Однако, сроков не называл.
Юрию постоянно что-то мешало. Она с самого начала знала, что он женат, но не считала это непреодолимым препятствием. В том заблуждении Юрий ее поддерживал. Говорил: сейчас развестись не могу, подожди, дети подрастут, тогда нам ничто не будет препятствовать.
Наташа терпеливо ждала.
Потом он внезапно развелся, не дожидась взросления детей. Наташа воспряла духом, но он неожиданно... женился. На другой. Объяснил: извини, не мог отказать, девушка ждала ребенка. Потом опять развелся. Наташа, совсем было разочаровавшаяся в его обещаниях, снова замечтала.
И снова облом. Самый обидный. Юрий женился на девушке на двадцать лет моложе себя и не переставал восхищаться ею даже в присутствии Наташи. Теперь уже по возрасту - Натальи Николаевны. Она понимала, что против его новой жены не имеет шансов. Пришло осознание, горькое, как дух от полыни : сразу не женился, не сделает этого никогда. Он понимал, что она понимает, и перестал что-либо обещать.
А наведываться не перестал. Теперь приезжал реже, раза три-четыре в год. И те для Натальи Николаевны были праздниками, потому что ничего другого не имела. Да как-то смирилась. Когда надежда жила, тосковала по нему ужасно. А сейчас...
Надоело все. Устала поедать себя за наивность. За нерешительность настоять на своем. Если бы один раз сказала: "все, терпение лопнуло, или женись, или больше не приезжай!" может, добилась бы своего. Но... Не умела Наталья требовать. Слишком мягкая была. Она и сейчас не "бой-баба". Поздно ей чего-то добиваться. Раньше надо было характер проявлять, сейчас - привыкла. Смирилась. Отупела от боли, что ли. Или надоело терзаться. Другие несчастья заслонили.
В начале года умерла мать. Как раз на Крещение. Наталья плакала отчаянно, не столько по матери, сколько по себе. Она обиделась на мать, что бросила ее одну. Правда, потом совесть мучила - за эгоизм, да поздно.
В собственное оправдание вспомнила один эпизод. Однажды, когда еще в школе училась, встретила похоронную процессию на дороге. По обочинам стояли люди, провожая взглядами гроб. Многие женщины, специально вышедшие на улицу посмотреть, утирали слезы. Наташа спросила у матери:
- Почему на похоронах не только родственники плакали, но и чужие люди? Он же был им никто.
- На похоронах каждый о своем плачет, - получила в ответ.
Тогда она не разобралась. Поняла только, когда самой коснулось.
Мать умерла скоропостижно. Ни с того ни с сего, сгорела за одну ночь. Был человек и - нету. Если бы болела долго и тяжело, Наталья, может, заранее подготовилась бы, привыкла к мысли. Неожиданность подкосила ее под корень. В голове конфликт получился: глаза видели, а сознание отказывалось принимать.
Последние дни мать ходила с повышенным давлением. Больничный не брала, значения не придавала - не впервой. Вечером, вроде полегчало, взяла санки, пошла на дачу за картошкой и заготовками. Пришла расстроенная: в подвал воры залезли, банки с огурцами, помидорами, салатами утащили. Небось, алкаши местные, кто же еще. Жалко до слез - столько труда и все на чужого дядю. Хорошо, в другой подвал не догадались заглянуть, там картошка и капуста квашеная в бочке. До лета как-нибудь дотянут. А иначе - зубы на полку.
Легла раньше времени. Ночью разбудила дочь стоном. Потом кричала и металась на кровати. Потом прошептала "умираю" и затихла, только лицо страшно перекосило.
В затерянное в лесах Иваньково скорая ехала два часа. Фельдшеру ничего не оставалось, как констатировать смерть. В качестве доброго жеста он выправил гримасу на лице матери. И "утешил":
- Не обижайтесь, что долго ехали, все равно бы не успели. В таких случаях необходимо оказать помощь в течение десяти минут. Мы почти никогда не успеваем. И вдобавок. Если даже удастся спасти пациента, после инсульта он остается парализованным лежачим. Еще неизвестно, что для родственников лучше...
Это последнее, что Наталья услышала и разобрала. Слова показались мелкими в масштабе ее горя. Отключилась. Дальше была пустота.
При воспоминании о матери перед глазами вставала картина на погосте. Стоял хмурый, колючий, морозный день. Наталья смотрела на яму, куда опускали гроб и не верила, что все происходило на самом деле. Странная, неестественная тишина окружала. Голова мутная, как во сне. Не помнила, что было до того, и как здесь очутилась. Подняла глаза оглядеться с искоркой отчаянной надежды - вдруг это действительно сон.
Она находилась где-то в незнакомом месте. Огромное, ровное, белое поле расчерчено оградками на квадраты, внутри которых горбики могил. От занесенных снегом памятников виднелись лишь верхушки, которые как бы вырастали из сугробов. К их навек замершей компании с краю прилепилась могила матери - самая свежая. За ней кусок пока пустого, кладбищенского поля, по которому крутила поземка.
Далее обрыв и широченный овраг, на дне которого посверкивал незамерзший ручей. Далеко вдали - на другой стороне оврага виднелись под снежными шапками деревянные дома-избушки какого-то чужого поселка.
