– Нет.

И не поймёшь, лжёт или говорит правду. Чёртова машина, а не человек!

Лембит взял свою же визитку с поверхности стола и что-то на ней написал:

– Зайдёте по ссылке, посмотрите на каталог украденных ценностей. Присмотритесь и сравните, что есть в доме Беттарид. Будет хорошо, если сфотографируете с разных сторон. Это мировое достояние.

– Я не дала согласия.

– Вы производите впечатление умной. Значит, дадите. Телефон, – кивнул Лембит в сторону моей сумки, и только тут я сообразила, что это не муха зудит где-то рядом, а мой Алкатель распирает вибрацией в кармашке сумки.

«Финн» – было написано на экране, я закрыла его ладонью – даже взгляд мятого интерполовца не должен касаться моих чувств.

– Жду звонка. Или любой вид связи, – сказал Лембит и встал. – A bientôt[9]!

Он направился к выходу из кафе, не дожидаясь ответа. Телефон замолчал, а в моей голове продолжало дребезжать.

Да, прежде чем открывать с пинка дверь в новую жизнь, стоит посоветоваться с юристом, выучить законы, матчасть, язык и поумнеть. Иначе яркой, красивой жизнью можно и захлебнуться.

Пожилые французы за угловым столиком пожирали меня глазами. В распахнутой на улицу двери мне мерещился силуэт Лембита, хотя его там точно не было. А Финн продолжал названивать. Паника в моей голове смешалась с пеной услышанных слов, и все эти «проституция», «разрядка для съёмок», «экстрадиция», «тюрьма» превратились в гнев быстрее, чем я провела по экрану пальцем.

– Что ты ещё от меня хочешь?! – вскинулась я на Финна, словно он был во всем виноват.

Весёлое красивое лицо по ту сторону экрана мгновенно помрачнело.

– Хотел тебя увидеть. Похоже не вовремя. Извини, если оторвал от чего-то архиважного.

Мне тут же стало стыдно.

– Прости… День не задался… – пробормотала я, но уже не ему, а списку с сообщениями – Финн отбил звонок и исчез из сети.

О нет! Чёрт! Чёрт!

Я холодеющими пальцами набрала в мессенджере:

«Макс, прости, что сорвалась. Я не хотела! Просто проблемы, но я не должна была…»

Увы, он не читал. И не отвечал. Дыхание сорвалось от отчаяния, внутри всё задрожало, но расплакаться себе я не позволила. Хватит эмоций наружу.

Я вышла на улицу, ещё ловя бесплатный вай-фай, и в тени раскидистого платана набрала Финна. Там я слушала долгие гудки, пока они не прекратились сами.

«Абонент не отвечает. Перезвонить снова?»

Я попробовала раз пять подряд. Сглотнула комок вязких слёз и пошла обратно по улице, окаймлённой старинными особняками. Фоном проплывали колонны, ажурная лепка, винтажные решетки, будто взятые из декораций к «Трём мушкетёрам», а я их не замечала. Как же грубость заразна! А гнев подобен взрыву бытового газа – поднесёшь спичку, и уже не вернуть ничего назад. Моё сердце замерло. Перед глазами встало обиженное лицо Финна. Господи, хоть бы он понял меня! Я ему всё расскажу!

Гулять расхотелось. Я вернулась в Бель Руж, проникла мышкой в свою комнату, похожую на опочивальню фаворитки короля, сплошь барокко и антиквариат в лазурном, белом и золотом. Сбросила тенниски, сумку на тумбочку и завалилась на кровать.

Контакт Макс Финн с лучезарной улыбкой был не в сети. Извиниться и поговорить снова не получилось. Голова пошла кругом.

Роберт Лембит с шантажом и контрабандой ценностей, мадам Беттарид с её утонченным жалом. Если бы ангелы умели стареть, обрели респектабельность, продав крылья и стали циничными, они выглядели бы именно так, как она… Макаров грубый и скользкий, как уж. Арина? Пожалуй, она лучше всех остальных, в ней нет подлости. Надо будет попробовать поговорить с ней, пока я не наломала ещё дров. И Финн! Прежде всего надо помириться с ним! И научиться, наконец, контролировать свой гнев!

Я встала с атласного покрывала, скользнула взглядом по визитке, выпавшей вместе с кошельком и расчёской на полированную поверхность, и пошла в ванну. Там наполнила полные горсти ледяной водой, ополоснула лицо, сдерживаясь, чтобы не сунуть голову целиком под струю.

Щеки и лоб перестали гореть. Я подняла глаза и замерла в изумлении. В нише стояла золотая статуэтка богини Маат в виде женщины с руками-крыльями, крошечные глаза инкрустированы синим и подведены, как положено.

Какая красивая! А вчера я её не заметила. Я приблизила лицо к вещице. Перо страуса, воткнутое в тщательно изображенные мастером волосы, казалось невесомым, как и должно.

Согласно египетской Книге мертвых, это самое перо в загробной жизни кладут на одну чашу весов, а на другую – сердце человека. И если сердце перевесит пёрышко, его уничтожит Пожиратель, жуткое чудовище из подземного царства.

Мне бы лучше не умирать сейчас, – подумалось не к месту. Несмотря на затихшие мысли, моё сердце оставалось тяжёлым, как камень. Сожрут и не подавятся…

Посмотрев на своё растерянное отражение, я вытерла потёкшую тушь и скосила глаза на статуэтку. Не очень понятно, что забыла Маат, «царица земли и властительница загробного мира» на мраморной полке ванной? Ещё один намёк на несуществующее от мадам Беттарид или просто с аксессуарами хорошо сочетается?

Богиня на постаменте из чёрного гранита умещалась на моей ладони и была увесистой, словно отлита из чистого золота. Я усмехнулась себе под нос: вряд ли в комнату для гостей ставили бы такие ценности.

Но что же мне делать?

Благодаря ледяной воде и Маат я слегка успокоилась и включила разум. Сфотографировала свою копию договора и отправила учительнице французского вместе с русской версией для проверки. Вызвала её на видеосвязь, устроившись в неудобном, но красивом кресле у окна.

– Прости, милая, я занята сейчас! Никак не могу! – поспешно ответила веснушчатая, как грибной дождик под солнцем, Ниночка. – Ой, что ты делаешь во дворце?!

– Живу.

– Ничего себе! Дорогая, ты там что-то накидала мне? – было видно, что Ниночка куда-то бежит на всех парах, над её головой мелькали ветви деревьев, осколки неба с хлопьями облаков.

– Договор, – ответила я второпях, подстраиваясь под её темп. – На двух языках. Мне тут предложили работу… и очень нужно проверить. Написано, что копия французская преобладает над русской, но меня заверили, что они идентичны. Посмотри внимательно, пожалуйста! Я заплачу, сколько надо.

– Окей, почитаю твой договор обязательно. Подожди немного, разберёмся! Ой, всё, я прибежала! Целую!

Небо в осколках схлопнулось. Впрочем, за открытым окном раскинулось над крышами Парижа такое же. Я вздохнула и вспомнила, как говорил мне папа: «В жизни человека случается так, что всё вокруг даёт ответ на его вопрос, только замечай детали».

Если папины слова верны, то ответ Ниночки можно трактовать однозначно: во всём я разберусь, нужно только не бежать с криками и требованиями, а подождать. Как утверждает французская грамматика, в вопросе всегда есть ответ. Конечно, то было о временах, но может быть и не только…

Сердце сжалось: только бы Финн простил! Я очень-очень хочу быть с ним, и тем уязвима!

– Сейчас едем в студию, – бойко известила меня Арина, когда мы снова загрузились в серебристый фургон. – Будешь преображаться в Нефертити. Уже и костюм готов, мне так не терпится увидеть тебя в образе!

– А потом съёмки? – спросила я, устраиваясь в кресле.

– Да, поедем за город. Катрин выбрала потрясающий антураж!

– Мадам Беттарид?

– Ага, она тоже будет на площадке.

– А Финн?

– Ну естественно, он же будет петь!

Я кивнула и посмотрела в окно, волнуясь.

– Хорошо…

Минутная пауза, и я решилась.

– Скажи, Арина, а разве можно работать во Франции, если у меня только туристическая виза? Проблем не будет?

– Ты же официально на российскую компанию работаешь! Какие проблемы? – удивилась Арина.

– Ну… я случайно прочитала в интернете, что могут быть штрафы и депортация…