Язык блондина будто бы играючи с моим, возбуждает и заставляет плавиться мозги. Удовольствие. Я корю себя, но таю с каждой секундой как мороженое под июльским солнцем. Мое тело горит, душа поет, и как бы то ни было, не хочу, чтоб это заканчивалось.

Я хочу быть с ним еще ближе.

Эта мысль реализуется с помощью моих рук, я, сама того не осознавая, пробираюсь под его футболку и начинаю прощупывать каждый кубик пресса, очерчивая ноготком правой руки. Другой же рукой я зарываюсь в пшеничные волосы, оттягивая их. Я прижимаюсь к нему как можно ближе, слегка водя бедрами по его штанам и слушая его протяжные вздохи. Он возбужден так же сильно, как и я.

Постепенно Адриан перебирается губами на шею, зацеловывая весь участок, периодически водя по ней носом, шумно вдыхая аромат моих ванильных духов. Мне очень хорошо, да так, что хочется петь, танцевать, но больше всего, отдаться сейчас ему со всей своей страстью.

И я понимаю, к чему это может привести. Остаток здравого рассудка все же бьет по мне как отрезвляющая пощечина и я отталкиваю парня от себя, после чего он непонимающе начинает смотреть на меня. Возбуждение плескается в его глазах так яро и так маняще, что мне приходится лишь отвернуться.

— Нам… нельзя. — говорю я убитым голосом, подбирая свою забытую рубашку, — Алья не заслужила этого.

Адриан понимающе кивает, начиная пятиться от меня и жмуря при этом глаза, будто бы от боли. Я понимаю, что так будет правильно. Ошибок и так достаточно, которые я не в силах исправить и сейчас я понимаю, что могла совершить еще одну.

Адриан непрерывно смотрит на меня, прежде чем уйти. Останавливается у входа. Держится за ручку двери и смотрит на меня с такой нежностью, какой я никогда не видела.

— Теперь и ты прости меня. Я тоже тебя люблю.

И я в ступоре, но через мгновение понимаю всё. Любовь, которая сейчас уходит от меня раз и навсегда, мое счастье, моё все. Правильно ли это? Возможно. Убьет ли меня это? Однозначно. Не смогу, не отдам, мой. Люблю его так, что сейчас плевать совершенно на все. Лишь бы к нему — поближе, поцелуи с ним — дольше.

Постоянно убеждая себя быть хорошей подругой, а не последней мразью, я окончательно загнала себя в угол. И теперь мое спасение только в руках Адриана.

— Останься. — закричала в закрывшуюся дверь.

Опоздала?.. Ушел.

— Тикки, нет. Не могу больше так. Я бегу за ним! — подорвалась я, и уже собралась бежать, как вдруг дверь снова открылась и Адриан вновь появился в проеме.

А он и не уходил.

Только шаг до запретной любви.

Только шаг нас с тобой разделяет.

Еще мгновение, и снова наши губы встречаются как после долгой разлуки. Мы прижимаемся друг к другу как к теплу в холодный вечер. Рубашка снова летит на пол, да и к черту эту рубашку.

В жизни много опасных лавин,

К нам несётся особенно злая.

К нам несется лавина, жестокая, не оставляющая шанса и другого исхода. И пусть потом мы будем жалеть. Это будет потом. Сейчас я хочу того же, что и хочет Адриан. Быть с ним одним целым, целовать друг друга до онемения губ и обнимать так, словно руки были созданы только для этого.

Адриан обхватывает мои ноги, прижимая к себе ближе, тем самым я заключаю кольцом ног его бедра, чувствуя твердость в штанах своей промежностью.

Как могу я других осуждать,

Если я и сама не святая?

Я буду проклята за то, что делаю. Но я больше не хочу бороться с выбором сердца.

Адриан быстро, но аккуратно кладет меня на первую попавшуюся горизонтальную поверхность — стол с бумагами. Бумаги летят на пол, но нам все равно.

Губы Адриана проделывают дорожку от шеи, к груди, снимая лифчик. На несколько секунд зависает, восхищенно разглядывая мои розовые соски, лаская и прикусывая их, заставляя меня постанывать. Далее он проделывает дорожку жгучих поцелуев к моему пупку, не оставляя незацелованным ни один участок тела. Кажется, проходит вечность. Самая лучшая в мире.

После его губ горит кожа. Я осознаю, что моей юбки и колготок уже нет, а зубами Адриан уже стягивает последнюю часть моей одежды — трусики.

Я должна от тебя убежать,

Только сил на побег не хватает.

Я должна убежать, прекратить сладкую пытку, но я только шире развожу ноги, когда Адриан снимает мне стринги и целует заветное место. Я издаю первый протяжный выдох. На вдохе мне захотелось потерять сознание. Адриан ласкает каждую мою складочку, посасывая клитор и водя языком только ему понятные узоры.

И остаться нам вместе нельзя,

Но увы, или к счастью — мы рядом.

Достаточно увлажнив меня, он отстранился и посмотрел на меня с ног до головы.

— Неземная… совершенная… моя, — шептал и попутно снимал с себя футболку, а после и стягивая штаны, оставаясь в нижнем белье.

Друг от друга не прячем глаза,

Чтоб окинуть вновь любящим взглядом.

Мы оба обнажены, смотрим друг на друга как будто видим впервые. Тело пробивает легкая дрожь от предвкушения и лёгкого страха. Будет ли больно? Если да, то насколько сильно?

Адриан замечает тень тревоги в моих глазах и все понимает.

— Если ты не готова…

— Не смей, не смей останавливаться! — требовательно сказала я, после чего прижалась обнажёнными телом к нему и закрепила слова поцелуем.

Адриан улыбнулся сквозь поцелуй. Слегка отстранился, пододвинулся к уху и шепнул «спасибо за доверие».

После чего прикусывает мочку уха, вырывая из моей груди возбужденный стон.

Внизу живота тянет от недостатка внимания. Я хочу его внутри себя и показываю свое желание ёрзанием бёдер, задевая каждый раз промежностью стоящий и горячий член.

— Пожалуйста…

— Я буду аккуратен, — шепчет зеленоглазый, подставляя головку члена к моему изнывающему и входу.

Пройден шаг до запретной любви —

Шаг надежды и счастья, и… муки.

Момент. Легкая вспышка боли, на которую я практически не обращаю внимания. Адриан входит глубже, становится больнее, из-за чего я невольно морщу нос, но после вижу встревоженное лицо блондина и одобрительно киваю.

Благодаря умелым и ласковым подготовкам Агреста, мы быстро втягиваемся в процесс. Я лежу с широко разведёнными ногами, волосы раскиданы рядом по всей поверхности стола. Мне наконец становится приятно.

Волна удовольствия накатывает, боль проходит, и я не сдерживая себя, стону. Адриан, прежде аккуратный и сдержанный, начинает творить такие безумные вещи, от чего мое возбуждение буквально заставляет терять рассудок.

Бедрами он усиливает толчки, которые прежде были плавными и мягкими, дающие мне насладиться каждым сантиметром его члена. Теперь же я буквально задыхаюсь от удовольствия, толкаюсь на встречу к нему.

Сладкая истома, будто бы внутри меня натянулась струна, ощущения чего-то поднебесного, за рамки выходящего. Адриан периодически замедляется, целует меня везде, докуда может дотянуться, кусает шею, оставляет огромные засосы, гладит грудь, играет с моими сосками.

Не помню даже в какой момент наша нежность превратилась в ошеломительный и дикий секс. Я стонала как как какая-то распутная девица, викрикивая стоны и просьбы не останавливаться. Наконец два влюблённых сердца, две страдающие души воссоединились, сплелись духовно и физически, наслаждаясь близостью друг друга.

Я переместилась лежа набок, давая Адриану другой, более удобный угол для входа в меня, а мне — другие ощущения. Но совсем ни хуже, а даже наоборот — ошеломительно интенсивные и выраженные. Переживая о том, что я веду себя слишком громко и развязно, сил хватило простонать вопрос:

— Адриан… ммм, дверь… з-закрыта?

Адриан произнёс только «можешь не беспокоиться», после чего резко переворачивает меня таким образом, чтобы я стояла на четвереньках, не видя его лица. Я знаю эту позу. Всегда хотела попробовать именно ее.

Адриан входит быстро, напористо, а кабинет заполняют вновь мои бесстыдные стоны.

— О мой бог, не останавливайся… — выкриваю я сквозь стоны.

Непристойные шлепки сопровождались ударами ладоней о мои ягодицы, после чего они сразу начали гореть, только это наоборот добавляет удовольствия и я прошу сильнее.