проверяться. Всё обошлось, слава богу. А через три недели поняла, что моя мечта-желание о ребёночке осуществляется.

Она прижала пальцы к дну его чашки и надавила, заставляя его поднести её к губам.

– Пей, нам же нужно зарабатывать бонусы!

Павел фыркнул и подчинился. Настя помедлила и продолжила.

– Вот он плюс, что мы с тобой не встречаемся, а просто пьём по утрам кофе. Иначе ты бы меня не выслушал. А так, ты, может, и подумал про себя обо мне самые нелестные вещи, но дал мне рассказать и не стал перебивать.

– Ты права, – задумчиво проговорил он. – Странно, что именно близким людям мы не предоставляем роскоши быть услышанными, а не додуманными. Всё равно хочется первую часть твоего плюса превратить в минус. – Он поймал её взгляд. – И начать встречаться.

– Паш, – он вскинул голову, отзываясь на своё краткое имя из её уст. – Я довольно быстро сходилась в пару, каждый раз думая, что сейчас хорошо, а всё остальное дальше узнаем, спросим, выясним и так далее. Однажды так навыяснялась, что от самой себя противно стало. А с тобой, – Настя накрыла его руку своей, – от каждой встречи, слова, присутствия такое удовольствие и чувство, что вот так и должно быть.

Павел смотрел на пальцы, едва прикасающиеся к его коже, и хранил молчание, боясь её спугнуть.

– Я понимаю, что можно месяцами балдеть от посидеть рядом и прижаться локтями лет в пятнадцать. Проявлять некую неприкосновенность неделями в двадцать. В тридцать же делать вид, будто я не замечаю, что нас притягивает друг к другу, по меньшей мере – глупо. Я честно признаЮ наше взаимное притяжение. Я вижу и ощущаю его даже через телефонные сообщения. И также честно тебе говорю: мне хочется подрастянуть это время знакомства.

– Что ж, попробуем вернуться в пятнадцать и немножечко в двадцать? – Он хитро на неё посмотрел.

– Но только в плане неспешности. Юмор и ум я хочу на все твои тридцать три.

Павел засмеялся. Настя легко сжала его пальцы и тоже засмеялась.

На улице внезапно посвежело. Павел объехал территорию садика возле нового офиса, который более всего подходил под тот, куда Настя могла водить дочку. Он как раз зашёл на второй круг, когда увидел её саму, выходящую из калитки. Она запахнула объёмный вязаный кардиган и направилась в сторону кофейни, глядя поверх забора на окна второго этажа. Он сбавил скорость до минимума и следовал за ней, наблюдая. Изящная. В который раз это слово само, без приглашения, устремилось к ней. Лёгкая походка, покачивание волос, собранных в простой хвост. Вдруг она присела и погладила головки ярких одуванчиков, целой семейкой проросших из-под бордюра дорожки. Павел поравнялся с ней, посигналил, но Настя не обратила внимания на звук гудка. Убрала за ухо выбившуюся прядку и юркнула на тропинку, ведущую через двор.