– Спасибо, отец, – Мия улыбнулась, и на сердце сразу стало теплее. Может быть, ещё не всё так плохо, как ей кажется?

А священник (имени которого она даже не спросила) тем временем объяснил кучеру дорогу до имения лорда Гастона. Они тепло распрощались, Мия села обратно в ненавистный мачехин экипаж, чтобы отправиться к мужу, теперь то уж, наверное, без приключений.

Как только экипаж тронулся, Мия выдохнула. Что бы там впереди её ни ждало, а конец пути близок. Ей было и страшно и интересно одновременно. Они скоро покинули небольшой городок, с которым её связывали не очень приятные воспоминания, и направились вперёд по дороге, убегавшей к горам, лентой видневшимся вдалеке.

Экипаж ехал медленно. Дорога была не очень хорошей, и к тому же медленно, но уверенно, поднималась в гору. В распутицу, здесь, наверное, и вовсе нельзя было проехать. После часа такого пути, Мия уже не знала, чем себя занять. Волнение нарастало. Ну где же живёт её муж? Сколько ещё ехать? Она тысячу раз пожалела, что не спросила у священника сколько времени займёт путь. Теперь вот остаётся только нервничать и гадать.

Поёрзав на сидении, она выглянула в окно и ахнула. Впереди, чуть левее, загораживая собой видневшийся вдалеке скальный пик, вставал мрачной громадой замок. В него упиралась дорога, по которой они ехали, и там, у его ворот, заканчивалась. Неужели всё. Неужели она приехала?!

Когда экипаж подъехал к большим кованым закрытым воротам и остановился, ей стало по-настоящему страшно. Не бросит же кучер её прямо здесь? Это же несерьёзно! Вечером, в темноте, рядом с огромным тёмным замком, где не видно ни одной живой души. А с другой стороны горные пики и тёмный густой лес. Но кучер преспокойно выгрузил чемодан на дорогу, рядом с воротами и забрался обратно на козлы.

– А как же я? – Ахнула Мия. От вопиющей несправедливости стало нехорошо. А может быть, мачеха дала кучеру какие-то указания на её счёт? Подумаешь, избавится от неё, а отцу скажет, что, допустим, сама упала в пропасть и разбилась. В наступающей темноте собственные домыслы приобретали причудливую власть, а кучер казался чуть ли не чудовищем из древних легенд.

– А что вы? Я вас довёз до места? Довёз. Так и скажу её светлости. – И кучер усмехнулся и развернул лошадей. Экипаж тронулся. Удерживать его было бессмысленно. И Мия стояла и, беспомощно сжимая кулаки, смотрела, как исчезает из вида её последняя связь с миром.

Когда свет от фонаря на облучке в последний раз мигнул и исчез за поворотом, Мия отвернулась и заставила себя сделать несколько шагов по направлению к воротам. Интересно, сколько надо стучать в них, чтобы кто-то услышал и отворил? Ни одного звука, ни шороха ни доносилось из-за них. И нигде не было света. Может быть, священник не знает, что её супруг уже почил праведным сном в какой-нибудь усыпальнице. Должны же в этом замке быть усыпальницы. Сама испугавшись, какой оборот принимают её мысли, Мия покачала головой. Не думать. Только не думать ни о чём плохом. Она, конечно, может попробовать и перелезть через забор. Но вдруг там её встретит голодная свора собак? Самым безопасным вариантом будет переждать ночь здесь, у ворот, а с утра попытаться вернуться в город. Если, конечно, ей никто не откроет. В это верилось с трудом, но Мия всё-таки подошла к воротам и постучала. Сначала один раз, потом ещё и ещё. Густой гулкий звук, казалось, заполнил собой весь воздух вокруг, эхом отозвавшись в горах. Стало необъяснимо жутко. Солнце уже почти село. Скоро в этой кромешной темноте она перестанет видеть дальше своих рук. А ещё ощутимо знобило.

Мия поплотнее закуталась в плащ и присела на чемодан. Главное не унывать. Чтобы не дать страху завладеть собой, она начала мурлыкать под нос какую-то весёлую детскую песенку из тех, что, дурачась они пели в пансионе. Интересно, где теперь Стания? Её добрая неунывающая подруга. Она обещала написать и пригласить на бал. Вот только не успела. Интересно, она обижается на неё? Мысли о подруге хотя бы немного отвлекали от того, что она сейчас сидит в темноте посреди пустынной дороги рядом с мрачной неприветливой громадой замка.

Когда уже начали затекать ноги от неудобного сидения, Мие послышался какой-то шаркающий звук. Она вскочила и с ужасом огляделась. Ничего. Хотя нет. Вдалеке, за воротами, как будто появился какой-то огонёк. И он приближался. Неужели её услышали и эти ворота наконец откроются?

Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, огонёк наконец приблизился настолько, что Мия смогла разглядеть в дрожащем свете фонаря фигуру старика, который неторопливо, шаркающей походкой, приближался к воротам. В одной руке у него был фонарь, а в другой…. Она едва не вскрикнула от ужаса. Другой рукой он держал ружьё.

Она попятилась. Старик с ружьём в такую ночь вызывал почти суеверный ужас. Встреть его днём, она бы наверное, не испугалась. Но ночью…

– Вы кто? Чего надо? – Голос старика звучал грубо, почти сердито, – Шляются тут всякие…

– Я… – Мия осмелилась и шагнула вперёд. – Я к лорду Гастону.

– Хм. Девица, да прехорошенькая, – Старик поднял фонарь к глазам, освещая её фигуру. Мия смутилась и поплотнее завернулась в плащ. Ночи в горах были ещё слишком холодными для лета. – К лорду, говоришь? А что тебе от него надо? Он никаких девиц не ждёт и слыхом небось про вас не слыхивал.

Что же делать? Посвящать слугу в то, что она жена лорда, Мия не горела желанием. Это было слишком глупо.

– Мне нужно к лорду, по личному делу, – Мия покраснела, но ответила твёрдо, глядя старику в глаза. Он сначала смешался, а потом внезапно насупился, грозно нахмурил брови и ответил.

– Это какое такое дело, а? Может ты вообще воровка?

– Как вам не стыдно – называть честную девушку – воровкой! Впустите меня, сейчас же! – Мия вспомнила как мачеха говорила со слугами. Как ни странно, но её тон подействовал.

– Ладно, – проворчал старик, возясь с засовом, – моё дело впустить. А воровка ты, или нет, это пусть уж хозяин разбирается. Моё дело маленькое. Проходи!

Старик отодвинул засов и огромные ворота со скрипом распахнулись. Мия взялась было за ручку чемодана, но тут же, охнув, поставила. Слишком тяжёлый. Она не донесёт. А старик уже снова закрыл ворота и побрёл вперёд, к мрачной громаде замка, не оглядываясь, рискуя оставить её в полной темноте. Мия бросила чемодан и поспешила за стариком.

В темноте она не могла разглядеть ничего, кроме неясных очертаний деревьев, да каких-то строений впереди и по бокам. Несколько раз она чуть не споткнулась. И почему здесь нет фонарей? Неужели её муж слишком беден, чтобы позволить их себе? В их доме всегда были фонари. Да даже возле многих бедных домов они стояли, иначе можно было сломать себе шею, не дойдя до ворот. Но здесь всем словно было всё равно. Да и жил ли здесь хоть кто-то кроме этого грубого старика и его негостеприимного хозяина?

Наконец, они дошли. Наверное, ночью идти до замка дольше, чем днём, тем более при таком освещении, во всяком случае Мии показалось, что прошли часы, прежде чем они пришли. Старик толкнул тяжёлую резную дверь. И Мия заморгала глазами, привыкая к свету. В замке горели светильники, тускло, но и этого света было достаточно, чтобы на мгновенье ослепнуть. А старик ушёл куда-то дальше. Мия слышала его шаркающие шаги. Когда её глаза, наконец, привыкли к свету, она поняла, что осталась одна в этом громадном замке и понятия не имеет, куда теперь идти.

Ну зато самое страшное позади, по крайней мере Мия на это надеялась. В конце концов она не ночует в пыли у ворот. И если ей открыли, то хозяин по крайней мере жив, а значит она сможет подать прошение о разводе, продать украшения и вернуться. Вот правда куда, она пока не думала. Отправиться домой, или, может быть, действительно принять помощь священника и стать свободной и независимой женщиной, она пока не знала.

Что-ж, если никто не хочет позаботиться о ней, ей придётся самой о себе позаботиться. Мия аккуратно сняла плащ, поискала, куда бы его повесить, но в полутёмном коридоре не было видно ничего, никакой мебели, поэтому она повесила плащ на руку и направилась вперёд по коридору. Спать хотелось очень сильно, а ещё желудок сводило от голода. Последний раз она перекусила днём – съела припасы, купленные в гостинице. Пока Мия раздумывала, идти ли спать, забравшись в первую открытую комнату, или всё-таки поискать кухню, её внимание привлёк какой-то далёкий звук. Она прислушалась. Такое ощущение, будто где-то кто-то то ли говорил сам с собой, то ли читал книгу. Она направилась на звук. Коридоры были такие длинные, что после первого же поворота, она уже забыла, откуда пришла и не смогла бы найти прихожую, в которую её привёл старик, даже если бы очень захотела.