Кто знает, какие дела и с кем служители великой богини могут вести в своей Дельте! Разве мало у них подвластных земель и покорных почитателей?

Аргеад сообщил старшему товарищу, что отправится за ответом завтра с утра; Тимей обрадовался, что не придется объяснять ему собственную отлучку. Он сказал, что, может быть, завтра уйдет, не дожидаясь Аргеада, и юноша принял это легко, хоть и с некоторым сожалением.

Но, возможно, с такой бойкостью характера ему не впервой было находить попутчиков, которые заботились о нем в дороге. Или киренеянин рассчитывал получить сопровождающих в Саисе.

Тимей расплатился с хозяином гостиницы за комнату, сразу внеся плату за следующий день.

Потом лучший друг и боевой товарищ Филомена опять отправился побродить по Саису – мальчишка с ним не напрашивался. Киренеянин словно бы немного охладел к новому приятелю. Подозревает? Тем скорее им лучше расстаться…

Вдруг Тимей испугался, что, возвратившись в гостиницу, наткнется на стражу. Но нет, едва ли! Мальчишка непохож на предателя, хотя и не так прост, как казался вначале.

До вечера Тимей бродил по городу богини, чтобы скоротать время и рассеять волнение перед грядущим днем. Он рассматривал высокие толстые стены дворцов и храмов из гранита и известняка, камни в которых были пригнаны так плотно, что нельзя было просунуть кончик ножа. Тимей пытался. Он любовался пилонами – высокими сужающимися кверху башнями из красного гранита и черного базальта, возведенными исключительно с целью преклонения. Отполированные, как зеркало, грани были сверху донизу покрыты четкими рядами иероглифов: высота пилонов была такой, что начало текстов терялось далеко в небе. Работа по высеканию письмен, как понимал эллин, была чудовищной – стоило нанести один неверный удар, и весь священный текст оказывался загублен. Зная египтян, Тимей не сомневался, что виновника немедленно казнили, а работу начинали заново…

Прогулка по городу Нейт не успокоила эллина, а только наполнила его душу тягостным чувством непонятного могущества непонятного народа. Дыхание богини ощущалось в каждой надписи, высеченной во славу ее и во славу всех других богов в стенах Саиса; насмешливая улыбка богини слепила Тимея в сверканье золотой и синей лазуритовой облицовки дверей и стен. “Ты просил меня о помощи, чужестранец? – казалось, слышал он со всех сторон. – Но разве так говорят с матерью всего сущего? Чего же ты ждешь?”

Эллин чувствовал, что еще немного – и он готов будет повергнуться ниц перед Нейт, подобно египтянам. Уже и колдовство, которое болтливый азиат приписывал царевне Нитетис, не вызывало у Тимея улыбки.

Вернувшись в гостиницу, Тимей обнаружил, что Аргеад исчез. Слуги-египтяне сказали, что в скором времени после Тимея юный киренеянин тоже вышел куда-то, и так и не вернулся.

Вначале Тимей испугался за себя, потом за мальчишку. Не попал ли тот в беду?..

Но даже если и так… Тимей ничем ему не поможет.

Однако когда Тимей узнал, что киренеянин тоже полностью расплатился за себя, друга Филомена опять охватил страх за свою жизнь и свое поручение, который начал быстро расти. Каким же глупцом он был, что так много рассказал о себе своему спутнику! Но ведь, если бы он отмалчивался, Аргеад скорее бы усомнился в нем. Никогда нельзя никого недооценивать – ни юнцов, ни даже женщин!

Тимей провел полночи в тревожном напряжении, то засыпая, то вновь просыпаясь, не убирая руки от ножа. Хотя если его придут брать, оружие ему не поможет.

Наконец эллин уснул, и проспал беспробудно до самого утра. Никто за ним не пришел – но и мальчишка тоже не объявился.

Одолеваемый тягостными предчувствиями, Тимей наскоро поел сухого хлеба, запив водой, и стал готовиться к встрече с Поликсеной. Он умылся тщательнее обыкновенного и надел чистый хитон. Египетские жрецы только и делали, что мылись, когда не молились, - но и Тимею вдруг боязно стало пойти в храм нечистым.

Нож он привесил к поясу; но вдруг Тимея охватило чувство, что оружие при входе в храм у него отберут.

Так и случилось. Бдительная стража храма Нейт не пропустила эллина вооруженным даже во внешний двор, куда разрешалось входить всем. “Они так с каждым поступают? - подумал Тимей, пытаясь совладать со страхом и гневом. – Или вонючих азиатов брезгуют обыскивать? Какую кучу тряпья они на себе таскают, и что только там, должно быть, не прячут!”

Тимей уже почти без удивления, хотя и с брезгливостью обнаружил, как много во дворе храма богини совершающих преклонение персов и мидян. Они, шепча что-то на своем языке, прикладывали руки к стенам и пилонам, и повергались ниц с таким же усердием, как дети Та-Кемет.

Тимей облюбовал себе укрытие за колонной, в стороне от молящихся, и стал ждать. Не прогонят ли его?.. Но на эллина никто больше не обращал внимания.

Он стал следить за входом, молясь про себя египетской Нейт, чтобы застать Поликсену без ее госпожи и без охраны…

И Тимей дождался.

Во дворе храма собралось много народу, но входили туда небольшими группами и без спешки, недопустимой в священном месте. Но Поликсену он чуть не пропустил – так сестра Филомена изменилась.

На ней был странный полугреческий-полуегипетский наряд, длинное блестящее платье, поверх которого был накинут словно бы гиматий из такой же ткани, оставлявший обнаженным одно плечо. Но при этом ее запястья были перехвачены серебряными браслетами в виде змей, грудь отягощало многорядное египетское ожерелье, а на поясе висел какой-то золотой египетский амулет. С ее головы спускалось легкое вышитое серебром и жемчугом покрывало, но лицо под этим покрывалом было накрашено так густо, как красились только египтянки – и греческие блудницы.

К кому же теперь причислить сестру Филомена?..

Поликсена вошла пешком, но со стражей, состоявшей из египтян и эллинов, отборных прекрасно вооруженных воинов. Предупредил ли ее о чем-нибудь Ликандр?..

Весьма вероятно!

Решившись, Тимей выступил вперед, чтобы коринфянка увидела его. Сколько времени нужно, чтобы его заметила и ее стража?..

Но Поликсена увидела Тимея первой.

Несколько мгновений эллины смотрели друг другу в глаза. Потом коринфянка повернулась к своим охранителям и сказала им несколько слов. Отделившись от своих воинов, Поликсена направилась прямо к Тимею.

Угадав ее намерения, Тимей стал отступать, пока между ним и стражей сестры Филомена не оказалась группа молящихся.

Коринфянка ускорила шаг, только подходя к нему; и Тимей изумился ее самообладанию. Поликсена остановилась у колонны, за которую он зашел, прислонившись к этой колонне обнаженным плечом. Девушка скрестила руки на груди.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, - их переполняли мысли и чувства, препятствовавшие им говорить. Потом Поликсена резко спросила:

- Где мой брат?

- Ликандр тебя предупредил? – быстро спросил в ответ Тимей.

Поликсена кивнула.

- Да! Так где же он?..

- В Дельте, в своем имении, - ответил Тимей. И вдруг он прищурился и схватил себя за подбородок, за отросшую бороду.

- Так это по твоей милости Филомена сослали туда?

- Я просила за него. И так будет лучше и для брата, и для тебя, - не таясь, ответила Поликсена.

Тимей покраснел.

- Что лучше? Сидеть и не высовываться?..

- Да, - резко сказала коринфянка.

Несколько мгновений они со всем жаром невысказанных взаимных обвинений вглядывались друг в друга. Потом незнакомое накрашенное лицо Поликсены смягчилось, в темных глазах блеснула мольба. Она положила свою прохладную в кольцах руку на локоть молодого воина.

- Послушай, так действительно лучше для вас и для всех эллинов. Сейчас ты этого не поймешь… но поверь мне! Скоро ты все узнаешь!

Ее мольба была почти повелительной. Тимей замер под ее взглядом.

- А где остальные?

- Большая часть греков уехала в Навкратис. В наш египетский город. Так тоже будет лучше для них, - прибавила Поликсена. – А учитель остался в Мемфисе вместе с самыми любимыми учениками, и фараон часто советуется с ним!