- Когда нам выступать? - воскликнул он.

Поликсена положила руки ему на плечи и глубоко заглянула в глаза.

- Когда сочтешь нужным, сын. Ты теперь главнокомандующий всеми силами греков в Милете, и у тебя есть опыт. Но советую тебе не медлить - берите на складах лучшее оружие и сколько угодно припасов; и я могу предоставить в ваше распоряжение все мои корабли.

- Я считаю, что лучше подобраться к врагу с суши, - тут же возразил Никострат.

Поликсена кивнула.

- Пусть так. Кроме греков, с тобой отправятся египтяне, которые являются моими наемниками и подчиняются мне одной: это будет уже четыре тысячи. Войско Надира, до переправы через пролив, составляло около десяти тысяч - но они тоже понесли потери, и в городе размещено не более семи. Остальные персы расположились лагерем на берегу, под скалой. Им нужно стеречь свои суда и вести наблюдение за морем.

Спартанец кивнул, ловя каждое ее слово.

- И вот еще что… скажи Мелосу, что он должен убедить присоединиться к вам хотя бы часть персов Мануша. Пусть заставит их понять, как дорого всем нам может обойтись медлительность их главнокомандующего: Мелос красноречив и лучше тебя умеет говорить с азиатами. Здесь шесть тысяч - если вас послушает хотя бы треть, у тебя будет внушительное войско.

Поликсена улыбнулась.

- Когда вы вернетесь, не бойтесь недовольства Мануша - я вас защищу.

Никострат рассмеялся.

- Об этом не думай, мать! Если мы вернемся победителями, Манушу придется говорить с нами по-другому!

Поликсена кивнула.

- Ты прав.

Она с любовью окинула взглядом могучую фигуру Никострата. Со своими темными волосами, стянутыми в хвост, короткой жесткой бородой, широко поставленными серыми глазами он был живым подобием отца. Он взял у Ликандра лучшее - и воспитал в себе качества, которых не было у этого потомственного спартиата…

Царица привлекла к себе сына и поцеловала в лоб. Никострат крепко обнял ее: такие проявления нежности между ними были редки.

Отстранив от себя Никострата, царица еще раз улыбнулась ему.

- Иди и действуй. Я прикажу, чтобы тебе дали ознакомиться с последними донесениями из Приены. А дальше - на твое усмотрение!

Никострат торжественно поклонился матери и, повернувшись, быстрым шагом покинул зал.

***

Мелосу удалось вызвать возмущение среди милетских азиатов - и к Никострату примкнула почти половина всех воинов Мануша, расквартированных в столице. Мелос загорелся желанием тоже пойти с родичем, поддержать его в первом самостоятельном походе; но Никострат отклонил это предложение.

- Ты должен остаться и охранять царицу, - сказал он.

Войско приготовилось к выступлению так быстро, что Эльпида узнала обо всем только в последний миг. Она бросилась следом за мужем и нагнала его уже в дверях, облаченного в доспехи. Услышав окрик жены, Никострат стащил с головы шлем и шагнул ей навстречу.

Эльпида бросилась в его объятия, прижалась всем телом.

- Сумасшедший! Почему ты мне… Как ты мог!..

Она путалась в словах; из груди рвались рыдания. Эльпида знала, что нельзя так провожать воина, идущего на смерть, и лишь молча замотала головой, как будто пыталась отринуть грозящую ему опасность.

Никострат горячо поцеловал ее.

- Боги любят безумцев, ты же знаешь! Я вернусь!

Но длить прощание он не мог; еще раз поцеловав жену, царевич выбежал из дворца. Оказавшись снаружи, он надел свой глухой коринфский шлем - и, несколько раз глубоко вздохнув, прогнал все мысли, неподобающие воину и начальнику войска. Твердо ступая, Никострат двинулся навстречу судьбе.

Наследник царицы одержал блестящую победу. Вечером третьего дня после выступления войска от Никострата во дворец примчался вестовой, который сказал, что, обрушившись на персов с сокрушительной яростью, воины царевича выбили их из Приены.

Разоренный город был освобожден. Надир отступил: Никострат преследовал его некоторое время, нападая на отставших, но потом персы отбились и, запутав следы, ушли дальше на север. Послав к матери нового гонца с донесением, Никострат направился обратно в Милет.

========== Глава 210 ==========

Критобул, конечно, заранее облюбовал место стоянки - севернее Милета и, по удачному стечению обстоятельств, севернее Приены. Они спрятали корабль между скалами, поросшими соснами.

Разжиться всем необходимым удалось с трудом - люди в окрестных селениях до сих пор причитали над своими убитыми и тряслись от страха после нашествия орды Надира, получше припрятав последнее, чего не забрали персы. Критобулу пришлось заплатить за еду втрое. К счастью, Поликсена в избытке снабдила своего наварха деньгами на такое предприятие.

С декаду критянин со своей женой и командой прожили на берегу, не зная, как действовать дальше, - и больше всего опасаясь сделать неверный шаг. Из их укрытия отлично были видны мыс Микале и город на возвышении - Приена горела подряд трое суток; а потом костры приугасли, вспыхивая то здесь, то там…

В одну такую ночь Критобул проснулся в каюте, где они спали с Геланикой, и не нашел жены в ее углу. Геланика теперь укладывалась отдельно от супруга, и сам он не звал ее в свою постель. Но тут критянин почуял неладное и, вскочив, быстро вышел наружу.

Жена стояла на палубе, вцепившись в канат, и неотрывно смотрела в сторону Приены. Услышав, как скрипнули доски под ногой наварха, она оглянулась: Критобула поразило ее лицо. Если бы не набухший живот, Геланика сейчас походила бы на тень из царства мертвых.

- Отсюда ничего не слышно. Только совы кричат, - тусклым голосом сказала она.

Критобул подошел и обнял жену за плечи.

- Пойдем спать, пойдем!

Он насильно отвел ее в каюту и уложил. Присев рядом, погладил Геланику по волосам и солгал, пользуясь темнотой:

- Я так думаю… уже все кончилось.

Геланика не то засмеялась, не то заплакала, уткнувшись лицом в подушку.

Улегшись на свою постель, Критобул еще некоторое время прислушивался. Но Геланика всхлипнула несколько раз и затихла.

Утром она встала сильно осунувшаяся, с ввалившимися глазами, но спокойная. А когда сели завтракать, жена вдруг сказала ему:

- Забери моего сына из Клазомен. Прошу тебя.

Наварх от неожиданности засмеялся. Забрать ее сына из надежно охраняемой крепости, знать не зная, где содержат мальчишку; и, вдобавок, против воли царицы! Плыть неизвестно сколько дней на север - сейчас! И куда они потом денутся с ним?..

Критобул коротко мотнул головой.

- Нет, не могу.

- Я прошу тебя, - Геланика подалась к мужу всем телом, сложив руки. Как видно, она ожидала такого ответа; но исполнилась решимости настоять на своем. - Нельзя бросать там моего сына! Подумай - а что, если в Клазомены придет война?.. Это может случиться очень скоро!

Ионийка побледнела еще больше, кусая губы.

- А если Надир захочет похитить моего Фарнака и его брата?

Критобул растерялся.

- Ты думаешь, эти дети сейчас ему нужны?

- Я не знаю… кому они сейчас нужны! Не знаю, кому нужен мой маленький сын, в том-то и дело! - выкрикнула Геланика со слезами. Она вскочила из-за стола, отбежав на середину каюты. И вдруг, неуклюже и, в то же время, с какой-то расчетливостью, бухнулась на колени.

Критянин, опешив, встал, глядя на свою неверную жену. Он уже пожалел, что обмолвился Геланике, где находится ее первенец.

Она заломила руки, стоя на коленях.

- Твое право мужа… отказаться от этого ребенка, - голос Геланики дрогнул: она указала на свой живот. - Когда я теперь думаю о том, кто его отец, мне и самой порою хочется, чтобы он не жил… Но Фарнак сын Дариона, и он ни в чем перед тобой не провинился!

Критобул, качая головой, отвернулся: гадливость и стыд за жену боролись в нем. И стало тревожно и жалко ее, еще больше, чем раньше.

- Поднимись… я попытаюсь.

Геланика с трудом встала на ноги - она еще не верила тому, что услышала.