– Алён, погляди, я разбил тебе грядочку вот здесь, – и он указал на край площади слева пещеры, – и там, в саду, где ты мне показывала. Нравиться?
– Да. Большое спасибо. Займусь посадками, когда ты мне привезёшь луковицы и семена. А ты скоро поедешь?
– Да, послезавтра собирался. Напиши списочек, я всё куплю.
– А можно и мне с тобой? Я сама лучше выберу.
Семён слегка наклонил голову на бок, прищурил глаза и недовольно помахал головой из стороны в сторону, – Ты же знаешь, что не получится.
– Ну, понятно. Ладно, напишу. А что, Михалыч уже вернулся?
– Давно. Уже обед готов. Ждём тебя. Пошли?
Елена одобрительно кивнула. Сходила в свою комнату вымыть руки и покормить подружку, и вышла к общему столу в холле к обеду. За трапезой она понятно, чтобы не сболтнуть лишнего под пристальным вниманием старухи. А та молча провела весь обед, только слушала и незаметно улыбалась в сторону Елены. После приёма пищи девушка поблагодарила всех, помогла Михалычу убрать со стола и вымыть посуду, и договорилась с ним после отдыха прийти на кухню, чтобы вместе приготовить ужин. Сегодня ей больше не хотелось в лес. Она удалилась в свою комнату немного посмотреть телевизор. Пыталась по разным каналам найти хоть какие-нибудь новости из посёлка, но безрезультатно. Ближе к вечеру Елена услышала звуки из кухни, поняла, что Михалыч уже начал готовить, и пошла ему помогать. А, заодно, набираться опыта в готовке. Ей понравилось работать с Михалычем, как и с Семёном. Оба были добрые и хорошо относились к Елене. Отличались они друг от друга незначительно: Михалыч был старше и с чувством юмора, а Семён моложе и суше. Митрофановна тоже по-своему любила девушку, называла её внучкой, баловала, как могла, но не выпускала на волю.
Елена ещё несколько дней принимала попытку найти лазейку в лесу. Проверила его и вверху горы, и внизу, и над лесом и по всему периметру. Тщетно. Потом дождалась заказанных семян и луковиц цветов и занялась их посадкой и оформлением клумб. Цветка мечты среди посадок не было. Но Семён понял по описанию, что такой можно попробовать заказать по интернету. Вместе с Еленой они нашли его и заказали. Довольная девушка полностью окунулась в свою работу: облагораживание клумб, выращивание цветов в саду на продажу, лечение леса и его обитателей, сбор трав и кореньев, приготовление пищи на кухне с Михалычем. Так она привыкла к новому образу жизни. Со временем даже начала с удовольствием летать по лесу и напевать свой мотив вместе с канарейкой.
Время шло, и постепенно пролетели пять лет. Девушка прижилась и успокоилась. На днях отметили двадцать первую годовщину Елены. Михалыч испёк вкусный торт со сливками и орехом, «как любит Алёнка». Утром все поздравили девушку, подарили небольшие подарки и посидели за праздничным столом. Девушка, в очередной раз, убедилась, как все здесь её любят. А после обеда Елена отправилась в лес заниматься привычными делами.
Настроение было хорошим. Девушка летала по лесу с канарейкой и вместе с ней напевала свою мелодию. Природа вторила им. Лес был уже полностью здоров и жизнь в нём кипела. Растения обрели свою сочную молодую зелень, земля покрылась разнотравьем и цветами, повсюду слышался птичий гомон и звериная возня. В этом шуме и за своим вокалом Елена не сразу услышала тревожный, панический крик соек и дроздов, и призыв помощи. Она остановилась и прислушалась. Откуда-то снизу у реки шёл весь этот вопль, и там же кричал человеческий голос: «Сюда. Помогите!». Девушка тотчас же рванула в ту сторону. Возле реки, на самой кромке берега, сидел на коленях Семён и, наклонившись над каким-то телом, трепал его и бормотал: «Давай, дыши. Да, как же ты сюда попал?». На земле лежало мокрое безжизненное тело какого-то молодого парня. И тут Елена словно очнулась, как ошпаренная подскочила к утопленнику, толком не рассмотрев его, приняла за Дмитрия. Как же она могла его забыть? Что же делать? Все последующие действия, словно по привычке, моментально последовали сами собой. Елена положила руки на тело парня: левую на лоб, правую на грудь между рёбрами, закрыла глаза и начала быстро проговаривать молитву, которую знала с детства. Так длилось минуты три. Всё вокруг затихло, словно вся природа участвовала в спасении молодого человека. Слёзы сами по себе катились по щекам девушки. Она напряглась всей своей сущностью и направила всю свою энергию в это тело. И не безрезультатно. Лицо парня начало розоветь, и он открыл глаза. Елена наклонилась прямо над ними, как будто хотела заглянуть в их самую глубь и увидеть что-то родное, улыбнулась и тут же отпрянула назад, перекатившись с колен на попу и, еле удержав равновесие. Улыбка исчезла с лица. Семён недоумённо смотрел то на Елену, то на парня, и то улыбался, радуясь спасению жизни, то делался серьёзным в поддержку Алёнки. Что происходит? Обессиленная девушка, с трудом встала, развернулась от них, буркнула: «Это – не он», и побрела вверх по лесу, в сторону пещеры. Немного пройдя, она рухнула на траву и зарыдала навзрыд. Елену одномоментно заполнили все воспоминания о Дмитрии, об их любви и нелепом расставании. Так она проплакала, пока хватало сил, и незаметно уснула. Проснулась Елена оттого, что слегка продрогла. Время-то ещё было прохладным. Всё-таки – раннее лето. Да, и сумерки уже начинались. Силы девушки во время короткого сна восстановились. Она поднялась, увидела канарейку, преданно сидевшую всё это время рядом на веточке и наблюдавшей за спящей девушкой, и пошла в пещеру. На сегодня работа закончена.
Елена вернулась как раз к ужину. Стол был уже накрыт и все собирались за ним.
– Внучка, ждём тебя. Давай будем ужинать, – позвала старушка.
– Спасибо, бабушка, я не голодна, – грустно ответила Елена и отправилась в свою комнату.
– Ничего не поняла. Что случилось? – спросила Митрофановна, заглядывая то на Семёна, то на Михалыча.
Семён рассказал всё про найденного у реки парня. Они решили не беспокоить Алёну и дать ей «прийти в себя». А Елена приняла душ, переоделась, покормила птичку, села на стул рядом с ней и долго рассказывала про всю свою жизнь, вспомнив все её подробности. Канарейка внимательно слушала девушку, лишь изредка перепрыгивала с места на место и одобрительно подщебетывала. Так наступила ночь и, уставшие за насыщенный событиями день, подруги улеглись спать.
Следующий день начался, как обычно. Все поприветствовали друг друга, позавтракали и разбрелись по своим делам. Семён отправился на огород поправить грядки, Михалыч – на кухню убираться после завтрака и готовить обед, старушка возилась где-то в кладовке. Наверное, проверяла запасы, «вела складской учёт», чтобы вовремя прикупить необходимое. Только Елена не знала, чем заняться. Она стала серьёзной и озабоченной, словно мигом повзрослев, за вчерашний день. Так, в раздумьях куда пойти: к Михалычу на кухню или в сад к цветам, она у входа в пещеру. В лес ей сегодня совершенно не хотелось.
Вдруг откуда-то снизу дороги, со стороны посёлка она услышала зов: «Митрофа-нов-на-а-а. Вы-хо-ди-и-и.» Немного погодя, повторилось: «Митрофа-новна. Лу-щен-ко-о-о». И тут Елена увидела незнакомую старушку, пришедшую снизу дороги в гости к Митрофановне. Наверняка это была её старая приятельница. Из пещеры вышла бабушка.
– Ну, ты что совсем не слышишь? Подруга пришла, – сказала приятельница, стоя за невидимым барьером.
Митрофановна провела рукой полукруг возле себя, барьер спал, приятельница зашла на площадку, и вместе они отправились в комнату Митрофановны. Незримая стена снова выросла за ними. В комнате приятельницы проболтали пару часов, попили кофе со вчерашним тортом и стали собираться к выходу. Всё это время Елена провела на кухне с Митрофанычем, ни на миг, не выпуская из виду, ситуацию со старушками. Подруги вышли из пещеры, а Елена из кухни с канарейкой на плече, провожая их. Митрофановна надела свои любимые зелёные галоши, но, пройдя немного, одумалась, переобулась в туфли и пошла, провожать свою подругу. Она сняла защиту и те, увлечённо болтая, взявшись под руки, побрели вниз по дороге и уже ушли довольно далеко вниз. Тут Елену осенило, что преграда ещё не встала на место, и девушка мгновенно начала действовать. Она надела галоши Митрофановны, подумав, что так стена примет Елену за хозяйку и подбежала к незримой стене. Защиты не было, и девушка проскочила за край площадки, скинула старухины галоши и вдруг увидела перед собой очертания размытого прохода, как в зеркале. Елена с птахой, сидящей всё это время у неё на плече, решительно шагнула в эту загадочную рамку, расположенную в центре дороги. Перед ней оказались три полупрозрачные двери, возле которых стояли по одной разновозрастной девочки и держали ручки этих дверей. Елена, недолго думая, подошла к самой младшей, и та растворила ей свою дверь. Девушка шагнула в незримое помещение. Проход, словно удерживал её, и шаги трудно давались Елене. Но она уверенно продолжала идти вперёд. Перед ней стоял новый, словно эфирный проход. В нём было уже легче продвигаться. Затем появился третий, который дался девушке совсем легко. Наконец-то он закончился, и девушка с лёгкостью сделала шаг наружу. Она повернулась в сторону незримого прохода. Его еле-заметное надорванное очертание быстро сжималось в точку, и Елена поспешила на прощание прокричать в него: «Митрофановна, не ищи меня. Я знаю, что ты меня любишь. Дай мне жить моей жизнью. Я тоже к тебе привыкла и не брошу тебя, буду навещать тебя. Только, пожалуйста, не ставь больше экран. От него лес снова заболеет. И канареечку я тоже забрала. Не скучай. Мы будем приходить в гости. Спасибо за приют. До свидания». Елена знала, что старушка услышит её послание.
