Я знаю, что смерть – это то, что нельзя скрывать. Но я просто не сумею рассказать Оскару правду. Я буду вздыхать, потом молчать, потому что с этим может столкнуться каждый, в любую секунду. Так и есть. Жизни заканчиваются. Разница только в том, что я знаю об этом. Знаю, что это точно произойдет. Последний день подступает большими шагами, и я не могу сказать об этом Оскару. Но и не сказать ему совсем ничего тоже не могу. Если я расскажу ему это, он будет по-другому ко мне относиться. Не будет пути назад. Сейчас я еще украшенная рождественская ель, а после стану обычной девочкой, которая скоро умрет. Семнадцатилетней девственницей без водительского удостоверения. Другие видят меня такой, это факт, но я не хочу, чтобы он это видел. Для Оскара я хочу оставаться рождественской елкой. Он должен смотреть на меня по-другому. Своими глазами.

Летняя духота витает в воздухе и оседает влагой на моей коже. Я сижу на крыше и жду дня смерти. Кроваво-красное солнце опускается, и в который раз ночь выигрывает для того, чтобы утром снова быть вытесненной. Все идет своим чередом. Я облокачиваюсь на стену дома и смотрю вдаль, в небо, и отгоняю мысли о жизни после смерти, потому что голоса в моей голове никак не могут прийти к соглашению. Кроме того, это не играет никакой роли. Смерть заберет меня тогда, когда ей будет нужно. Мы пешки в ее игре. И скоро наступит ее ход.

Я смотрю в сад и вижу маму. Она плавает по дорожкам бассейна. Раньше мы часто плавали вместе, а сейчас мы вместе одиноки. Отец до сих пор на работе, занят делом Петерсена, а моя сестра сейчас, скорее всего, занимается сексом. Подумав о ключевом слове «секс», я снова вспоминаю об Оскаре и нашем поцелуе. Вздыхая, тянусь за наушниками и включаю музыку. Когда начинает играть песня «The Funeral» группы Band of Horses, я закрываю глаза и снова оказываюсь там. В его машине. С ним. Я чувствую его губы на моих губах, его дыхание на моем лице. Прежде чем утону в воспоминаниях, я открываю глаза и снимаю наушники. Мои чувства крутятся в центрифуге, и капельки пота щекочут кожу. Я снимаю тонкий свитер и бросаю его рядом. Душный воздух касается шрама, отчего по спине бегут холодные мурашки.

Я снова смотрю в сад, мама исчезла, но вода все еще движется, и водная гладь неспокойна. Множество маленьких волн бьются о край бассейна. Я встаю и разглядываю отражение: мерцающая бирюза и кусты, которые окружают сад, словно колье из черного жемчуга. Есть только я и вода. Мне нужно только шагнуть. Я всегда хотела это сделать, но никогда не осмеливалась. Мой страх всегда был сильнее любопытства. Делаю глубокий вдох и отхожу назад. Меня охватывает адреналин. Я еще здесь. Еще жива. Я и так слишком долго просто дышала. Мое сердце отчаянно бьется, а руки трясутся. Но я улыбаюсь. А затем беру и с разбега прыгаю.

Я лежу на спине, а холодная вода держит меня на поверхности, качая на маленьких волнах. На небе нет ни луны, ни облаков. Я легкая как пушинка, а звезды в небе сверкают как крошечные бриллианты. Я обожаю лето. Время, когда голая кожа не мерзнет. Это будет мое последнее лето. Глубоко вдыхаю воздух и чувствую, как мои легкие растягиваются. Все прожитое не было генеральной репетицией, это было все, что мне положено. Это было мое выступление, и я его с треском провалила. Я играла не главную роль в своей жизни, хоть и была образцово-показательным ребенком. Неудивительно, что моя сестра так ненавидит меня. Я зажала Лариссу в угол, потому что была лучше ее. Всегда. Во всем. Я была идеальна, но у меня не получалось произвести неизгладимое впечатление. Может быть, потому что я всегда хотела быть тем, кем на самом деле не являюсь. Быть идеальной сложно хотя бы потому, что этого никогда не добиться.

Я вытягиваю руки и дрейфую по воде. Я всегда так делаю. Водная гладь всегда была моим домом, местом, где я чувствовала себя комфортно. До того, как Оскар утянул меня за собой в глубину. И теперь, когда мне известно, какие его губы на вкус, во мне вдруг проснулось дикое желание жить, которого я никогда не испытывала. Как будто каждый час – это десерт. Я задерживаю дыхание, чувствуя, как холодная вода накрывает мое лицо, и парю словно в невесомости. Вижу, как мои волосы поднимаются надо мной, будто светлое пламя в замедленной съемке. Когда я замечаю движение у бортика бассейна, вздрагиваю от страха и всплываю.

– Оскар?! – мой голос резко пронзает темноту.

– Я не хотел тебя напугать… – тихо произносит он и смотрит в сторону дома.

– Что… что ты делаешь тут? – шепчу я ему в ответ.

– Я хочу ответить.

– Ответить, – задумалась я.

– Да, ответить. До сих пор я только спрашивал.

Круги под его глазами – моя вина, и ту ярость, которая за ними скрывается, я заслужила. Мое сердце убьет меня. Я подплываю к бортику и высовываюсь из воды. Мои тоненькие как спички руки трясутся подобно осиновой листве на ветру. Замечательно. Оскар протягивает мне руку и вытаскивает меня из бассейна. Его джинсы прилипают к моей мокрой коже. Капли воды наперегонки бегут по телу, и я убираю мокрые волосы с лица.

Мы стоим очень близко друг к другу. Я не могу отвернуться. Мне хочется утонуть в его объятиях, но я тону в этих глазах. Мой взгляд скользит к его губам. Они притягивают меня, и его глаза притягивают меня, обезоруживают и смотрят сквозь мое тело, тело, которое в его присутствии сыпется, как штукатурка со старого здания. Прохладный летний вечер касается меня ветром, и мурашки охватывают все тело. Я хочу его поцеловать и жить другой жизнью, хочу засыпать в его объятиях и мечтать об этом столько, сколько это возможно. Его взгляд падает на мой шрам. Всего лишь секунда, мимолетное мгновение, но выражение лица выдает, что он его заметил. Нет! Пожалуйста, нет! У меня нет ни футболки, ни полотенца, ничего, за чем я могу спрятаться. Я чувствую свой пульс и отчаянно пытаюсь закрыть это место руками. Зачем ему надо было туда смотреть? Пячусь назад, хочу отвернуться, но Оскар оказывается быстрее и хватает меня за плечи. Его руки теплые, и я ощущаю, что ему приходится приложить усилия, чтобы удержать меня.

– Тесс… не надо, – шепчет он.

– Мне… мне холодно…

Это не так. Я хочу убежать. От его близости и взгляда. От этого момента, в котором я так ужасно себя чувствую. Но он меня не отпускает, только смотрит на меня. Мои руки судорожно закрывают этот мерзкий кусок кожи, который мне хочется спрятать. Я хочу дальше наблюдать блеск в его глазах. Оскар, поднимая указательным пальцем мой подбородок, заставляет посмотреть на себя. И вот он. Блеск. Он еще там.

– Нам нужно поговорить, – произносит он.

Я ищу отговорку, какую-нибудь причину, чтобы выгнать его. Но единственное, что мне остается, – рассказать правду. Я расскажу ему все и попрошу уйти.

– Ты прав, – отвечаю я и аккуратно беру его за руку, – нужно.

Мы сидим на крыше и разглядываем звездное небо. Знаю, что он ждет, пока я что-нибудь скажу, но я не знаю, с чего начать. Я потеряю его сегодня ночью, хотя он мне никогда и не принадлежал.

– Ты снова слишком громко думаешь, – шепчет он, и я поворачиваюсь к нему.

– Я не знаю, что сказать.

– Прекрати думать и представь, что меня нет. – Ясно. Как будто я так смогу. В его присутствии я превращаюсь в комок нервов. – Пожалуйста…

– Окей, – мямлю я. Делаю глубокий вдох и смотрю ему в глаза. Я пытаюсь противостоять этому выражению лица, этому проникновенному взгляду, но у меня не получается. – Я, – шепчу я, а затем отворачиваюсь и качаю головой. – Не могу… Мне очень жаль.

Оскар поворачивается ко мне.

– Не знаю, что и думать. Я вижу эту прекрасную девушку, но как мяч отскакиваю от нее… Когда смотрю на тебя, я убит.