Было уже шумно, народ заливался в криках и свистах. Инквизитора до сих пор не было. Охотник явно нервничал. Это было видно по его пальцам, которыми он постукивал по рукоятки своего меча.

Народ начинал расходиться, как вдруг на плаху поднялась девушка, с огромными щипцами в руках. Она была очень красива! Ее черные, слегка волнистые волосы, спускались до самой поясницы. Глаза ярко – голубые, тонкие брови и немного пухлые губы. В отличие от большинства людей, она была ухожена. Ее нежная кожа светилась ярким блеском, словно у ангела. И она была очень молода…

Я смотрел на нее, не отрывая глаз. Она прошлась вокруг плахи, будто не обращая внимания на закованных еретиков. Ее кожаное одеяние облегало хрупкое молоденькое тело. Мне показалось, будто солнце вышло из – за туч поглядеть на нее. Раздались вульгарные крики озабоченных мужчин.

– Иди к нам, малышка – слышалось вдалеке.

Она надела черный колпак палача, соблюдая древние традиции казни и положив огромные щипцы на плечо громко произнесла:

– Вы хотите зрелища?!

– Да, – хором кричали крестьяне, пытавшиеся перекричать друг друга.

– Вы хотите их смерти?! Хотите смотреть на страшные муки?!

– Да, убей их, накажи!

– Ну, тогда стойте ублюдки и смотрите, куда заводит ваша жестокость.

Образ милой девушки мгновенно рассеялся у меня на глазах.

– Она прирожденный оратор – подумал я.

Мы видим ее впервые, а ее речь уже приобрела успех у черни, к тому же никто и не заметил, как смело она всех оскорбила, назвав ублюдками. Но дальше началось невообразимое: она один за другим выдергивала языки, щипцами, что принесла с собой и бросала их в толпу

– Жрите суки! – кричала она. Кушать подано.

С одной стороны, это было очень странно, но я находил в этом свою забаву. Правда, я был не готов разглядеть в этой милой с виду девушке, такого жестокого палача. Безусловно, она мне понравилась.

– Это дочь Рикардо, дочь Рикардо! – скандировал народ.

И вот тут я понял, что это была малолетняя дочь покойного палача. Ей должно быть лет семнадцать, но выглядела она несколько старше.

При жизни палач пользовался авторитетом, хотя последние годы следил только за борделем. Сама профессия палача не уважаема, но, бывало, люди добивались вершин почитания. По рассказам Лоренцо, именно таким был ее отец.

Закончив бросание языков, она принялась рубить головы, симметрично расставляя их вдоль плахи, развернув их лицом к народу.

– Ну что, нравится?! – торжественно произнесла она, вытирая кровавое лицо кожаным рукавом.

– А что, если так? – разрубая головы пополам – продолжала она.

– Еще одна психопатка в мою коллекцию.

– Осталось предложить Лоренцо, запекать ушастых ежей в хлебе и в городе не останется адекватных людей – улыбаясь, подумал я.

Девочка потешилась на славу!

– Надо будет к ней в гости заглянуть, думаю, она разговорчивая.

Не успел я уйти с площади, как ко мне подошли двое огромных стражников и сообщили, что «Великий инквизитор» требует моего визита. Долгое затишье и никакого контроля моей деятельности и вот за мной прибыли.

В тронном зале меня ждало очередное удивление: за не прозрачной ширмой на троне прятался инквизитор, всячески избегая личного контакта со мной.

– Стой, где стоишь! – прогремел он грубым голосом. Ближе подходить не надо.

– Расскажи мне, что удалось выяснить? Ты узнал, кто душит моих людей? Полгода ты на церковных харчах отъедаешь себе брюхо.

Я рассказал ему все что знал. А знал я совсем не много. Мой рассказ получился коротким. Зато инквизитор поведал мне интересную информацию.

– Сегодня ночью из постелей пропали семеро детей одного возраста, из семей, которые никак не связаны между собой.

Также я узнал, что если через месяц я не поставлю точку в этом загадочном деле, то сам окажусь на плахе. Инквизитор был зол, но безразличен. Кажется, его почти ничего не волновало. Просто кто – то сверху него на лестнице церковной иерархии требовал результатов

– Надо бы заранее познакомиться с красавицей, что швыряется языками – подумал я. Может тогда, она не будет изощряться над моим бренным телом.

День подходил к концу, когда я покидал замок инквизитора. Мне хотелось подумать, о чем – то приятном, но усталость брала вверх. Мысли были спутаны. Да еще милое личико палача мне не давало покоя. Ничего не мог поделать с собой. Она была очень красива.

Я никогда не был женат, все время посвящал работе, извинившей меня всего изнутри. Одни никчёмные интрижки перед тем, как отвести ведьму на костер.

Сил оставалось, чтобы только заполнить дневник информацией по сегодняшнему дню, как вдруг, кто – то сильно забарабанил в дверь.

– Денек явно перенасыщен – подумал я и открыл.

На пороге, подпирая дверной косяк рукой, стоял охотник. Его одежда была мокрой. Шел проливной дождь. На нем не было его любимой красной шляпы. Он был одет как простолюдин.

– Я болен – неожиданно произнес он. Чума пришла и за мной.

– Так, стоп! – остановил его я. Сначала я надену повязку, а потом добро пожаловать добрый чумной друг.

– Мне нужно уйти за ворота, иначе меня сожгут.

– На секундочку так, напомню тебе про огромный забор, почти подпирающий облака.

– Я знаю, как убежать с города – тихим голосом сказал он, облокотившись на стол.

– И ты полгода молчал?! Я тут безглазых потрошу, мечтаю о побеге…

– Нет времени объяснять, силы оставляют меня. Найди чумного лекаря Сальвадора и приведи его сюда.

Делать было нечего, или помочь этому чудаку, или потом тащить его на городской костер. Великий инквизитор бы не позволил сжечь его здесь. К тому же, если и вправду есть тайный ход за ворота, он мне будет необходим через месяц, если не завершу начатое. Не понятно, почему только он пришел ко мне за помощью, друзьями мы не являлись. Бывало, что пару раз просто поздоровались в таверне, и то, скорее не из – за радушия, а просто потому, что оба были охотниками.

Сальвадор жил неподалеку от городских ворот. Я застал его за привычным занятием, он вскрывал бубоны чумного больного. Не приятное зрелище.

Когда мы пришлю в кузницу, охотник ждал нас на пороге. Ему явно полегчало.

Его план оказался весьма прост. Мы шли совершать подкоп стены, проходившей через могилы. Как рассказал охотник, при постройке стены погост не стали обходить, да и глубоко ее тоже не завели. Дело не трудное, если не обращать внимания на то, что я, в компании охотника, подхватившего чуму, и его друга, добровольного чумного лекаря, потрошу старые заброшенные могилы.

Подкоп мы сделали весьма быстро и прощание было не долгим. Охотник дал мне старый ключ и сказал, что возможно он приблизит меня к разгадке тайны этого города.

– Это ключ от архива Верховного совета – пояснил Сальвадор.

Остается только догадываться, как он оказался у охотника. К этому архиву не допускается даже Великий инквизитор. Это не входило в его полномочия. Лишь признанный король мог это делать.

По возвращению в кузню, я закопал этот ключ на заднем дворе, под обломками старых печей. Сальвадор заночевал у меня. Моя компания ему была приятней, взрывающихся гнойных пузырей. Разгадка отныне была близка, и скоро я раскрою тайну, что приносит боль этому городу.

– Тайну?! Кажется, он сказал тайну, что скрывает город. «О чем это он?» —спрашивал я у полусонного Сальвадора.

Мне не спалось всю ночь, я размышлял над словами охотника.

– А я думал, чумные доктора спят в своих масках. Не боишься болезнь подхватить? Недавно тут скончался кузнец. В ответ Сальвадор лишь перевернулся на другой бок. Полагаю, он не торопился возвращаться к своему привычному занятию.

–Ты тоже считаешь, что прокалывание гнойных пузырей спасает от чумы? – продолжал я донимать Сальвадора. Я тут уже полгода, но ни одного спасенного не видел. От Вас есть, какой-то толк, кроме запугивания детей своим кошмарным видом?

Сальвадор что-то пробурчал себе под нос, но просыпаться, явно не торопился.