– Кофе? – постаралась улыбнуться она, – на прощанье?

– Наверное, уже не успею, извини. Мне на другой берег ехать, Ваську на прогревание везти. – И эта, казалось бы, такая обыденная фраза, моментально накрыла ее своей беспощадностью.

– Ирка! – Он уловил возникшее отчуждение. – Ты обиделась? Ну, что ты?

– Все в порядке. Чего уж там…

– Ну вот, расстроилась? – Он попробовал накрыть ее руку своей, но она вытащила ладонь и отвернулась. Расстраиваться было действительно нечего – ведь правила игры были известны сразу, и она приняла их добровольно. Но какое-то совершенное неподъемное чувство безысходности ледяной лапой сковало ее душу.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, если успеваешь. А если нет, высади у метро, сама доберусь.

– Ну, что ты такое говоришь, куда я тебя высажу? Тоже придумала. Успеем, не волнуйся. И… мне действительно нужно забрать Ваську пораньше, у нас курс прогревания, я ведь тебе рассказывал, а жена не водит.

Эти слова заставили ее стиснуть зубы как можно сильнее. «У нас», «у нас»… Да, у него своя жизнь, полная событий и забот – там сын, там жена и общие проблемы, а она – по ту сторону баррикад. Да, у нее тоже муж, и замечательная, ответственная работа, но как она оказалась тогда в машине этого человека? Что она для него? Разнообразие в тоскливой рутине будней? Чтобы не разрыдаться, оставшуюся часть пути она молча смотрела в окно.

Наконец они приехали.

– Ир, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, – он попытался дотронуться до нее, но она отшатнулась.

– Я знаю, ничего.

– Ирка! Я не верю тебе, не мучай меня. Просто поцелуй, и я поеду.

– Просто поцелуй? – Она почувствовала, как слезы, теплые, соленые набегают на глаза. – Я не могу просто поцеловать. – Она открыла дверь.

– Ирка! – не выдержав, крикнул он.

Но она легко, словно кошка, выпрыгнула из машины и исчезла в подъезде. А он, почувствовал внезапный приступ ярости, завел машину и, разворачиваясь, рванул с такой скоростью, что, казалось, из-под шин полетели на асфальт искры…

…Щелкнул замок и навстречу, виляя хвостом, выбежала собака.

– Ты где пропадала? – откуда-то из глубин квартиры поинтересовался муж. – Я звонил, ты трубку не берешь, позвонил Дашке, она сказала, ты еще днем с работы ушла. – Степан появился в дверном проеме, одной рукой прижимая к себе ноутбук.

– Я у врача была… ну, и потом пробки, ты понимаешь… Мне плохо стало, а машина осталась на работе, меня Дашка привезла, – наспех придуманная версия была шита белыми нитками, но муж ничего не заподозрил.

– Ну, позвонила бы, я бы за тобой заехал, тоже мне проблема.

– Ничего страшного, – она устало опустилась на табурет в прихожей.– Я спать хочу, поужинаешь без меня? – И, кое-как сняв сапоги, побрела в комнату. Данка потрусила за ней, мусоля в зубах резинового слона, свою любимую игрушку.

– А что сказал врач? – прокричал из-за стенки муж.

– Сказал, меньше нервничать нужно, – собрав силы, прокричала в ответ Ирина, и не раздеваясь, рухнула на кровать.

Собака, отчаявшись втянуть хозяйку в игру, устроилась рядом. И, уже почти задремав, Ирина заметила, как включился экран мобильного телефона. Это пришло сообщение «Ты забыла собачий корм в машине», и три улыбающихся смайлика. Тяжело вздохнув, она положила телефон под подушку и закрыла глаза.

5

Со Степаном Ирина познакомилась на последнем курсе, во время практики, которую проходила в одном из крупных столичных банков.

Серьезная и ответственная, она первое время занималась ерундой, бегая по поручениям менеджеров-старожилов за пирожками и сигаретами. А самым ответственным заданием, которое ей «доверили», был набор никому не нужных «правил внутреннего распорядка», да и те приходилось печатать, когда освобождался чей-нибудь компьютер.

Несмотря на стеснительность, она нашла в себе мужество объявить войну сложившейся ситуации, и добилась у руководителя отдела, вечного сонного менеджера по фамилии Котик, персонального рабочего места. С таким трудом полученное, оно состояло из обшарпанного стола и ноутбука доисторической модификации. Агрегат обладал тяжелым нравом: во время запуска он гудел так, что, казалось, сейчас взорвется, так и не включившись. Именно эти опасения заставили ее искать помощи в отделе поддержки, где трудился программистом Степан.

Серьезный и немногословный, он появлялся по первому зову и часами возился с компьютерным монстром. Первое время Степан, в общем-то, был единственным человеком, обратившим на нее внимание. Может быть, этот факт, а еще то чувство одиночества и неуверенности, которое испытывала тогда она, сблизили их. Обеды и перекуры стали совместными, а чуть позже к ним добавились походы в кафе и кино. Коллега не был особенно галантен или настойчив, не делал дорогих подарков, не заваливал цветами и конфетами. Это были теплые и доверительные, но скорее дружеские отношения.

Тем временем срок стажировки истек, и она, с отличием сдав выпускные экзамены, устроилась, преодолев жесточайший конкурс, в престижный немецкий банк. Наверное, эти отношения должны были иссякнуть и сойти на нет, но встречи продолжались. А однажды, в магазине, они столкнулись с мамой Ирины, тайно переживающей, что ее дочь не испытывает потребности в общении с мужским полом. Последствия случайной встречи не заставили себя долго ждать.

Был организован обед в тесном семейном кругу, на который Светлана Сергеевна пригласила Степана, и там, в мягкой, но настойчивой форме поинтересовалась его работой и перспективами. Подведя предварительные итоги, и сделав выводы, мама, с присущей ей энергичностью, организовала несколько совместных поездок – за город на шашлыки. Еще пара месяцев – и Ирина выбирала свадебное платье, а в бабушкиной, до этого сдаваемой, квартире, делался торопливый косметический ремонт.

И когда отзвучал свадебный марш, а молодые обзавелись двумя килограммовыми альбомами со свадебными фотографиями, Светлана Сергеевна, посчитав, что проект под названием «Дочь» благополучно завершен, с чистой совестью отбыла на лечение в Трускавец.

А они остались вдвоем и с энтузиазмом погрузились в пучину того, что обычно сопровождает начало жизни любой, мало-мальски ответственной, свежеиспеченной ячейки общества.

Сначала – покупка необходимой бытовой техники и отпуск на море, потом – новый диван и первая машина. Несколько лет промелькнули незаметно, и масштабы выросли, теперь это были: кредит на загородный участок, новые машины – сначала одна, потом – вторая. Они проживали дни, месяцы, годы; решали проблемы и проблемки, но никогда серьезно не ссорились, не закатывали друг другу сцен и скандалов. Это были на удивление ровные отношения, и иногда Ирине казалось, что именно так она относилась бы к брату, если бы он у нее был.

А тем временем она расцвела – стремительная карьера и гены прабабушки-польки сделали свое дело, и из угловатой, неброско одетой девушки Ирина превратилась в успешную, обаятельную, но при этом холодновато-недоступную, зеленоглазую красавицу. Она сама не заметила этого превращения, но его оценили окружающие мужчины. И ей, уже замужней даме, одно за другим посыпались приглашения «на чаек», «на кофеек», и один раз, что Ирину ужасно шокировало, в сауну.

Какое-то время она хладнокровно отклоняла их и гордилась своей неприступностью, но время шло, а ее отношения с мужем так и не приобрели той самой сокровенной изюминки, которая заставляет счастливо светиться женские глаза. И даже близость не порождала у нее тех волнующих ощущений, которые, согласно откровенным постам в женских блогах, должны наполнять остротой сексуальную жизнь семейной пары. Секс с мужем напоминал Ирине физическую зарядку, хорошенько позанимавшись которой, в конце испытываешь приятное чувство удовлетворения.

И иногда, ночью (и ей было невыносимо страшно признаться в этом самой себе), она, привычно обняв Степана за спину, смотрела в темноту сухими глазами, и думала: «а как это могло бы быть с другим?».