После неторопливого завтрака, первым обратился к Гильмо.

– Друг мой, ты сам отберешь трех воинов среди своих боевых товарищей, в качестве компании на обратный путь мне хватит и одного, – не дождавшись возражений, я перевел взгляд на старшего из проводников, мягко улыбнулся и сообщил. – Твоя помощь, будь уверен, мне тоже понадобится…

– Господин, – наклонил голову горец, не вставая с места.

– Ты возьмешь одного из своих племянников, а второй – поможет нам не заплутать, – дальнейший план уже звучал для всех участников сразу. – Ваша задача не устроить войну, не перебить всех известных и неизвестных врагов, а наоборот – прокрасться так, чтобы ни кого не побеспокоить, но найти самый удобный путь на другую сторону Великого хребта. В первую очередь, конечно, проверить эту посланную нам богами древнюю дорогу, но если ее окажется слишком мало – не беда. Я все равно не поведу войско вокруг, через Врата батавов…

Встретив настороженные взгляды своих людей, улыбнулся как можно уверенней.

– Нам уже пришлось потерять слишком много времени, но здесь – дело даже не в нем. Хотя если верны мои расчеты, то по прямой – отсюда до владений убиев не больше двух-трех караванных переходов (13). В горах, конечно, нет прямых путей, но не важно, сколько мы выиграем времени, сократив путь, важно то, что нас там ни кто не ждет! И мне ли рассказывать опытным воинам, как редко боги посылают предводителю шанс опередить вести о себе…

(13) Караванный переход – скорость сухопутного торгового каравана в Ахкияре в среднем составляет от 20 до 30 км\день.

* * *

Окрестности Малета, утро

(3 марта)

Огромное человеческое море волновалось, шумело, радовалось.

Провожающих было заметно больше, чем уходящих в поход, и они даже не пытались изображать стройных колонн, так что заняли в итоге практически все свободное пространство между городом и воинскими лагерями.

День ухода армии было не удержать в секрете, поэтому с тех пор, как ярл Ингвар его назначил, ни кто и не пытался изображать таинственность. И сегодня сюда съехались семьи практически всех участников похода, да и просто любопытствующие.

Многие собрались на проводы чуть ли не целыми кланами. Малет пока был единственным местом нового владения, где можно было гарантированно найти или заказать вообще любой товар. Так что повод прокатиться, легко было найти и за пределами идеи «помахать платочком» вслед родственнику. Тем более что в этом мире ни среди горцев, ни у фризов – обычая такого не существовало.

Небольшой митинг закончился довольно быстро. Огромный квадрат из более-менее плотно составленных отрядов пехоты и конницы по команде зашевелился, начал распадаться и, выстроившись в колонну, неторопливо потек на север.

Вот о том, что предстоит переход через горы – это во всем войске знала в лучшем случае пара десятков человек…

Ну и тысяча двести легковооруженных горцев-пращников, набранных среди новых подданных, которые без всякой помпы и барабанного боя еще три дня назад тайно покинули окрестности Малета. Как и походный обоз из почти трехсот пастухов, осадных инженеров, кузнецов и прочего мастерового люда, мобилизованного на эту войну.

Их задачей было подготовить первую часть пути. Поставить от Малета и до начала древней дороги лагеря, через каждый сутки пути. Естественно, по самому короткому пути, но чтобы у каких-нибудь «подходящих» источников воды.

Три первых лагеря – это небольшие укрепления с частоколом и смотровыми башнями, рассчитанные на ночёвку отрядов человек в пятьсот-шестьсот. Вроде тех, что так хорошо себя показали у самого города-порта. Их планировалось использовать для переброски раненных и добычи – в одну сторону, подкреплений или припасов – в другую.

Осадным мастерам так же предстояло разметить будущие отхожие ямы, места под кострища, найти, где воины станут добывать дрова и прочее разное – для ночевок всей армии по пути в горы.

А у самого начала древней дороги было приказано поставить четвертый лагерь – достаточно большой, – для стоянки всей армии на неделю, две, а может и три, пока мы не отправимся дальше. И обозники уже три дня как возили туда припасы.

По словам старшего телохранителя (как раз и вернувшегося три дня назад), древняя дорога неплохо сохранилась, но в двух местах предстояли немалые работы, если мы хотим, чтобы на ту сторону могли попасть лошади, и уж тем более – повозки.

Немногословный в обычное время Гильмо находился, что называется «под впечатлением» от увиденного. Но его вывод звучал однозначно: в этом месте Великий хребет проходим! Хотя и придется повозиться…

…Первыми тронулись всадники.

Натягивать доспехи «ради показухи» Игорь приказывать не стал, но почти все воины сегодня извлекли свои лучшие одежды, начистили украшения и оружие, пересели на боевых, то есть своих самых крупных и представительных лошадей.

Самыми достойными возглавить «парад» была его придворная сотня. О, как же гордо вышагивали их кони! А уж блистали-то – и вовсе, словно реперские авто! Свежий ветер с моря развевал их яркие шелковые черпаки, командирские значки на копьях и знамена хоругвей, извлеченные ради такого случая, блистал на украшенной серебром упряжи…

Игорю, как землянину, не нужно было изобретать велосипеда, потому что благодаря фильмам, и кадрам кинохроники, он прекрасно представлял себе, как все это должно выглядеть в целом. Поэтому приветствия своих воинов он принимал с сооруженного накануне возвышения. Самого настоящего «мавзолея», хотя у местных были, конечно же, свои ассоциации. И тоже – вполне себе связанные с властью над людьми.

Пятиметровое возвышение в форме храма-пирамиды, драпированное коврами и яркими штуками шелка из его недавней добычи, в глазах и фризов и горцев очень даже внятно расставляло акценты. Однозначно подчеркивало, кто есть кто среди 16-18 тысяч человек собравшихся здесь.

Чуть ниже, но тоже на возвышении, стояло меньше двух десятков человек.

Естественно, Дольф, как командир, по рангу идущий сразу после него, другие «тысячники», самые влиятельные вожди союзников, и – вот уж действительно приятный сюрприз – Аскольд Ленструнг. Он неожиданно прибыл вместе с батавскими подкреплениями проводить треверского ярла лично.

С этой стороны хребта было общеизвестно, что у нынешнего батавского конунга не было наследников мужского пола. Только бастарды. Поэтому все кому не лень шептались о перспективах Аскольда на трон. Так что такое незапланированное внимание было, без всякого сомнения, ответным жестом на недавнюю щедрость.

В последнее время, когда я думал о будущих «бонусах» в связи с возможным приходом к власти в Батавии настолько дружественного правителя (именно заслугой Аскольда было то, что план с подкупом аваров все же пошел в дело), то нее мог побороть улыбку на лице.

Дольф сегодня тоже не мог смотреть на возможного батавского наследника без улыбки. Правда, улыбался он от смущения.

Вчера во время пира, устроенного в честь прихода батавской конницы, и такого высокого гостя, он изрядно перебрал. Когда сознание вернулось, оказалось, что Первый коронный тысячник грозно ревет залихватскую боевую песню, при этом одной рукой барабанит по своей чаше, а второй, прямо с зажатым в ней жирным бараньим мослом, отбивает ритм по плечу почти уже конунга соседней державы. А тот, вместо того чтобы рассердится, хохочет такой же пьяный и бесшабашный.

Когда мимо возвышения пошли первые отряды тяжелой фризской пехоты, Аскольд снова оглянулся, и опять своей доброжелательно, но и немного насмешливой улыбкой вогнал Дольфа в смущение…

Присматривать за бывшим канаанским Протекторатом Игорь мог оставить более трех тысяч воинов *1*. Учитывая местное ополчение и обязанность пограничных кланов посылать наблюдателей – вполне достаточно.

*1* Войска, оставленные в Протекторате

В гарнизонах:

Двубашенный замок (прииски) – одна из свеженабранных придворных рот (120) + надсмотрщики-горцы (200)