Меня схватили сзади, и наглые руки полезли во все закрома. Разбойники не отличались целомудрием — уж они-то знали, где можно спрятать самое ценное.
Чья-то ладонь схватила талисман Рычка и рванула — шнурок с легкостью треснул. Не знаю, откуда взялись силы, но я рванулся, уперевшись пятками, и достал затылком до чьего-то подбородка…
— А-а-а!
Мне в спину прилетело ногой — чуть позвоночник не сломали!
— Сволошь пованая!
Я хищно ощерился. Теперь тут еще одна шавка бежжубая…
Но мне добавили ногой по животу, с ненавистью схватили за волосы и приложили лицом об землю! Снова дернули, посадили.
— Крепче держите, болваны. Что ты там у него забрал?
— Волосня какая-то на веревке.
— А, мусор…
Нет! Мой талисман! Я застонал и завертел головой. Ничего не вижу! Они выкинули его?! Или забрали?!
— Что у него еще есть?
— Сейчас…
Нагрудника на мне уже не было, но все мои ценности были под рубахой. Единственные две мои ценности!
Руки полезли туда, и я заворочался, заюлил, как змея, перевернулся на живот.
— Не-е-е… — прохрипел я, но силы быстро кончились.
У меня слезы потекли, когда меня вернули в сидячее положение, а потом вытянули свитки, подаренные приором. И ничего нельзя сделать…
Белиар, твою демоническую мать! Где-ты?!
Тишина… Не слышу демона. Видимо, у меня совсем кончились силы…
— Бумаги какие-то.
— Дай сюда! — послышался шелест бумаг, — А, не понимаю. Ляшка, читай.
Я хрипел, пытаясь из последних сил что-то сказать.
Драный Ляшка читал очень хорошо:
— Дарственная на первушку Грезэ. А это Перит, последний Белый Волк.
— О-о-о, какая честь. Последний, — сказал кто-то, и толпа взорвалась хохотом.
— А, я слышал про Белых Волков. Бедняги, не везет им. И последнего прибьют.
— Ладно, давай сюда бумаги…
Я бессильно замычал под общий хохот.
— ДРА-А-АМ! — крик зверя прорезал ночную тишину.
Он кричал откуда-то сверху — скорее всего, стоял на холме.
— Чего орешь?
— Дружина! Кажется, Красный приор.
— Какого хрена надо этому Леонхарду? Мы же отстали от каравана…
— Уходить надо, Драм!
Звери засуетились, меня подхватили, потащили вперед. Кажется, тянут просто за веревку… Нет, нет! Там же где-то талисман остался…
Вокруг пыхтят воины, ругаются. Некоторое время все просто бегут, со мной особо не церемонятся, и я собираю коленями все буераки и кочки. Лбом я иногда задеваю колоски степной травы, лицо зачесалось от стольких прикосновений.
— Дерьмо нулячье! Куда Драм убежал?!
— Ему же тащить эту дрянь не надо!
Держусь из последних сил, сознание уплывает.
— Не уйдем! До границы не успеем.
— Дра-а-ам! — кто-то закричал.
— Да бросил нас Драм, шавки тупые!
— Ляшка, что делать?
— Режьте его, Выдра!
Меня отпускают, я падаю лицом на какой-то камень. Прощайте, мои жубы…
— Ляшка-а-а! Ты куда?
— Режьте-е-е, — раздалось уже далеко.
Ну, ясно, им грозит серьезная опасность, и теперь работает первый закон разбойников — каждый сам за себя, спасайся, кто может
— Кончай его, Выдра, — заговорили вокруг наперебой.
— И бевым офсюга! — прошепелявил бедняга, познакомившийся с моим затылком.
— Ну, падаль, прощай, — раздался голос Выдры совсем близко, и он даже приятно согрел мне ухо напоследок.
Клинок кольнул мне подреберье, поехал внутрь, и я задержал дыхание. Нет сил ни сопротивляться, ни плакать — я просто мешок, оплетенный колючей веревкой.
Кто-то удивленно всхрапнул…
Лезвие убийцы остановилось, погрузившись всего на пару сантиметров.
— Какого?
На меня брызнула теплая жидкость, рядом упало тело, и вокруг раздались крики.
— Кто это?
— Гже он? Шварь!
— А-а-агрх… — все крики резко обрывались, причем сразу в разных местах.
А я только лежал, слушая, как молчаливый убийца сеет смерть.
Потом меня резко схватили, подняли на ноги. Я не успел свалиться, как леденящий холод пропал — веревки разрезали. Меня подбросили вверх, я перевалился через что-то, повиснув. Лицо уперлось в мягкое ворсистое тепло, подо мной недовольно фыркнула лошадь, и тут же мне в бок уперлись чьи-то колени.
И мы понеслись!
Ветер засвистел в ухо, и дикая скачка сотрясла все мое нутро.
Кто?! Кто меня спас? Или мне еще грозит опасность?
Куча вопросов хлынула в мою бедную голову… Разбойники? Желтый приор? Красный приор? Дидрич вернулся?
Или Полли, таинственная Безликая седьмой ступени? Может ли она шутя положить толпу зверей?
— Жить будешь… — раздался смутно знакомый голос.
Но когда я полез в память, это отняло последние силы, и я провалился в сладкий сон. Наконец-то я мог поспать…
Глава 15. Спаситель
Пробуждение было не самым сладким. Видимо, я до того привык, что меня исцеляют, что даже испытал легкую обиду — разбитое корыто чувствует себя лучше.
Болела каждая частичка тела, но мне хотя бы было тепло, и я лежал на мягком. Рядом что-то потрескивало, и в щеку целовало жаркое тепло… Огонь!
Я открыл глаза. Точнее, попытался открыть — оплывшие от ударов веки заполнили весь обзор, осталась маленькая щелка для контакта с внешним миром. Сквозь ресницы и ворс бровей пробивался солнечный свет и неровный блеск костра сбоку.
Мое тело укрыто рыжей накидкой, на которое накиданы еловые ветки. Над нами покачиваются кроны деревьев, рядом фыркает лошадь.
— Очнулся? — раздался голос.
В этот раз память услужливо нарисовала образ, и я уже знал, кого увижу. Со скрипом я повернул шею — в щелку обзора попала фигура, в руках у нее охапка хвороста. Волосы с рыжим отливом…
Я разлепил губы, которые по ощущениям были, как две большие колбасы.
— Ки…
Лисица вопросительно подняла брови.
Я попробовал еще:
— Кицу…
— Ты знаешь мое имя? — удивленно спросила она.
Я не стал тратить силы на разговор, и попробовал кивнуть. Не знаю, получилось или нет, но Кицунэ сбросила сухие ветки возле костра и стала отряхиваться.
— Но откуда?! — наконец спросила она и присела, мягко тронув за лицо.
Помнится, в последнюю нашу встречу я был полутрупом, который на ее глазах отдал дух Небу. Случилось это на Перевале, если мне не изменяла память.
Значит, имеет право удивляться. Все-таки ее разговор с Фолки я не должен был слышать.
— Впрочем, что я удивляюсь, — прошептала Лисица, — Видимо, ты воистину великий воин, раз Небо подарило тебе жизнь.
Небо… Я попробовал усмехнуться, но как-то неудобно всхрапнул, и скривился от боли. Меня столько раз спасали — теперь даже и не поймешь, кто в этом всем замешан. Небо, Абсолют, или демоны…
— Ладно, спи, — она села у моей головы и уставилась на костер.
Странно, но мое тело с радостью послушалось ее, и тяжелые веки сомкнули щелочку.
* * *
Второе пробуждение было ненамного легче, но глаза открылись даже чуть пошире. Все те же кроны деревьев сверху, но солнечный свет уже не пробивается. Кажется, уже вечер.
— Я тут собрала местных трав, — раздался голос Кицунэ, — Немного попользовала тебя, но с твоими ранами это не особая помощь. Надо самому.
Что бы она там не сделала, но было действительно полегче. Я даже разлепил губы — они уже не казались двумя большими блинами.
— Спасибо.
В ответ молчание.
Я повернул голову. Лисица сидела на коленях, с ровной спиной, и не отрываясь смотрела на костер. Руки на бедрах, меч на поясе.
Под левым рукавом угадывался бинт. Значит, задели ее все-таки? С содроганием я вспомнил, с какой легкостью она покрошила разбойников. Сколько же их там было?
— Где мы?
— Желтый Приорат, в лесу, рядом с границей с Красным, — отчеканила Лисица.
— Кто ты?
— Ты же знаешь…
Наш разговор особо не клеился.
— Спи, — опять сказала Лисица, — Тебе еще рано говорить.
— Может, магией подлечишь? — вырвалось у меня.
