Кажется, Дейросу так понравилась покладистость жены, что он резко поднялся с кресла и, обогнув стол, подхватил её под локоть, рывком сдёргивая с кресла. С отрывистым «Воибор, оставь нас» князь притянул к себе Многоликую. В поведении Дейроса не было ничего неожиданного, но княгиня крупно вздрогнула, когда когти в полутрансфорамции прошлись по её спине, распарывая ткань платья. Она отвернула голову в сторону, избегая властного поцелуя. Чтобы он сгинул, этот целитель! Своей светлой магией лишил её конфигурации целостности, и сейчас княгиня чувствовала, как на задворках сознания в ужасе и отвращении от предстоящего действа бьётся ей изначальная личность.

Многоликая крепко стиснула зубы и глубоко задышала, удерживая текущую форму. До подобного раньше не доходило. Паника почти затопила разум княгини. Но Дейрос понял всё по–своему:

— Неужели тебе наконец начало нравиться? — его низкий, пробирающий до костей смех взлетел к потолку.

Многоликая закрыла глаза и обмякла в руках мужа, гася своё сознание, сметая отголоски прошлого. Крайняя мера, но она не была уверена, что сегодня была способна выдержать внимание со стороны супруга.

Эрна не находил себе места: его госпоже снова нездоровилось. Она потеряла сознание прямо в кабинете князя. Воибор заискивающе уверял Дейроса, что с его супругой всё в порядке, вызванный для этого же Крайс тоже не увидел никаких отклонений в её физическом состоянии. О психическом — никто из них даже не заикнулся: князя не интересовали подобные мелочи. Но сейчас, когда они прогуливались саду, маг мог видеть, что грудь Многоликой вздымалась слишком сильно, и ему казалось от этого движения трещит лёд, будто бурная река готова выйти из берегов.

— Моя госпожа, что происходит? Что так тревожит вас? Болезнь уже позади и беспокоиться не о чем. В замке пока всё спокойно, с последним торговым обозом доставили пару артефактов, определяющих яды.

— Я… у меня есть тайна, — княгиня почти сдалась под этим взглядом. Крайс тоже смотрел в душу, но не так, как Дейрос. Некромант выглядел искренне обеспокоенным, а не похотливым, как её муж. Где–то в груди становилось тепло, когда руки мага слегка касались её кисти, и вспоминалось, что когда–то это не казалось ей столь странным и необычным. — Но я не могу её открыть, — княгиня не была уверена, что Эрна примет её такой, кто она на самом деле.

— Вы не доверяете мне? — в голосе мага слышалась обида. Но правда, почему он решил, что достоин этого?

Раньше Многоликая не обратила бы внимания на подобные нюансы интонации или настроения, но сейчас, будучи в нестабильном состоянии, она смогла распознать, что некромант чем–то расстроен.

— Нет, не тебе, Крайс, а скорее, себе, — склонив голову, призналась княгиня. Холодными пальцами она тронула его рядом с воротом домашней мантии. Она проследила по линии запáха, впервые за двадцать лет греясь теплом чужого тела. Дейрос обжигал до боли, но не Эрна. Его длинные белые волосы легонько трепал ветер, несколько прядок коснулись рукава платья Многоликой, где она прятала три карты: Лилитта, Реми и Крайс. У её мужа тоже было три: демон, клятва верности и Воибор, две из которых были козырными.

Эрна на ожидал подобного проявления эмоций от всегда сдержанной княгини. Не задумываясь, что он делает, некромант сжал её бледную ладонь своей. Многоликая подняла опущенный взгляд.

— Мне нужно твоя помощь, — шептали губы, — с дочерью.

Эрна не посмел отказать.

Вскоре Лилитта вернулась к исследованию тайных ходов. На этот раз она была более чем аккуратна. Она не хотела, чтобы у матери и некроманта возникли вопросы, и не обсуждала с ними свои эскапады. Многоликая и Крайс явно не сидели без дела, как иначе было объяснить, что они нашли ту комнатушку, где они с Реми занимались с её новым оружием. Идя знакомым маршрутом, Чёрная Лилия позволяла себе слегка ухмыляться, припоминая, как первые дни Сальва пытался её лишний раз не касаться и всё время косился на замершую изваянием княгиню. Но Реми — мужчина простой, а потому довольно быстро привык держать её за руку, направляя бросок в нужную сторону. Временами он прикасался к её спине или слегка поправлял положение её ног своими. Его руки были тёплыми и большими, шершавыми и мозолистыми, а ноги уверенно и сильно стояли на неровном каменном полу. Для Чёрной Лилии Реми был похож на утёс посреди бушующих волн, основательный и нерушимый. Медиум была уверена, что ничего подобного в своей прошлой — пусть скрытой туманом забвения — жизни она не имела шанса ощутить.

Азарт, холодящая смертоносная сталь в руке, еле уловимое тепло магического светильника и его свет, рождающий на стенах причудливые тени. Словно вторая молодость. Лишь заметив свою метку на одной из стен, Лилитта снова сосредоточилась на изучении тайного хода: не хотелось быть снова быть облитой кислотой. Отсюда вели две развилки. Сердце предвкушающе забилось. Сосредоточившись, княжна принялась считать шаги и делать отметки на листочке с перерисованным планом. Сейчас она была более осторожна — пальцы умело вывели в воздухе комбинацию рун, находящихся в прямом положении: уруз, наутиз, беркана. Медиум была уверена, что раньше никогда бы не поверила, что руны смогут защитить, но пришлось провести эксперимент — на себе — и принять.

Несколько дней назад Лилитта трясущимися руками опрокинула на себя чашку горячего чая. Она ожидала очередного ожога или хотя бы покраснения, но кипяток попал на эти три руны, нарисованные чернилами на коже, смыл их, но вреда никакого не нанёс. Расширившимися глазами княжна смотрела на чистую и неповреждённую кожу на руках и долго не могла осознать уведенное. Получается, магия в ней всё же была? Тогда почему чакра её не слушалась?

Лилитта упросила Крайса раздобыть ей книги по «обычной» магии. Законы создания заклинаний при помощи силы стихий были схожи, отличался только конечный результат, а также заклинания, наиболее подходящие для каждого из направлений. Огонь и вода специализировались на атакующих умениях, земля и воздух — на защитных. Светлая магия исцеляла и усиливала, благословляя, тёмная — давала возможность накладывать проклятия, ослабляя, и поднимать нежить. Заклинания обычно творились вербально, иногда при помощи движения рук, лишь отдельные маги могли работать молча и не меняя положения тела в пространстве. В самой последней редакции «Жизнеописания императоров и королей» говорилось, что подобными умениями обладали отец нынешнего правителя Чёрного королевства Арно Шакрама и Белая Королева, чьё имя умалчивалось. Однако никто их них не использовал руны: они служили алфавитом, но не магическим инструментом.

Не пройдя и десяти шагов по потайному ходу, Лилитта, озарённая догадкой, остановилась. Если она не может обратиться к «обычной» магии, то нужно использовать руны. Сделав соответствующую пометку на листке, чтобы не забыть, она продолжила исследование тайных коридоров. Словно сегодня был день открытий, но вдруг её обнажённых голеней коснулся лёгкий прохладный сквознячок. Медиум сдержалась от того, чтобы не броситься со всех ног вперёд, а продолжила идти медленно, считая шаги. Её изящные туфельки без каблуков снова оказались в пыли, а подол самого простого алого платья слегка истрепался, но лучше было испортить один комплект одежды, чем перемазать все. Охотничьи костюмы медиум берегла, планируя использовать их уже при побеге.

Ветерок стал ощутимее, затхлый воздух тайных ходов приобрел свежесть. Но тут Лилитта упёрлась в деревянную… стену? Дверь? Она была крепкой и нажатию не подалась, явно запертая. Сейчас, вечером, на улице было темно, поэтому ни капли света снаружи не достигло бы взгляда княжны, но прохладный воздух обдувал щёки медиума, когда она привалилась к двери. Сердце оглушительно билось в груди: уже более полугода она не покидала пределов замка и успела соскучиться по небу, деревьям и просто простору. Лилитта сжала кулаки, обещая себе, что дольше необходимого в замке не задержится. Он и так уже опостылел ей.