Царевна улыбнулась.

- Если ты будешь так бояться за брата всякий раз, когда он отправится сражаться, сойдешь в могилу раньше него, - сказала она. – Ведь он воин! А мы узнаем о том, что с ним случилось, как только Филомен пересечет границу страны. Уджагорресент сразу же отправит мне письмо.

- Послушай, Нитетис, - вполголоса сказала Поликсена. – А ты не боишься, что Уджагорресент…

Она успокоилась, выполнив дыхательное упражнение, но теперь ее встревожило другое.

- Что казначей бога предаст меня? – спросила Нитетис.

Царственная жрица резко рассмеялась.

- Если я начну бояться предательства, мой дорогой друг, мне лучше вообще не вставать с постели! Я мало верю людям, но верю богам, и особенно той, под чьим покровительством мы с тобой находимся. Царский казначей тоже готов к предательству… и готов сам изменить, если это будет нужно, - египтянка кивнула своим мыслям. – Но он, как и я, боится богов и любит нашу землю.

Нитетис взглянула на эллинку.

Поликсена кивнула. Она понимала египтян все лучше и лучше.

- И так ваше царство стоит уже тысячелетия, - прошептала она. – А царство персов, хотела бы я знать?

Нитетис кивнула, улыбаясь.

- Да, они говорят о себе то же самое, что мы, - сказала она. – Будто бы их царству уже многие тысячи лет. Азиаты готовы тут же поверить в то, что наплетут. Но общая вера, вера тысяч людей в течение долгого времени… может претворяться в жизнь. И у персов есть та же способность, что и у нас, но которой нет у вас, диких людей запада, - способность всецело подчинять себя одной вере…

- Откуда ты все это знаешь? – спросила изумленная Поликсена. – Ты говоришь порою так, будто тебе самой не одна тысяча лет!

- С тобой через меня говорит мудрость Та-Кемет, которой меня долго учили мои отцы, - ответила Нитетис. – Я оказалась прилежной ученицей. Разве твой отец тебя не воспитывал?

- Гораздо меньше, чем тебя. У нас на женщин… не возлагают таких надежд, как у вас, даже царевны мало отличаются от других.

Все это Нитетис знала, но это было ей так же трудно понять, как Поликсене – понять, как воспитывают детей Та-Кемет.

И вдруг Поликсене стало по-новому страшно.

- Царевна, а что будет со мной, когда…

- Когда я стану царицей Та-Кемет? – спросила Нитетис так, как будто это уже решенное дело.

Поликсена кивнула.

- Ну конечно, ты по-прежнему будешь при мне, - сказала египтянка. Она издала легкий смешок. – На нашей земле перемены случаются куда реже, чем у вас.

Нитетис сделала глоток вина, отрешенно глядя перед собой.

Поликсена тронула ее за плечо, не выдержав этой божественной уверенности в будущем. Дочь Априя повернулась к ней и ласково кивнула.

- Что?

- Ты думаешь, что я… что я тоже могу тебе изменить, как все другие? – горячо спросила коринфянка.

Нитетис медленно покачала головой, глядя в ее потемневшее от солнца, по-египетски накрашенное лицо.

- Нет, моя милая Поликсена… Во всяком случае, тебе это будет гораздо труднее, чем Уджагорресенту, - теперь дочь фараона улыбнулась печально и искренне. – Вы, эллины, иначе устроены… вы прямые, храбрые люди. Ты такая же, как твой брат.

Девушки подались друг к другу в общем порыве и обнялись.

Потом они долго молчали, попивая вино и глядя на великолепное солнце, опускающееся за плоские крыши Саиса. И наконец Поликсена высказала то, что ее глодало все эти месяцы и в чем она не признавалась египтянке.

- Ты станешь женой, это решено, - коринфянка кашлянула, как всегда, умалчивая о том, что Нитетис метит в жены Камбиса. Это между ними подразумевалось негласно. – А как же я?

Нитетис пожала плечами.

- Что же мешает тебе?

- Моей судьбой располагает брат, ты же знаешь, - горячо ответила Поликсена. – И даже если лишить Филомена этого права, если я теперь не завишу от его слова, - предвидя возражения царевны, торопливо продолжила эллинка, - из кого мне выбирать?

- Я могу найти тебе мужа среди наших знатных людей, - сказала Нитетис. – Ты сейчас красива… очень похорошела, - с улыбкой прибавила царевна. – И происходишь из знатного рода, и занимаешь высокое положение!

Осознав слова покровительницы, Поликсена ужаснулась. Найти мужа – среди знатных египтян?.. Что скажет Филомен, что скажет учитель… все эллины? Разве можно ей так предавать своих, умножая число восточных варваров?.. Ведь эллинов и так немного в сравнении с ними!

Да, да, именно так и будет, если она предпочтет египтянина. Совсем не то, что эллину жениться на египтянке – например, Филомену…

- Ты ведь знаешь, кто наши сторонники, - произнесла Нитетис, открыто говоря “наши”. – Мы можем найти тебе мужчину, который будет любить все греческое, как мой отец. Вы сможете понимать друг друга и учиться друг у друга, как мы с тобой.

Глядя в лицо Нитетис, Поликсена почувствовала какую-то жаркую, постыдно-радостную уверенность в том, что узы Эроса и дружества, сковавшие их, не распадутся и после того, как они обе станут женами. Женщины, ставшие друг другу настолько близкими, всегда остаются близки.

Потом вдруг Нитетис лукаво прищурила свои красивые и красиво подрисованные глаза.

- Или, может быть, ты выберешь в супруги своего воина?

Ликандра?..

Эта мысль вовсе не казалась нелепой, если ее обдумать. Но она была неосуществима. Поликсена покачала головой.

- Нет, госпожа, не могу. Он был бы счастлив, конечно, - она улыбнулась. – Но я не могу погубить его. Сын Спарты никогда не сможет жить так, как вы… гораздо менее, чем я и мой брат. Ликандр сейчас живет тем, что служит мне, как служил бы своему полису.

Нитетис кивнула.

- Значит, ты предпочтешь держать своего атлета при себе до тех пор, пока он не погибнет, защищая тебя. Справедливо, в некотором роде, - усмехнулась египтянка.

Даже в сумерках она увидела, как Поликсена побледнела, и тогда дружески сжала ее руку.

- Не торопи будущее! Ты, в любом случае, пойдешь замуж только после меня, своей повелительницы, - сказала она. – А когда я получу царскую власть… и до тех пор… все еще может измениться, и не единожды.

Поликсена вспомнила об Аристодеме и кивнула.

Уже совсем стемнело и даже похолодало - они наконец встали и покинули террасу. Перед тем, как лечь спать, при свете алебастровой лампы, подруги еще раз повторили утренний урок персидского языка: вавилонянин Арианд поехал с ними и исправно исполнял свои обязанности наставника. А Поликсена узнала от Нитетис, что лучше всего запоминается то, что повторяешь перед сном.

========== Глава 20 ==========

Спустя пять дней после этого разговора Нитетис, сидя одна в своем кабинете, - где обычно они занимались с Поликсеной вдвоем, - читала и перечитывала длинный папирус. Послание было написано условленным с царским казначеем способом: наполовину по-гречески, наполовину по-египетски, демотическим письмом.

“Конечно, кто захочет, так или иначе прочтет, - подумала Нитетис. – Кто захочет, раскроет все способы шифрования… И печать его, око Хора…”

Самое скверное, если это не враг вмешается - а сам всесильный Уджагорресент, держащий в руках все бразды правления, переменит свои планы. Что он делал в Хут-ка-Птах, удалив из города Нитетис?

“Весьма вероятно, что Уджагорресент изгнал философов, сейчас это может показаться пустяком… И это правильный шаг – мерзкие греческие мужеложцы и женоненавистники распространяют заразу, которая подрывает наши священные семейные устои, подрывает Маат*! Но они нужны нам, ох как нужны, это дикое племя: и как союзники, и как воины. А может, Уджагорресент ничего не делал – и фараон или великая царица ополчились против эллинов? А может быть, какие-то неизвестные мне сторонники Камбиса позаботились о том, чтобы устлать шелками путь перса, - изгнали этих дикарей, которые могут распалить завоевателя сопротивлением? Или я все выдумала - и с нашими эллинами ничего не случилось?..”

Почему она сама все еще не царица, почему у нее нет таких осведомителей, как у царского казначея или главного жреца Нейт в Саисе!..