Натали четко рекомендовало мне поддерживаться трех важных правил:

— Первое, и самое важное. Хранить молчание. Никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о задумках проектов, ходе работы и обо всем процессе создания. Покрайней мере, пока реализация не произойдет в полной мере и не выйдет в свет.

— Второе и не менее важное правило. Соблюдать определенные рамки. Этикет, сдержанность и вежливость. Особенно с Габриэлем Агрестом. Хотя бы на публике.

— И третье правило. Работать, работать и работать не покладая рук.

Я знала, что Адриан вернулся. И всеми способами делала так, чтобы не встретиться с ним лично. Нет. Ни за что. И хотя теперь мне приходилось многое в обучении делать вместе с Габриэлем, который указывал мне на все дефекты, требования каких-либо творений одежды или фото Адриана, я прикладывала все усилия, чтобы остаться «незамеченной».

Видимо, он делал тоже самое, и лишь однажды в радиусе трех метров мы столкнулись взглядами, а вокруг нас при этом бегала толпа стилистов и помощников. Но тут же осознав всё, одновременно отвернулись. Патрули совершались в одиночку.

Ну и пусть.

***

День обещал быть ужасным. С утра я проспала в колледж, в который и так редко хожу, не успела вынести мусор по просьбе Альи, сломала каблук возле дома, пришлось возвращаться за новыми. По пути на занятия споткнулась дважды.

Плюс ко всему — вишенка на торте: Наставник попросил приехать к нему домой, чтобы я забрала какие-то документы и эскизы для доработки через Натали. Всё бы ничего, если бы не сочетание слов «к нему домой». Туда, где живет мой зеленоглазый дьявол. О котором я, конечно, не думала.

Закинув все необходимое в сумку, не забыв при этом положить туда коробку свежих кокосовых печений для Тикки и ее саму, я, скрепя сердцем, отправилась в поместье Агрестов.

У входа меня, к удивлению, встретила не Натали, а обезьяноподобный охранник Адриана. Меня это напрягло. Почти в эту же секунду вышел Адриан.

Так, Маринетт, спокойно.

— Отец и Натали срочно уехали и попросили меня отдать документы. Извини, не знаю какие именно, давай я отведу тебя к его кабинету, посмотришь сама.

Сил хватило только кивнуть. Родной голос, который я давно не слышала, приятно резал слух и я всеми силами сохраняла самообладание, смотря куда угодно, лишь бы не на него.

«Так, какая замечательная позолоченная ваза, интересно, сколько почек нужно продать за нее? Оу, картины, шикарные картины. Стоп, на них Адриан. Отвернуться. ОТВЕРНУТЬСЯ. Пол. Замечательно, полы тут очень крутые, мрамор? Ммм, нет, может…»

— Маринетт! — Упс, кажется, он звал меня, и уже не раз.

— Д-да?

— Куда ты идешь?

И тут я понимаю, что прошла на несколько метров от нужного мне кабинета. Адриан еле улыбнулся краешками губ, тут же отвернувшись. Да, класс, супер. Я идиотка.

Широкая спина парня предстала перед моим взором, когда я зашла внутрь дорогого и богатого, со вкусом обставленного помещения с камином. Посередине висел портрет какой-то красивой женщины. Он так привлек меня, что я даже забыла зачем пришла. Подойдя к нему и слегка проведя по краешку нижнего холста я оторопела. Золото. А рядом сверкают?..

Бриллианты, изумруды, рубины. Дааа, любил Габриэль свою жену, что даже картина сделана со всем мастерством и идеальностью. Из нее будто бы сочилась та любовь, которую она не успела подарить мужу и сыну.

Я печально вздохнула, на что Адриан сразу же повернулся и удивленно уставился на меня. Его взгляд переметнулся на картину, затем он посмотрел в мое печальное лицо, выражающее «Очень жаль».

— У тебя красивая мама.

— Да. Была.

Неловкое молчание казалось бы, затянулось, и я тут же попыталась его устранить. Подойдя к широкому глянцевому столу из красного дерева, я быстро нашла необходимое и стала складывать к себе в сумку. А теперь, я уйду. Уйду, не оборачиваясь, не произнося ни слова.

— Маринетт… Останься. Может выпьем по чашке кофе? — услышала я за своей спиной.

Еще чего, размечтался!

— Давай.

Точно идиотка.

Минут через 20 мы сидели на небольшой кухне, держа в руках по фарфорой кружке.

— Ну так, как дела? — спросил как бы невзначай зеленоглазый, искоса глядя на меня.

— Отлично. А у тебя? Как Италия? — сарказм снова вылез в неподходящий момент, но я не отступила, а наоборот, посмотрела прямо на него, ожидая ответа.

— Ммм, чудесно. Как Лука?

— Оу, не знаю. Должно быть, хорошо, мы уже два дня не созванивались.

— Как же это, не созванивалась со своим парнем? — странный ироничный ответ поразил так, что я даже подавилась кофе, успев отхлебнуть глоток.

— Он не мой парень. Пока что. А вот ты бы лучше Альей так интересовался, она же твоя девушка.

— Ты права.

Почему-то сильно огорченная его ответом, я разозлилась сама на себя. Ну вот, я вновь дала слабину и позволила беспочвенной ревности, на которую я, к тому же, не имела права, взять верх надо мной.

— Прости, я, наверное, задержалась, — сказала я, попутно вставая, и выпуская из рук чашку, попутно вспоминая, что я забыла у Габриэля Агреста в кабинете свой телефон, — мне необходимо вернуться в кабинет, я оставила там телефон.

— Иди, жду здесь.

Не став спорить, я быстро поднялась с насиженного места и неловко покинула комнату. Дойдя куда нужно, я аккуратно зашла внутрь, на ходу пробегаясь глазами по помещению. Ага, вот он.

Оххх.

Ну не знаю, как я умудрилась задеть непонятную жидкость, похожую на чернила, но тем не менее, брелок с телефона поспособствовал очень приятной ситуации!

Часть жижи оказалась на юбке и рубашке. Ладно еще, юбка черная, но блузка… белоснежная, любимая. Я заскулила от злости, Тикки лишь цокнула. Ужасный день.

— Что ты там так долго… Ааа, понятно, — пришел неожиданно Адриан, глядя на мои красивые чернильные узоры на блузке.

— Ее надо срочно постирать в глицерине, я дам ее прислуге. Снимай.

Снимать?!

— У меня там только лифчик, если ты не заметил! — возмущенно процедила я.

— Я отвернусь. Отдашь мне рубашку, я принесу тебе что-нибудь.

И все же мне пришлось это сделать, и я медленно, стараясь не замазать пальцы чернилами, стала отстегивать одну пуговку за другой.

— Ну что ты там копаешься? ОЙ. — Адриан, очевидно думая, что я даже не думала это делать, обернулся. И обомлел.

Я стояла практически в полностью расстегнутой рубашке, не считая двух нижних пуговиц, которые я не могла никак преодолеть из-за обильно политых на них чернил. Краска выступила на мое лицо, однако я не отвернулась, когда увидела, как его глаза буквально пожирают участки моего обнаженного тела.

Адриан медленно приблизился ко мне. В комнате стало безумно жарко.

— Давай, помогу, сама ничего сделать не можешь.

Хрипота в голосе, его блуждающий взгляд. Я медленно подняла руки вверх, Адриан взял рубашку за края и помог мне снять ее через голову. Глаза в глаза. Рубашка полетела куда-то на пол, я невольно поежилась от температуры комнаты, поскольку никакая материя больше не грела.

— Я могу, а вот ты даже не удосужился явиться на встречу, хотя обещал!

— Я ведь действительно собирался к тебе на встречу, это все отец. А потом этот Лука, ваша фотография. Я хотел тебе написать… — говорил Адриан яростно, злобно глядя на меня и прижимая к стенке, не давая шансов убежать.

Да я и не собиралась.

— Не ври. Пошел ты к черту! — громко сказала я ему в лицо, пока Адриан блуждает по моей спине.

— Сама иди. — плавно опускается ниже, прочерчивая изгиб.

— Придурок!

— Истеричка. — нежное поглаживание по ягодицам.

— Ненавижу!

— Любишь. — несильный, но требовательный шлепок по пятой точке.

— Поцелуй!

— Есть, моя Леди.

И в ту же секунду наши губы соприкоснулись в обжигающем поцелуе. Так страстно, крышесносно, волнительно. От удовольствия я закрыла глаза. Адриан второй раз в жизни снова целует меня, сам. Гладит мое тело, ласкает. Прижимает так сильно, что я ощущаю каждым сантиметром тела его рельефы.