Когда сеанс закончился, Драко с удивлением обнаружил, что перед постаментом стоит столик, сервированный для чаепития. Его здесь не было в начале, Малфой был уверен в этом. Насколько же они увлеклись беседой, чтобы не замечать ничего вокруг…

Поттер нахмурился.

— Я уведомлена, мистер Поттер, что вы велели убрать из программы некоторые элементы парных СПА-процедур. Но после такой нагрузки организму необходима жидкость. Поэтому чайная церемония должна быть проведена. Для вашего здоровья, и здоровья вашего гостя, — женщина говорила это так, будто читала лекцию в университете. Безэмоционально и безапелляционно.

— Я вас услышал, Минерва — только и сказал он, не зная, куда деть глаза.

— Вы можете накинуть халаты и присесть, чай подадут через минуту.

Они сидели сейчас на всё ещё тёплом мраморе, полотенца, на которых они лежали, сбились от их движений, и выглядело это так, будто это не каменный постамент, а постель, на которой они нежились вдвоём минуту назад. И пусть между ними было около метра, чувство двойственности происходящего накрыло с головой. Обоих. Потому что до этого момента им было хорошо. По-настоящему хорошо вместе. Без подтекста.

— Драко, — быстро проговорил Поттер, то ли переживая, что их прервут, то ли опасаясь передумать. — Это глупо — то, что мы с тобой держимся обещания, покрытого многолетней пылью. Я вижу, что ты изменил своё мнение об этом, я знаю, что я тоже воспринимаю иначе и наш уговор, и тебя. И себя тоже. Я… Думаю о тебе… Я так скучал, что едва не… Какой смысл в том, что…

В комнату вошла девушка, но Гарри рявкнул так, что она чуть не уронила чайник и вылетела за дверь. Но продолжить ему Малфой не дал.

— Ты говоришь о чём-то конкретном? — учитывая, что взгляд Поттера метнулся к глазам Драко, а потом, словно обжёгшись, упёрся в пол, стало ясно, что, если конкретика и есть, он не планирует её озвучивать. Малфой вздохнул. — Я тот, кто я есть, а ты… А ты развёлся полгода назад, и думаешь, что нашёл во мне что-то… Что тебя утешит. Но я не предложу тебе мнимого утешения. Иллюзии того, что тебе нужно для того, чтобы пережить такое одиночество. Ни один любовник не заменит тебе сына. Я не позволю тебе обмануться. И не стану тебя обманывать. Никогда.

— Я понял, прости… Ты, наверное, прав. Но это всё так…

— Затянулось? Три года… Самые долгие мои… — Драко едва не ляпнул лишнее.

— Да, Драко. Привязанность к тебе самая долгая в моей жизни. И это пугает, — Гарри снова смотрел в пол. Он выглядел таким одиноким в этот момент. Безнадёжно одиноким.

— Мы можем закончить это сейчас, Гарри.

— Тогда в чём же будет сделка, а, Драко? Я не нуждаюсь в благотворительности, — дерзко ответил Поттер. — В наших письмах было разное. Но жалости не было ни разу. Не думал, что она появится между нами сегодня.

— К чёрту жалость, Поттер! — в тон ему резко ответил Драко. — Мне нужна услуга, и я могу за неё заплатить аванс. Прямо сейчас. Так что задвинь свою рефлексию подальше и ложись лицом вниз. Быстро.

То, как это прозвучало, заставило Гарри напрячься совсем в другом ключе.

— Я не уверен, что захочу получить от тебя этот аванс…

— Будь умнее. Замолчи, — Малфой склонился ближе и почти прошептал это. — И ляг на живот, пожалуйста.

Поттер смирился. Не послушался, не согласился, нет, он смирился, будто просто не мог перечить Драко. И это отозвалось в Малфое тягучим раскаянием — он, и правда, не смог бы обманывать Гарри. Ни в чём, даже в том, что стоило бы сохранить в секрете.

Драко поднялся с мрамора, встал так, чтобы Гарри мог его видеть.

— Ты хочешь посмотреть на меня без всех этих тряпок? Молчи и кивни, если так.

Взгляд Поттера зажёгся пониманием, что Драко не собирается так уж просто решить этот вопрос, и он живо кивнул.

— Тогда у тебя есть минута, пока я надеваю халат. Ты же не думаешь, что я буду делать тебе массаж вот так? — он сбросил простыню, представляя к обозрению сияющую золотом кожу, отблёскивающую маслом от процедуры. Драко не красовался, нет, он просто наслаждался вниманием. Выражением лица — жадным, внимательным и восхищённым, немного проступившим румянцем, приоткрытыми губами. — Теперь тебе легче будет представлять меня, так?

Малфой отошёл за халатом, оделся, а потом взял в руки несколько камней, лежащих здесь специально для массажа.

Он так и не прикоснулся к нему руками. Это было самое тревожное. Самое ожидаемое и будоражащее воображение.

— Где ты научился этому? — хрипло, отчаянно тихо спросил Гарри.

— Помолчи и расслабься, я напишу тебе об этом, а сейчас просто чувствуй. Твой голос сводит меня с… С рабочего настроя. Мы же не хотим случайностей…

— Мы хотим друг друга, но продолжаем играть в бессмысленную игру, — ответил Поттер.

— Но мы оба знаем ставки, — ответил Драко. — И я скажу это, несмотря на то, что не стоит… Я дорожу тем, что есть между нами. И секс — это то, что всё это окончит…

— Мы не обязаны…

— Шшш… Гарри… Ты думаешь, что если мы станем постоянными любовниками, то сможем получать удовольствие и наслаждаться жизнью. Но по сути, у тебя есть своя работа, у меня — своя. И мы любим то, чем занимаемся. Я люблю «Коко», он связывает меня с семьёй. А ты предан своему делу. Между нами только твоя дерзкая попытка получить желаемое любым способом. И история в электронных сообщениях. У нас нет ничего общего, кроме вожделения. Молчи, Гарри, молчи и слушай, я хочу почитать тебе стихи. Это тоже входит в аванс…

— Я ненавижу эту сделку.

— Шшш… — Драко заговорил на французском, цитируя описательную поэзию Делиля и Парни, и очень скоро Гарри уснул под его тихий голос.

Тогда Драко оставил его, не чувствуя особенного сожаления от своих дразнилок. Но он долго всматривался в лицо Поттера, пытаясь представить, возможно ли между ними что-то чуть более реальное, чем строчки на бумаге и пожар в брюках. Что-то более настоящее. И понимал — нет. Они живут в разных мирах. Но главное даже не это. Главное, что отношения Драко не нужны вовсе. Он к ним не приспособлен, не готов, не видит в них необходимости. Равно как и смелости в себе, чтобы попробовать. Он чувствовал что-то к Поттеру, и не хотел, чтобы это прекращалось — как бы нелогично и абсурдно это ни было. Но он дорожил именно тем, что у них есть. И большего не хотел. Хотя это лицо он запоминал. Нарочно касался взглядом каждой отдельной черты.

Совсем как сейчас. Прошло четыре года с того момента. Умерла его мать, изменился бизнес, изменился он сам. И Поттер. Он тоже изменился. Они, то, что у них было сейчас, изменилось. Гарри стал близким. И Малфой невольно повторил слова мужчины, прозвучавшие тогда.

— Я ненавижу эту сделку…

Поттер пошевелился и чуть повернул голову, вдохнул глубоко и резко распахнул глаза.

— Драко?

Малфой отпустил мысли и прикоснулся ладонью к щетине Гарри. Провёл кончиками пальцев по жёстким волоскам, поднялся на губы, ощущая их контрастную мягкость. Снова вернул ладонь на щеку и склонился, чтобы поцеловать Поттера. Тот нахмурился и моргнул.

— Гарри?

Тот улыбнулся.

— Пытался понять, не снишься ли ты мне снова, — смущённо пробормотал он и потянулся к Драко в ответ. Легко соединил их губы и откинулся на кровать. — Давно ты здесь?

— Около часа… Не знаю. Я не брал телефон.

Гарри сдвинулся и достал свой из кармана брюк.

— Сейчас почти девять…

Малфой удивлённо улыбнулся.

— Надо же… Я здесь почти два часа… Утонул в воспоминаниях о нашем СПА…

— Обещай, что не уйдёшь так же, как в прошлый раз… Что разбудишь меня, если я усну…

— Хорошо. Ты сдержал своё обещание, я сдержу своё, — Малфой вернул ему поцелуй. Такой же лёгкий.

Это было так странно. Они будто словили волну спокойствия и тепла, не задумываясь ни о каких условностях. Не было всех этих «мистер Поттер — мистер Малфой», не было того, что всегда присутствовало в их общении при приветствии. Будто они проскочили через этот этап наносного и формального в их встрече, делая её сразу правильной. Драко выпрямился, и Гарри накрыл его руку своей, поднимаясь.