– Я не возглавлю тех, кто может приравнять человека к скоту. Какими бы несчастными ни были эти люди. Это твоя война, Сергий! – сказал я, качая головой.
– Глупец! Я предлагаю выстроить Рим заново! – взревел Катилина, ни на миг не собираясь отступать. С каждым словом квестор распалялся все сильнее. – Ты – единственный во всем Риме, кто способен справиться с этим! Я ждал именно тебя! Рабу не поверит никто, Спартак, но назвать тебя рабом не повернется язык! – рычал квестор. – В новом Риме не будет места рабству! Здесь не будет места долгам, неравенству…
– Как ты себе это представляешь? – перебил его я, чувствуя легкое раздражение.
– Как ты представлял себе цели своего восстания, когда поднимал его, а, Спартак? – взвизгнул Катилина. – Считаю, что нет ничего невозможного. Никогда!
В наш разговор, начавший проходить на повышенных тонах, вмешался Рут:
– Пока есть римские полководцы, которые могут противопоставить этому свои легионы, не бывать этому. Ты должен это понимать, квестор, – уверенно заявил гопломах.
– Лукуллы, Красс… – начал было перечислять Митрид, но Катилина грубо перебил его:
– Я знаю своих врагов в лицо, но верю, что вы таковыми не являетесь, потому что у нас с вами общие цели и намерения! Мы сможем идти одной дорогой, – Луций Сергий съездил кулаком по столешнице, да так, что со стола посыпалась посуда. Перевернулись чаши с вином, которое разлилось по полу. – Пока жив хотя бы один нобиль, который не будет готов отказаться от своего имущества, от знатного рода и всего, что возвышает его над остальными людьми, Рим не поднимется с колен!
– Ты хочешь расправы? – спросил я.
– Если это потребуется, я убью каждого, кто встанет на моем пути, – подтвердил Катилина; его глаза сузились, и я нисколько не сомневался, что он говорит правду.
Сказаны эти слова были с такой жестокостью, что от них по моей спине пробежал холодок. Этот человек знал, о чем рассуждал. Вряд ли его слова когда-либо расходились с делом.
– Вы со мной? – тяжело дыша, спросил он.
Я переглянулся со своими боевыми товарищами.
– Выкладывай свой план, – сказал я.
Сергий Катилина раскрывается
– Ты уверен, что ему можно доверять? – шепнул Рут.
– Подозрительный тип, – охотно согласился с гопломахом Митрид.
– Спартак, одно твое слово, и я перережу ему глотку, а мы забудем это недоразумение, – заявил Нарок, потянувшись к мечу, но я тут же одернул его:
– Не стоит, возьми себя в руки, брат. Отступать поздно.
Я пресек болтовню своих ликторов. Мы стояли на Марсовом поле, где Катилина собрал огромную толпу. Я затруднялся сказать, сколько человек пришли сюда, но среди множества мужчин встречались женщины, старики и дети. Римлян было так много, что я вряд ли мог охватить взглядом собравшихся. Несмотря на это, люди продолжали стекаться к Марсову полю, а Катилина не спешил начинать, ожидая, когда подойдут остальные. Большинство горожан были пьяны и с трудом держались на ногах. Понятное дело, что в одиночку Катилине при всех его организаторских способностях вряд ли бы удалось собрать на Марсовом поле всю эту огромную толпу. Народ созывали глашатаи, роль которых сегодня выполняли римские кавалеристы. Я быстро понял, что находившиеся в городе легионеры – всадники союзных войск, имевшиеся в каждом римском легионе. Красс не хотел рисковать и оставил в городе тех, у кого происходящее в Риме не вызовет особого интереса. Факт присутствия здесь целой алы кавалеристов заставлял нервничать моих ликторов и прибавил немало седых волос мне. Нетрудно было догадаться, что эти люди были оставлены Крассом в Риме и подчинялись непосредственным приказам Луция Сергия, велевшего собрать плебс, вольноотпущенников и рабов на поле. Интересно, как он мотивировал свой приказ? Для чего собирал людей? Меня успокаивала простая мысль – знай они, чтó на самом деле здесь произойдет, нас четверых давно бы схватили, а Катилина был бы обвинен в измене. Благо, никто из кавалеристов не обращал на нашу небольшую компанию никакого внимания. Сам квестор, раздававший приказы, выглядел замотанным, до нас ему не было никакого дела. Отступать теперь, когда договоренности с Катилиной достигнуты, было поздно. Мысль об этом вводила в ступор, но я надеялся, что человек, которому мы доверились, знает, что делает. Я вдруг подумал, а пошел бы я на такой серьезный риск, не будь Катилина столь убедителен и красноречив в своих обещаниях? Ответ казался очевидным. Я шел в Рим рисковать, и, если мне не удалось убить Красса, это еще не значило, что я не смогу как-то иначе помочь Тирну, мчавшемуся к столичным стенам на всех парах. Оставалось понять, что я мог сделать для молодого галла. Риск был чрезвычайно велик, но полученное взамен перекрывало все ставки.
У меня на душе было неспокойно. Разговор с Катилиной оставил неизгладимый отпечаток. Сказано было слишком много. Какие-то несколько часов кардинально встряхнули мою жизнь и планы, которые я вынашивал. Казалось, Луций Сергий предлагал что-то невозможное. Его идеи выглядели безумными, идеями совершенного сумасшедшего человека из тех, кто плохо заканчивают. Но одновременно что-то цепляло в его словах. Я не сразу понял, чтó именно, а когда догадался, мысль эта выбила меня из колеи своей простотой. Катилина всего лишь предложил сделать то, о чем мы только мечтали в своих самых смелых снах, квестор же явственно указывал на пути достижения намеченных целей. Пусть он предлагал рубить сплеча, не оставляя за собой пепла и возможности отступить, но в этом крылся тот самый шанс, который люди, доверившиеся идее восстания, искали годами. Катилина ратовал за свободу и равноправие. Это был главный довод, развеявший мои последние сомнения, заставивший слушать квестора внимательно. Я не ведал его истинных побуждений, но знал, что прямо сейчас мы смотрим с ним в одну сторону. Вернее сказать, Катилина показывал мне, как достигнуть своей цели в кратчайший срок. Мою позицию не разделяли ликторы.
– Опасный он тип, – задумчиво протянул Рут. – Дорогого стоит оставить в дураках самого Красса.
– Ловко он его отделал, надо отдать ему должное, – согласился Нарок.
– У меня такое чувство, что Красс еще не понимает, куда он вляпался, – хмыкнул Митрид. – Только вот гляжу я на этих всадников, и мне думается, как бы он не оставил в дураках нас!
– Если бы хотел, давно бы так и поступил, – возразил Рут.
– Ты не думал, что он собрал эту толпу лишь для того, чтобы публично казнить нас? – не унимался Митрид.
Я покачал головой.
– Вряд ли.
Я понимал логику Митрида, опасавшегося за наши шкуры и вполне резонно сомневавшегося в порядочности Катилины, но доводы ликтора казались мне спорными. Пожелай Катилина линчевать вождя восстания, ему вовсе не обязательно было выстраивать столь сложную цепочку, которая могла привести к неудаче. Для подобной задумки Луцию Сергию было достаточно поймать крепко сбитых ребят, похожих на гладиаторов, представить их толпе под нашими именами. Римляне, не знавшие нас в лицо, легко купились бы на подобный трюк, который бы имел некоторый эффект достаточно продолжительное время. Кстати, сейчас, в чистой одежде, любезно предоставленной нам Катилиной, вымытые, выбритые, мы вряд ли походили на восставших. Поэтому нет и еще раз нет. Речи о ловушке, устроенной квестором, быть не могло. Пока я размышлял, разговор между ликторами продолжился.
– Думаю, Красс не понимает, что его использовали, и полагает, что все идет по плану, – задумчиво произнес Нарок, внимательно рассматривая толпу, заполняющую Марсово поле. – Впрочем, послушайте этих бедолаг, они все еще выкрикивают его имя! Не думаю, что кто-то из них после попойки понимает, чтó тут вообще происходит!
Нарок был прав, многие люди из толпы выкрикивали имя Красса, возможно, не зная, что Марк Лициний намедни покинул Рим со своими легионами. Возгласы, прославлявшие Катилину, были не столь популярны, но все же некоторые люди выкрикивали и его имя, правда, только тогда, когда видели богатырский силуэт Луция Сергия. Я покосился на взмыленного квестора. Хотел Катилина этого или нет, но своими действиями он как на ладони обнажал передо мной все слабые стороны нынешнего Рима. Рима, пойманного врасплох появлением Марка Красса, расколотого ожесточенной межклассовой борьбой и теперь представляющего собой легкоуязвимый объект. Взять столицу в таком виде не составило бы труда даже самому бездарному полководцу! Я задумался, ища ответ на вопрос – понимал ли это сам Луций Сергий? Наверняка, но у квестора попросту не было иного выхода, как показать нам сегодняшний город во всей красе. Мне показалось, что знай Катилина о приближении к стенам столицы моих войск, то ничего бы не изменилось. Не только Катилина загнал Красса в тупик, но и Красс загнал в тупик Катилину. Вернее сказать, квестора загнали в тупик обстоятельства, в которых он оказался, с которыми был вынужден бороться. Рим со всеми этими необузданными горожанами сейчас представлял собой огромного разъяренного быка, а Катилина был отважным смельчаком, вытащившим красную тряпку. Другое дело, сможет ли Луций Сергий справиться с яростью быка и обуздать город?
