— Сегодня ты очень разговорчивая. Но не могу понять, почему ты лежишь? Мы уходим. — Говорит он и подмигивает.

С тех пор, как я попала в больницу, друзья Ника ходят ко мне каждый день. Иногда вместе, иногда по очереди. У них составлен целый график когда, во сколько и кто ко мне приходит. У них составлен план, что я буду делать с каждым из них. Они пытаются растормошить меня, смотрят фильмы, Крис даже предлагала отвезти меня в парикмахерскую. Но я не хочу. Потому что мне плевать на то, как я выгляжу. Потому что мне противно смотреть на себя в зеркало. Потому что я ненавижу себя.

Мама словно подпрыгивает на месте и говорит:

— Максим, пойдем, я налью тебе чай. Или лимонад. А пока ты будешь пить — я помогу дочери собраться.

Макс соглашается, и они уходят на кухню. Я слышу, как они что-то обсуждают, мама смеется. Впервые, за последнее время она смеется.

Зайдя ко мне в комнату, она говорит:

— Красная футболка или черная?

— Мне все равно.

— Значит белая. — Отвечает она. — Давай я заплету тебя? Раньше ты любила косы.

— Мне 17, какие косы. Спасибо не стоит. Можно я останусь дома? — С надеждой спрашиваю я.

— Нет. Максим приехал специально, чтобы побыть с тобой. Друг познается в беде.

— Он друг Ника, а не мой. — Говорю я.

— Он и твой друг. Они такие молодцы, поддерживают тебя, приходят каждый день. Не забывают. Я всегда говорила Никите, что у него замечательные друзья. — Улыбается она. В этой улыбке много боли. Она отворачивается, чтобы я не увидела слезу, которая катится по ее щеке и продолжает. — Значит хвост. Решено, делаем хвост.

— Мама, у меня в гипсе нога, а не рука, я в состоянии причесаться. Спасибо, я люблю тебя.

— Я тебя тоже, моя милая. Как будешь готова крикни. — Она выходит из комнаты.

Я придвигаюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение. Бледная, худая. За время болезни я потеряла килограмм шесть, не меньше. Я похожа на зомби. Мне самой страшно видеть себя такой. Делаю хвост, решаю не краситься, ведь все равно это меня не спасет, беру костыли и иду на них на кухню.

— Я думал, мы будем кататься на коляске. — Вздыхает Макс.

— Она поедет на коляске, ребра только зажили, тебе нельзя такое напряжение. — Отвечает Мама.

— Как скажете.

Если честно, я не хочу никуда идти. Мне все равно. Поэтому я соглашаюсь на все, лишь бы это скорее закончилось.

Макс выкатывает меня из подъезда и меня обдает жаром. На улице конец июня, самая настоящая жара. На небе ни облачка. Я смотрю на улицу и не могу поверить, что я тут.

— У меня для тебя сюрприз. — Говорит он. — Поехали?

— Куда?

— Увидишь. Пересаживайся в машину. — Он открывает дверь и ждет.

Меня бросает в жар. Я боюсь. Я не могу пошевелиться. Начинают накатывать слезы. Я закрываю глаза и стараюсь глубоко дышать. После нескольких вздохов боль в ребрах становится невыносимой и паническая атака проходит.

— Прости. Я не подумал. — Говорит он с виноватым видом. — Хочешь, пойдем пешком?

«Я не хочу умирать» Проносится моя фраза в голове, я шептала ее, пока меня доставали из машины. Пока мне оказывали первую помощь. Пока они осматривали нас на месте происшествия. Я снова глубоко вздыхаю через боль.

— Нет, все в порядке, поехали. — Отвечаю я и сажусь.

Макс складывает коляску и упаковывает ее в багажник. А я сижу, зажмурившись, и боюсь открыть глаза.

— Музыку можешь выбрать сама. — Подмигивает он.

— Включи Linkin park. -Прошу я. Это была одна из любимых групп Ника.

— Видимо ты хорошо ударилась, наконец начала слушать нормальную музыку. — Произносит он и включает.

***

Мы приезжаем на набережную, паркуемся. Макс достает коляску, потом меня и везет к воде.

— Утопить? Лучше сбрось с моста. Я не выплыву. — Говорю я.

— Я рад, что твой сарказм начинает возвращаться к тебе. — Отвечает он. — Посиди пару минут одна, я сейчас вернусь.

Он разворачивается и убегает. Я понимаю, что у меня даже нет телефона, чтобы позвонить ему в случае чего. В аварии он разбился. Родители его починили, но психотерапевт сказала, что мне еще рано его отдавать. Поэтому в социальных сетях я не была, со своего дня Рождения. С дня смерти моего брата. Мама обещала, что скоро они отдадут мне его. Теперь у меня только кнопочный телефон, с которого я могу позвонить. Но и тот остался дома.

— Держи! — Улыбается Макс и протягивает мне большое мороженое.

— Спасибо. — Говорю я и пытаюсь улыбнуться.

— Когда нам с Ником было по 10, мы начали прогуливать тренировки. — Говорит он. — Мы приходили сюда, покупали мороженое и сидели. Ник всегда брал фисташковое.

— Наше любимое. — Пытаюсь улыбнуться я.

— Он ел его, мотал ногой, и радовался, что ему не придется делиться им с тобой. А потом, когда мы шли домой, его мучала совесть и он покупал мороженое и тебе.

— Так вот почему он иногда приносил мне мороженое. Мучала совесть за прогулянную тренировку.

Я даже не знала. Всегда воспринимала это как само собой разумеющееся.

— А еще, пока он был на сборах, он постоянно мониторил твои странички, следил, чтобы ты не натворила ничего. Он всегда переживал за тебя, как за маленькую девочку. Он всегда говорил о тебе с такой теплотой. Он очень любил тебя, Ди.

Впервые, за долгое время, кто-то говорит со мной о нем. Мама боится, папа тоже. Крис переводит тему, а Костя просто начинает собираться домой, когда я говорю что-то о брате. А Макс сейчас не боится, он говорит. Мне это очень нужно.

— Я так виновата.

— Нет. Не виноват никто. Ни ты, ни он, ни та несчастная собака. Это дело случая. Я говорю это к тому, чтобы ты подумала. Хотел бы Ник видеть тебя такой? Хотел бы он, чтобы ты ненавидела себя? Хотел бы он, чтобы жила нормальной жизнью и ни в чем себя не винила. — Макс смотрит на меня, и продолжает. — Просто обещай мне подумать.

— Хорошо. Я подумаю. — Отвечаю я.

Я столько раз пыталась обдумать свою дальнейшую жизнь, но кроме желания умереть ничего не могу придумать. Я виновата перед всеми, я подвела их. Я подвела всех. Я подвела старшего брата. Я миллион раз прокручивала в голове что нужно было сделать, и каждый раз понимала, что нужно было звонить не ему, не подруге, а в такси. Тогда я была бы в машине одна. Тогда бы умерла я, а он остался жив.

Макс начинает меня куда-то катить, вырывая из гнетущих мыслей.

— Мы куда? — Спрашиваю я.

— Это еще один сюрприз. — Улыбается он.

— Я так скучаю по нему.

— Мы тоже. Мы все скучаем по нему. Я дружил с ним больше 10 лет, я видел как ты росла, как мы менялись. Никогда у нас не было конфликтов, ссор и проблем. Мне тоже его не хватает. — Говорит он. — Ник один из моих лучших друзей, я никогда его не забуду. Поэтому, мой долг следить за тобой.

Я вздыхаю.

— Следи.

Мы садимся в машину, отъезжаем и едем в неизвестном направлении. Через пятнадцать минут мы останавливаемся возле парикмахерской, и Макс выходит.

— Ты куда? — Интересуюсь я.

— Мы в парикмахерскую. Хочу подстричься. Мне понравилось быть с короткой стрижкой. Тем более, сейчас лето.

Меня обдает жаром. Я вспоминаю то самое желание коротко подстричься, которое я загадала ему в один из вечеров. Я улыбаюсь. Наверное, впервые я искренне улыбаюсь. Он помогает мне зайти в салон, сажает в зоне ожидания и говорит:

— Стрижка, 17.00.

Его провожают в зал, а я остаюсь сидеть. Ко мне подходит администратор и говорит:

— Чай, кофе?

— У вас сейчас есть свободный колорист? — Интересуюсь я.

— Сейчас уточню.

Она исчезает в зале. Вернувшись через пять минут, она кивает и помогает мне дойти.

Я сажусь в кресло.

— Добрый вечер, меня зовут Альбина. Осветляем корни и тонируем в холодный блонд? — Спрашивает у меня ярко-рыжая девушка.

— Нет. Я хочу перемен. Можно выкрасить меня в шоколад? Горький шоколад. — Отвечаю я.

— Без проблем. — С улыбкой говорит она и отворачивает меня от зеркала.

Спустя 2 часа меня поворачивают к зеркалу, и я не могу узнать себя. В зеркале на меня смотрит совсем другой человек. Теперь я темненькая, самое странное, что мне это даже нравится.