- Аня, откуда ты это взяла?

- Всю ночь печатала вчера...

- Да серьезно!

- Выдали в хозчасти вместе со старой макулатурой и газетами. Я же этой бумагой окна мыла. Вот немного осталось, я в неё булочки и завернула. Да она чистая, кровью не испачканная, не переживай.

- Да я не об этом... Мне нужно срочно узнать один телефон, городской номер моей бабушки, а Ярослава Сергеевна сказала, что в справочнике его не нашла. Если бы я могла каким-то образом это проверить. Как раз на этой странице улицы нашего района. Но моей нет. Видимо, она была на предыдущих страницах.

- Думаешь, вожатая тебя обманывает? – спросила Мадина.

- Я не хочу ничего такого утверждать, но знаю, что у бабушки точно есть телефон. Конечно, его могли не внести в справочник.

- Киса, хочешь один совет? Не нужно никому звонить. У меня тоже есть основание думать, что вожатые не говорят всей правды. Но нам её знать не нужно. Поверь. Так лучше.

- Какой правды? Что вы вообще знаете об этом лагере? Что это за существа? Что за подземелья? Почему нельзя выходить за ворота? Почему нельзя звонить родным? Почему здесь нет связи, не работает телефон? Почему каждый называет свой год, и вы все живёте будто в прошлом? Какой сейчас год? 2016, 1987, 1942 или 1923? Кто вы все такие и почему меня здесь закрыли? Кто этот товарищ Генда, который живёт более ста лет? Здесь всё странно, всё неправильно! Если бы это был сон, но я своими глазами видела ужасного Буку, который меня чуть не сожрал на второй день смены! Я хочу домой, я хочу уехать отсюда...

Я не могла остановиться и начала реветь. Сказалось нервное напряжение и дневная усталость. Да и этот подростковый возраст, когда настроение может поменяться безо всякой причины за несколько секунд. Но в данной ситуации причина как раз была. Мне совершенно не хотелось сгнить в каком-то непонятном лагере или погибнуть от зубов чудовища.

Аня меня крепко прижала к себе, и я продолжала плакать у нее на плече. Она гладила меня по волосам и шептала — ну всё, всё, успокойся... Мадина взяла меня за руку и твёрдо сказала:

- Пионер должен быть сильным. Отставить истерику!

- Я не пионер вам тут никакой, – посмотрела я на неё всё ещё влажными от слёз глазами, – я хочу, чтобы было всё как раньше. Чтобы были рядом мама, папа, бабушка. Чтобы летали самолёты, работал интернет, и я ходила в школу. Мне нужен мой мир, а не ваш. Он какой-то поддельный. Ненастоящий.

Я понимала, что сболтнула в истерике лишнего перед Мадиной про Буку. Она продолжала крепко держать меня за руку. Я уже не ревела, а только всхлипывала.

- Значит так, пионер. Сейчас мы идём домой. Пьём чай. Успокаиваемся. И ты мне рассказываешь всё, что тебе кажется странным. Я тебе кое-что расскажу про борьбу пролетариата с буржуйской нечистью. А Аня тебе расскажет про борьбу с обычной нечистью.

Следующие её слова были обращены уже к Ане:

- Значит, снова Буки проснулись? Ты знала и молчала? Почему?

- Да там пустяки. Он один был, залётный, случайно забрёл. Нейтрализовала за минуту.

- Всё равно, Полякова, нужно совет отряда собирать. Ты же понимаешь, что они просто так не приходят. И знаешь, КТО придёт вслед за ними.

- Да потому что одни несознательные пионеры суют нос куда им не следует, а другие несознательные пионеры – она пнула меня локтем – слишком много треплют языком.

Мне было ужасно стыдно. Вот называется, дала пионерскую клятву о том, что никто не узнает, и на тебе, в тот же вечер всё рассказала. Ну я и трепло! Ненавижу себя! Пионер я или нет, но слово есть слово. Мы шли практически в полной темноте по лесной тропинке, и только фонарик мобильного помогал мне не споткнуться о корни деревьев. Аня и Мадина шагали ночью так же уверенно, как и при свете. В очередной раз верю Ане, что она видит в темноте. Или просто очень хорошо знает эту тропинку. Я молчала всю дорогу, переваривая происшедшее. И почему меня вдруг сорвало? Почему я думаю, что от меня что-то скрывают? А что же, должны в первый день обо всём рассказать? Я ведь никого напрямую ни о чём и не спрашивала. Да, события весьма странные, удивительные совпадения, как с флейтой. Ну а что флейта? Нашел новый хозяин квартиры, продал на аукционе, а кто-то её купил и привёз в лагерь. Да, шансов мало, но ничего сверхъестественного в этом тоже нет. Жуткий монстр, подземелья, Ада со свечкой. Нет. Всё же загадки остаются. Но сами пионеры — обычные ребята, из крови и плоти, не призраки же они. Лагерь живёт по своим законам, и не мне их менять.

Мы как раз успели войти на площадь и стать в строй, когда началась вечерняя линейка. К счастью, она прошла быстро. Ярослава Сергеевна поблагодарила всех за замечательную работу кружков. Потом все спели какую-то песню, наверное, гимн, слов которого я не знала, и пионеры разошлись по домикам.

Кое-кто отправился в душевую, но мы пошли сразу к себе. Приближался отбой, и прогулки по территории после сигнала горна были строго запрещены. Но для Ани с Мадиной, похоже, запреты не существовали. Они оставили меня на кровати наедине со своими мыслями в домике, а сами тихонько исчезли со словами «жди здесь, мы скоро». А что ещё делать оставалось? Конечно, ждать. События дня проносились перед глазами, и усталость захлёстывала волнами. Никогда не думала после своей размеренной жизни в Токио, что со мной может столько всего случиться за два дня.

Я разделась и залезла под одеяло. Но всё же вопросы и нервное напряжение не давали мне уснуть. Вокруг светильника под потолком кружил ночной мотылек. Я была как он — рядом с истиной, но кружилась вокруг неё, не в силах приблизиться к разрешению загадки. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге появились мои соседки с термосом в руках.

- Эй, Киса, почему ты свет не выключила? После отбоя мы как мышки тут. Хорошо, что вожатая не заметила.

Аня щёлкнула выключателем, погрузив комнату во тьму.

- Ну вот, как и обещали, травяной чаёк – успокоительная настойка. Безалкогольная! 100%

В темноте я ничего разобрать не могла, но слышала звон посуды и наливаемой в стаканы жидкости, перемешанный с хихиканьем пионерок. Интересно, где им среди ночи удалось раздобыть кипяток в термосе и заварить чай. Опережая мой вопрос, Мадина сказала:

- У меня в мастерской есть нагревательные элементы. Воду кипятят в два счёта. Как мне нравится век электроники! Но секрет заварки знает лишь наша травница Анна, так что без магии всё равно не обошлось.

Я сделала глоток из поданной мне в темноте на ощупь кружки, не вставая с кровати. Вкус чая оказался действительно божественный. Шалфей, чабрец, мята, и ещё какие-то незнакомые мне запахи смешались в идиллию напитка. Аня была настоящей волшебницей.

- Ну а теперь, Гиса, в спокойной обстановке можешь спрашивать обо всём, что тебя беспокоит.

Мысли текли как-то вяло. Я отхлебнула большой глоток и спросила:

- Все, с кем я разговаривала, утверждают, что помнят события из разных времён. Полина – войну с фашистами. Ты, Аня, взрыв на атомной электростанции, а ты, Мадина, гражданскую войну. Но вам не может быть столько лет, сколько сейчас. Вы бы давно постарели. Выходит, вы переместились сюда из прошлого?

- Никто тебя не обманывает. Пионеры действительно помнят свои истории. Может быть, эта память настоящая, а может быть нет, но мы давно привыкли, что каждый из нас может быть из любого времени или страны. Появись здесь рыцарь в доспехах, или космонавт с Марса – никто не удивится, и его примут, как любого другого, в нашем лагере. Никто не знает, почему это происходит, но это так, не пытайся понять. Потому здесь мы не ведём учёт времени. Сейчас на календаре 1987 год, а завтра может быть 1917-тый или 2020-тый. Для кого-то это прошлое, для кого-то будущее. Потому, Гиса, большинству из нас связаться с теми, кто остался ТАМ попросту невозможно. Все пионеры были спасены от каких-то страшных событий, катаклизмов, бедствий, войн, словом, верной смерти и отправлены в лагерь. Правда некоторые, как ты, приехали сами. В наших мирах нам грозила неминуемая гибель, и товарищ Генда со своими соратниками собрал нас здесь строить светлое коммунистическое будущее. Мы ему благодарны. Каждый из нас оторван от своей семьи, родных, друзей, той жизни, которой мы жили, но самое важное то, что мы продолжаем жить, и это наш шанс.