— А подробнее?

— Дерек, если подробнее, то всё вообще хорошо! Моя первая течка началась поздно, почти на два года позже. И естественно, что инициация тоже будет позже. Всё хорошо, Дер… — Стилински взлохматил ему макушку, и Хейл недовольно фыркнул. Все знали, что только Стайлзу это можно, и уже даже не шутили по этому поводу. Особенно, когда Дерек стал встречаться с потрясающей новенькой. Её глаза обретали фиолетовый оттенок силы, а волосы блестели так, словно сделаны из белого золота. Естественно, он обратил на неё внимание, и Стайлз был тем, кто теперь подталкивал его в зад, чтобы тот не тупил. Да, Кэйт была достойна Дерека по всем пунктам, и совершенно не ревновала его к лучшему другу. Идеальная!

***

Стайлзу всё ещё шестнадцать, когда его волк проявляет себя. Это происходит внезапно, он возвращается домой из библиотеки, просматривая сообщение от Дерека, пришедшее почти час назад, что сегодня у него свидание с Кэйт, и он не успеет сделать информатику. Стилински не успевает додумать мысль о том, что нужно будет сделать два варианта, чтобы Дереку не влепили неуд, ведь он в команде по… Его накрывает такой болью, что он просто не способен заставить себя сделать вдох. Он пытается дышать ртом, но чувствует хрипы гортани, и только пытаясь уложить руку на шею, понимает, что он в бета-релизе. Он плачет, стенает, и единственное, что его радует, это что на улице никого нет.

Он приходит в себя дома, папа укладывает ему на голову холодный мешок и просит Дерека уйти.

***

Они заканчивают школу, и Стайлзу восемнадцать. Он игнорирует тот факт о себе, что он девственник, так же, как и факт наличия веснушек у эскимосов. Ему всё равно. У него целый поток планов на жизнь, и только одно в эту минуту его расстраивает — сегодня последний матч сезона, и он опаздывает.

Кэйт сидит на первом ряду с плакатом «Джейсон лучший». Они расстались с Дереком через пару месяцев, и она разнесла по всей школе слух, что он не может никого повязать. Даже в течку. Последнее было непроверенной информацией — у неё не было течки, когда они были вместе с Дереком, но да, он не давал ей узел. Как только Стайлз пришёл в себя после болезненной инициации, первое, что он сделал, это поклялся, что больше в его жизни не будет бета-формы. Теперь он, по идее, должен был учиться контролировать это, но всё прошло почти бесследно. Его зверь был тихим домашним питомцем, ни разу не проявив себя без желания Стайлза. А поскольку желания этого не было… Да, Стайлзу повезло. Второе — он позвонил Дереку.

Хейл рассказал, как нашёл его по дороге к нему домой. Его несло поделиться с единственным другом тем, что… Ему не понравился секс. И насколько Стайлзу не хотелось об этом слушать, настолько же Дерек был растерян и одинок. Он никогда не был легкомысленным в этом плане, но и не умалял значение этой сферы жизни. Конечно, разумных границ в обсуждении они не пересекали, и слухи о том, что Хейл со Стилински даже дрочат вместе, были только слухами, но в этот раз не поддержать друга было невозможно. Поэтому Стайлз выслушал. А потом развёл руками. Он ничем не мог ему помочь, кроме объятий. Он сравнить ни с чем не мог. Предположил, что Дереку можно попробовать ещё раз. Или с омегой-парнем… Но через две недели Кэйт разнесла этот отвратительный слух, и Дерек превратился в десятилетнюю версию себя — бросался на всех, заводился с полоборота, и был вынужден пройти курс управления гневом. Зато после этого его восстановили в команде. И Стайлз опаздывал на его игру.

Он присел между Элиссон и Скоттом. Кира посмотрела на него с благодарностью — близость бывшей любимого парня доставала её сущность неимоверно, и Элиссон с удовольствием пользовалась этим, чтобы лишний раз вывести её из себя. Стайлз ещё раз порадовался, что он не является участником ни одного из любовных треугольников, которые наблюдает последние года три в школе.

Дерек ведёт, Стилински орёт, что дурной, когда очередной гол является заслугой его друга, но что-то идёт не так. Он знает, что Дерек сейчас пострадает, хотя ещё ничего не случилось. Только спустя несколько вдохов, раздаётся свисток, и Хейла поднимают с газона. Его щека и шея в крови. Стайлза сносит с места, он несётся к скамейке, и у него такой вид, что даже тренер не перечит ему, когда он помогает врачу обработать рану.

— Когда это ты, не так больно… — гундосит Дерек, когда щепка, от удара впившаяся ему в щеку, не даёт исцелиться. Док шутит что-то про романтику юности, но Хейл игнорирует его и хватает Стайлза за руку. — Я серьёзно. Когда ты — не больно.

— Обращайся, идиот… — улыбается Стилински, не вырывая больше свою руку из его хватки. Лакросс — это ещё одна из вещей, которые останутся в прошлом. Хочется верить, что Дерек — не в числе этого. Но Стайлз не наивен.

***

В свои двадцать один он ещё менее наивен, поэтому не стесняясь звонит Талии и спрашивает, может ли оборотень вступить в стаю, но не знать об этом. Может ли оборотень чувствовать кого-то на расстоянии, если он не в стае вообще. И только потом задаёт вопрос в лоб — что Дерек делал в Калифорнии, если он учится в Нью-Йорке.

Он обратился вчера. Он обратился и едва не убил того, кто решил показать ему, зачем этот мир разделил волков на альф и омег. Он зря назвал Тео другом. Зря доверился ему. Зря впустил его в свой дом, когда у него была течка.

— Я не пью подавители, Тео. У меня просто слабый запах. И альфа мне не нужен.

Тео не услышал. Не понял. Решил показать, зачем альфа нужен омеге. И Стайлз обратился. В ненависти к себе, и к альфе, к самой природе, он обратился, не желая допускать до своего тела чужого, пусть и притворившегося родным. Он порвал ему горло когтями. Он изодрал ему живот и бок так, что тот едва смог выползти из его комнаты, кубарем свалился с лестницы и, оставив кровавые капли на ковре, ушёл, пока Стайлз бился в своём звере, не зная, как найти выход из релиза, не чувствуя себя омегой, и человеком вообще. Дерек нашёл его сутки спустя, сказал, что почувствовал, что что-то не так. Что прилетел, забив на последний экзамен.

И вопросы посыпались на Стайлза один за другим. Как это возможно, если Джон Стилински не принял щедрое предложение Альфы Хейл и не вступил в стаю. Если они с Дереком не виделись уже больше года, всё никак не имея возможности совместить расписание. Как такое возможно, и почему только рядом с другом он смог вернуть своё лицо?

— Тебе нужно в душ, Стайлз. Ты всё ещё в течке, и в релизе это совсем не так, как в человеческом теле, — Дерек держал его за руку, именно он позвал его, и Стайлз услышал и вернулся. Вернулся, чтобы осознать, что такое нёс ему Дерек. Почувствовал. Его — Стайлза — почувствовал и приехал.

— Заткни нос, идиот, и замолчи. Дай я… Приду в себя, — расцепить руку никак не получалось. Он держался за друга, боясь снова потеряться в себе.

— Кто был здесь, Стайлз? Чья кровь на твоих руках? — спросил Дерек спустя полчаса, не меньше.

— Забудь, Дерек. Я справлюсь…

Впервые за всё время, как они знакомы, Стайлз почувствовал на себе ту самую звериную ярость, что никогда не проявлялась рядом с ним раньше. С кем угодно, только не с ним. Направленная не на него.

— Ты мой друг, Стилински. Ты. Мой. Друг. И ты омега, хочешь ты того, или нет. И я не позволю никому тебя обижать. И я прошу тебя, иди в ванную. Потому что ты в течке, и какими бы мы друзьями ни были, мой зверь чует твоего.

Стайлз тяжело поднялся и ушёл, чувствуя, как волк внутри завывает от боли и натяжения каких-то странных нитей, которые будто опутывают его, заставляя задыхаться. А когда вышел, Дерека не было. Рубашки Тео тоже. И когда Стайлз смог появиться в университете, Рейкена там не видели. Задать этот вопрос было трудно, но Стайлз справился с собой. С тем, что волк внутри беснуется, он справиться не мог, но заставил себя делать вид, что всё хорошо. Что нужно просто задать вопрос Дереку. Он ждал его после пар, готовый к возвращению в Нью-Йорк.

— Он жив?

— Да. Береги себя.

— Едь, придурок, а то вылетишь с треском… — он захлопнул дверь такси, до которого проводил Хейла, даже не сказав «спасибо».