Одурманенные оброненным силлогизмом ликующие глаза мужчины и женщины были обращены друг к другу – в такт этой экзальтации, на фоне их профилей, кванты цвета черного оникса с обоих краев панели пустили по экрану рябь, точно сказочное существо перебирало пластины своей чешуи. В самом центре экрана, сомкнувшись изящным симбиозом, инсталляционное явление представило аудитории крошечное око, вертикально разрастающееся ровно между Крео и Бэей. Оба повернулись к источнику сего представления.

– Как в таком случае можно понять, спит ли Ваш омнифрейм, если его уникальная природа прямо не относится к контролируемым человеческой рукой нейросетям? – удивлению девушки не было зримых границ.

– Скажите, мэм… – Крео тут же осознал поспешность выбранного обращения, когда, наконец-то дав волю глазам опуститься по фигуре незнакомки, убедился в отсутствии обручального кольца, – то есть, мисс. Вы же в детстве частенько притворялись спящей, когда родители будили Вас?

– Этот невинный грешок простителен каждому ребенку, – озаренные визуальным потрясением глаза Бэи также передали энергию постепенно проявляющейся улыбки.

– А Копкиони любил обрушиться на редеющую голову плотника своими детскими шалостями?

– Интересное слово, «плотник». Никогда не слышала его.

Крео сам задумался, где он ухватил это причудливое слово, по структуре лингвистически напоминающее бетонного гидротехнического титана, перегораживающего водоток. Неподдающаяся объяснению озадаченность искрометно была сметена со своего пути усердием в непримиримой игре улыбок между говорящими, которые вновь смотрели друг на друга.

– Зовите меня Бэа, – чиновница протянула для рукопожатия кисть весьма утонченной фактуры.

– Крео Спри. Очень приятно, мисс Бэа.

– Просто Бэа.

***

Бэа Ханаомэ Кид, и двое ее коллег из комиссии по трансконтинентальной нейробезопасности, Гон и Клинтрек, линейкой сидели по одну из сторон высокочастотного голографического стола. Напротив расположились мистер Дэн и секретарь представительства его холдинга в бизнес-центре, Нэйрек: девушка обладала элегантной внешностью, ее безупречность начиналась от смягчающего кожу сфумато – вживленные под оболочку наночастицы знали толк в своем деле – и тянулась вдоль обожествленных манящим лоском ног, удлинение биоинженерным вмешательством которых влетело молодой корпоративной обольстительнице в копеечку. Рядом с ними где-то в своих мыслях продолжал гулять Крео Спри. По бокам стола уселись молодой геолог из новодэниского университета магмы и сланца, Гек Клем, и неугомонно ерзающий в кресле представитель администрации новодэвонской агломерации по вопросам внешней коммуникации, Арнибальт Умми.

– Правильно ли я понимаю, мисс Ханаомэ Кид, что вопрос весьма деликатен, и будет непозволительно дать мельчайший намек на суть сегодняшней встречи условному проныре из даже самого нечитаемого издания? – в интонации, сдержанной изысканной дипломатичностью, уточнил Бэжамин.

– Все верно, мистер Дэн, – подчиненный мисс Кид, Гон, потряс запястье, от чего лазерное отображение часов вслед за рукой стало качаться в парящем на расстоянии сантиметра от ремешка модифицированном воздухе. – Все, что Вами, мистером Спри, мистером Умми и магистром Клемом будет услышано, не должно покидать стены данной переговорной.

– Замечательно. Тогда, чтобы не терять время – а устройство по его обратимости еще не изобрели, – Бэжамин утопил своим неодолимым спокойствием чуть встревоженное обращение чиновника, – думаю, пора приступить к обсуждению.

– Мистер Дэн, – начала Ханаомэ Кид, – как Вы уже наверняка поняли, мы здесь не для ревизии Вашего цифрового имущества. Отнюдь, мотивы приезда, скорее, предпринимательского, нежели процедурно-контрольного характера, чем, по сути, и является функционал любого исполнительного департамента Полиса.

Смешок, явивший собравшимся неодобрительную ухмылку Клема, незапланированной цезурой оборвал устное торжество тезауруса из мира бюрократических формальностей.

– Прошу прощения, – взгляд геолога уперся в кружащую по своей оси голограмму земли размером с мизинец, – но, как я помню, меня позвали, чтобы протестировать на возможные математические регрессионные ошибки одну из динамических моделей здешнего омнифрейма, а не принимать участие в каком-то созидательном процессе.

– Аполло-2 не требуются никакие проверки, – с томной теплотой каждого слова Крео Спри поднял глаза из-под тяжелых век. Его голова поникла в пристрастном внимании к каждой застольной фразе. – Он сам может прогнать по любому докладчику «зэт» и «тэ» тесты, выявив неподвластный любому технологическому прогрессу закат эпохи человеческой.

Бэжамин Дэн взглянул на своего сотрудника как на полоумного и тут же извинился:

– Мистер Спри бывает местами чересчур категоричен. Прошу его простить, господа.

– Он, и правда, составлял мной упомянутые апокалиптические апроксимизации, – с прежним задиристым нигилизмом Спри уже оппонировал начальнику.

– И безнадежно несговорчив, – процеживая сквозь зубы, Бэжамин сигнализировал Спри, чтобы тот нашел внутренний рычаг заткнуть свой поток юношеской кичливости. – Прошу продолжайте, госпожа комиссар Кид.

– Спасибо, мистер Дэн, – с благодарным кивком девушка приняла эстафету этого, ей казалось, зыбкого чуть ли ни на каждом шагу разговора, разговора, который безвозвратно, движением всей женской воли, ставил на кон ее репутацию: та являлась храмом социогендерной непокорности и самоуважения Бэи. – Прошу Вас, мистер Клем, услышьте меня всецело как человек науки, всем своим неравнодушием к техногайянизму. Поверьте мне, мои слова Вас не разочаруют, а скрытый за ними потенциал для экспоненциального роста людской технологической базы поразит масштабами.

Гек Клем в согласии откинулся на спинку стула и вместе с остальной частью новоиспеченной коллегии стал прислушиваться к каждому докладываемому слову.

– Армейские гексакоптеры Осевого Полиса проводили процедурные вылазки для идентификации телеметрии ионизирующего излучения в районе восьми ста двенадцати километров от южной пограничной зоны центральной всегломерации, а именно, близ сектора сорок тире ноль пять. В течение всего полета, как видно с записи, а также на основании данных состояния беспилотников, аппарат ловил по каким-то причинам неустановленный нашими системами сигнал с постоянно меняющимся значением частоты. Этот неуловимый импульс соскакивал с одного диапазона на другой в считанные миллисекунды.

– Так, как он, этот Ваш беспилотник, тогда ловил данный сигнал, если ни природа, ни источник импульса не были установлены? – Гек, не давая логически замкнуть нить объяснения, прервал докладчика. Так он ответил школьнической обидой на раннюю просьбу девушки откинуть все предубеждения, оправдано скопившиеся остроконечным частоколом у представителей науки – коим и являлся Клем – в отношении пустословной предприимчивости служащих из министерств.

– Оператор, контролировавший дрон, увидел матричный круглокод в виде наслоенных бликов поверх картинки записи с камеры на корпусе его беспилотного аппарата. Динамики же слегка трещали от фона ионизирующего излучения, – Гон подхватил докладную фабулу за свою коллегу, за что тут же поплатился, так как Ханаомэ Кид перед встречей предупреждала своего заместителя, чтобы тот не вилял от текста, заранее утвержденного по итогам изнурительного корпения.

– Мистер Гон, я продолжу, не с Вашего позволения, – найдя в глазах рядом сидящего повинующуюся мину, строгая начальница продолжила. Спри в это время уловил скрежещущую несбалансированность коллективного духа чиновников: группа, явно, старалась не выдать лишнее инсайдерское слово. – Расшифровка оптической метки с записи дала очень странные телеметрические показания неизвестного источника энергии.

– Кью-Ар код, код быстрого реагирования, – уточнил Спри, – не является формой диагностического оборудования, а его штрихметки не больше, чем поля тетради для записи под диктовку. Работа какого устройства на самом деле законспектирована в коде?