Следующий раз братья собрались вместе по печальному поводу – на похоронах папы. Он умер через несколько лет после смерти мамы. На её похоронах Иосиф из-за болезни не смог быть, и ему сообщили о её смерти только несколько месяцев спустя. Он тяжело переживал эту потерю и лишь через год, побывав на её могиле, поверил, что больше никогда в его жизни не будет возможности произнести слово «мама» и услышать в ответ тёплое, наполненное постоянной заботой «сынок».

Больше, чем через год после смерти мамы, судьба свела папу с одной давней знакомой, на которой он, испросив согласия каждого из сыновей, женился. Но это не принесло ему утешения, и однажды в разговоре с Яшей, который всё время был рядом, он сказал:

– Общаясь с этой женщиной, я всё больше и больше понимаю, что никто не может заменить мне маму, и испытываю непреходящую боль от разлуки с нею.

На похоронах папы все три сына, будучи уже взрослыми и вполне самостоятельными людьми, поняли, что они окончательно осиротели и вдруг перестали быть детьми. Как-то выразить это чувство простыми словами невозможно, потому что трудно найти слова, способные передать состояние, угнетающе довлевшее над каждым из них все дни, связанные с проведением похорон отца, и впоследствии не покидающее их ещё долгие годы. На похоронах было много родных, друзей, бывших сослуживцев и просто знакомых. Все выражали сочувствие и по-доброму вспоминали папу. Он был очень уважаем, к нему обращались за советом, и все ценили его отзывчивость, готовность и стремление помочь каждому, кто нуждался в его совете. После завершения всех ритуальных процедур дядя, муж родной сестры папы, пригласил сыновей, женщину, с которой папа жил несколько последних лет своей жизни, и сказал:

– Перед смертью он позвал меня и сообщил: «Я принял решение не оставлять завещания в надежде, что небольшим состоянием, которое после меня остаётся, сыновья распорядятся так добропорядочно, как мы с Зиной старались всю жизнь их воспитать».

Собственно, всё состояние состояло из небольших денежных сбережений и однокомнатной квартиры. Кроме того, были две сберегательные книжки – одна на Самуила, другая на Якова, куда родители почти полностью откладывали поступающие от детей во время войны денежные суммы по воинским аттестатам. В военные годы зарплата офицеров перечислялась на эти аттестаты. Выслушав дядю, братья единогласно решили по всем вопросам наследства поговорить позднее. Деньги со своих сберкнижек Самуил и Яков сняли на следующий день, и вечером, когда братья остались втроём, Самуил, обращаясь к Иосифу, сказал:

– Вот твоя доля от наших сбережений. Мы с Яшей решили разделить эти суммы поровну на троих. Думаем, что так будет справедливо.

– Но ведь это ваши деньги, – пытался возразить Иосиф.

– Деньги предназначались родителям, но они сочли нужным сохранить их для детей. Поэтому они принадлежат и тебе, – ответил Самуил.

Иосиф, с трудом сдерживая слёзы от переполнивших его чувств, теплоты отношения к нему старших братьев, смог лишь сказать:

– Большое спасибо.

Когда дядя, выполняя, по его заявлению, последнюю волю папы, вновь всех собрал – все вопросы распределения наследства решили быстро. Самуил и Иосиф от своей доли стоимости квартиры отказались в пользу Яши, чтобы он мог улучшить свои жилищные условия. Все остались довольны, что с наследством не возникло никаких проблем.

Ещё через день Самуил и Иосиф уехали к месту своей работы. Обоим им надо было ехать через Москву, так что была возможность пообщаться, не использовать которую было просто грешно. Самуил поинтересовался, как складываются дела на работе у Иосифа, рассказал о своём и объяснил, почему он в своё время поменял Одессу на провинциальный город Молдавии. Он занимал достаточно высокий административный пост в медицинской службе Одесского военного округа, тем не менее был этим не удовлетворён, так как стремился заняться лечебной практикой, чтобы сохранить себя в профессии врача. С такой просьбой он обратился к своему непосредственному начальнику, но получил категорический отказ:

– Вы молоды. Получить лечебную практику ещё успеете. Сейчас вы нужнее на том участке, который возглавляете.

Попытка привести дополнительные доводы его начальником была безапелляционно прервана:

– Свободны.

Не получив поддержки своего руководства реализовать своё намерение в одном из госпиталей Одессы, причём в столь категорической и недружелюбной форме, Самуил вынужден был подать официальный рапорт. Рапорт был удовлетворён, но в наказание за неподчинение воле начальства его перевели служить в военный госпиталь небольшого молдавского города Бельцы. Это было серьёзное понижение по службе, которое брат воспринял беспрекословно, как и положено военному, и никогда об этом не сожалел. Работая в госпитале, он совмещал обязанности заместителя начальника госпиталя по медицинской части с повседневной лечебной практикой по выбранной специальности. Это позволило ему стать высокопрофессиональным специалистом-отоларингологом. Через несколько лет после демобилизации он приступил к работе в гражданском учреждении, где был активно востребован людьми, обращавшимися за медицинской помощью. К нему стремились попасть на приём, особенно в случаях, связанных с необходимостью операционного вмешательства. Но брат, как правило, отказывался делать операции родственникам, особенно близким родным. Категорически он исключал такую возможность после того, как сделал операцию по удалению гланд своему сыну.

Он говорил:

– Слава богу операция прошла успешно, без каких-либо осложнений. Для меня, по напряжению сил и нервов, она оказалась равной операциям минимум десяти пациентам. Как ни старался, ничего не мог с собой поделать. Знаю, что другие врачи в подобных ситуациях тоже испытывают аналогичные стрессы.

Несмотря на это, когда возникла необходимость провести такую же операцию Иосифу, мама настояла на том, чтобы её сделали в Одессе под контролем сына. Самуил согласился, но операцию делали не в его, а в другой больнице у знакомого ему врача. Прошла она относительно нормально, но восстановление после операции продолжалось больше полугода, значительно дольше, чем у внука. Как ни старались переубедить маму, она оставалась при своём мнении, что если бы операцию делал сын – всё было бы гораздо лучше. Она очень верила в медицинские способности сына, в чём никогда не сомневалась. Каждый раз, когда приступы астмы у папы продолжались длительное время и ему становилось очень плохо, на помощь вызывали Самуила – его вмешательство, даже просто присутствие и советы помогали вывести отца из тяжёлого, порою критического состояния. Таких случаев было немало, но Самуил никогда не высказывал никакого недовольства, считая это своим сыновьим долгом и обязанностью. Он вообще был врач от бога, тщательно подходил к определению диагноза своих пациентов и назначению им эффективного лечения, всегда следуя принципу «не навреди». Вёл специальную картотеку, содержащую подробные сведения о течении болезни каждого пациента и результатах лечения. Но, как часто бывает с врачами, которые вылечили сотни людей, он не смог помочь себе и рано ушёл из жизни, из-за последствий травмы, полученной на войне.

Следующая встреча всех братьев состоялась только через семнадцать лет на юбилее Яши, в день его шестидесятилетия. Это было незабываемое событие в их общей жизни, как семьи и каждого в отдельности. Три дня, проведённые ими совместно, были наслаждением каждой минутой общения, наполнены воспоминаниями о детстве, о родителях, могилы которых они с душевным трепетом посетили. Когда они были на кладбище и стояли у общего памятника родителям, Самуил неожиданно произнёс:

– Замечательные у нас были родители. Они старались воспитать нас порядочными людьми. Я вот думал, и мне почему-то кажется, что наш мудрый папа умышленно не оставил завещания. Он, уходя из жизни, решил устроить нам своеобразный экзамен на порядочность, которую они с мамой старались воспитать у нас с детских лет.