Он говорил любезно, но со стариковской насмешливостью; какую могут себе позволить лишь старики, наделенные большой властью.

- Мне известно, что здесь поселилась царица Поликсена, бывшая персидская наместница, - продолжил архонт: он выделил среди хозяев рослую женщину, крепкую, как дорийцы, но смуглую и черноволосую, подобно азиатам. - Это ты, госпожа? - спросил он, взглянув в ее темные глаза.

- Да, я, - сказала Поликсена. Она слегка склонила голову, стараясь не выдать своего волнения. - Угодно ли тебе пройти в ойкос, господин?

Архонт ответил величественным кивком.

- С охотой.

Он посмотрел на Эльпиду, стоявшую с младенцем на руках; потом в сопровождении своего раба проследовал в общую комнату. Там градоправитель отказался возлечь и предпочел кресло, как патриарх.

Корина, торопясь угодить, подала вино и закуски. Архонт взял только чашу: все ждали его слов.

- Прекрасная Эльпида, серебряный голос, - наконец произнес он, посмотрев на молодую госпожу: архонт улыбнулся ей - отечески, но с несомненным оттенком сладострастия. - Садись, не стой, - пригласил он.

И когда Эльпида опустилась на стул, гость обратился к Никострату:

- Я узнал, что ты называешь ее женой, но не слышал, чтобы ты женился.

- Мы с Эльпидой… - начал Никострат; и смолк, не зная, как оправдать содеянное. Тогда в разговор опять вступила Поликсена.

- Дозволь мне объяснить, почтенный, - как матери, - сказала она.

Архонт кивком дозволил. И тогда Поликсена рассказала, что Никострат взял Эльпиду в жены по спартанскому закону, чтобы защитить ее в будущем; и даже упомянула, что он хотел представить спартиатам своего ребенка… Архонт слушал в изумлении; а потом засмеялся.

- Впервые слышу, чтобы кто-нибудь пытался стать спартанцем с таким упорством и таким необычайным образом.

Он посмотрел на Никострата.

- Мой тебе совет - оставь это и не заискивай перед спартанцами больше! Ты сам уже понял, что они за народ. Не сомневаюсь, что они отвергнут и этого мальчика.

Никострат потупился, онемев от стыда. Архонт ничего не мог знать о врожденном уродстве спеленутого ребенка, которому так и не дали имени; но эта догадка ударила слишком больно.

Архонт же тем временем снова обратился к Поликсене, занявшей кресло напротив.

- Я порядочно слышал о твоем персидском прошлом. Но мне сообщили, что ты и твой брат и прежде утверждали, будто принадлежите к царскому роду Коринфа. Роду Кипсела?

И старик улыбнулся и сощурился, готовясь обличать ложь.

- Нет, не совсем, - ответила Поликсена после заминки. - Моя мать происходила из Бакхиадов, правивших прежде первого тирана*, она так сказала отцу… мать была грамотна и вела свою родословную…

- И, конечно, эти записи утрачены, - архонт понимающе кивнул. - Мы все в эти дни стали свидетелями, как цари сотворяют себя из ничего! Хотя теперь ты, несомненно, принадлежишь к царскому роду.

Поликсена покраснела, но удержалась от ответа.

А градоправитель неожиданно произнес:

- Совет мог бы приказать казнить вас всех или, отняв имущество в пользу города, изгнать на голодную смерть. Оснований для этого более чем достаточно. Но я решил за вас вступиться.

Эльпида при этой угрозе вскрикнула и покачнулась на стуле; оставшийся стоять над нею Никострат сжал плечи жены и впился глазами в обвинителя. Архонт успокаивающе кивнул им обоим.

- Я питаю к вам сочувствие… и уважение, - прибавил он после колебания, взглянув на Поликсену. - Иногда боги не оставляют нам выбора, как действовать. Законы Коринфа будут защищать вас, как других граждан… но вам надлежит отныне жить как достойные коринфяне и не мутить народ.

Архонт холодно посмотрел на Никострата.

- Я засвидетельствую твой брак с Эльпидой. Но своего сына ты должен воспитывать сам и не искать другого гражданства.

Никострат поклонился, сжав зубы.

А Поликсена вдруг поняла, чем вызвана обходительность архонта. Почему он принял их сторону - хотя многие здесь наверняка требовали крови тиранки и ее приспешников… Правители Коринфа убоялись Дария, убоялись мести царя царей за свою родственницу и наместницу! И даже непримиримого Никострата сейчас защищает Дарий, и никто иной!

Коринфянка посмотрела на сына - и увидела, что он тоже все понимает.

Архонт вскоре простился с хозяевами и ушел. На другое утро на двери дома Эльпиды появился оливковый венок. А сын Никострата получил имя Питфей - в честь царя древней Трезены, деда героя Тезея.

* Ущелье близ горы Тайгет, куда, согласно легенде, спартанцы сбрасывали уродливых и больных детей.

* Периэки - одна из групп лично свободного населения Лаконии и Мессении: периэки населяли в основном предгорья и побережье. Не являлись гражданами Спарты, но находились под ее властью и были вправе свободно путешествовать, как и избирать любое ремесло.

* Бакхиады - аристократический род дорийского происхождения, правивший в Коринфе вплоть до VII в. до н.э. Были свергнуты первым царем Кипселом - согласно Геродоту, мать Кипсела была из Бакхиадов, а отец был простолюдином-ахейцем.

========== Глава 151 ==========

В честь рождения Никостратова первенца Никострат и Мелос устроили охоту на кабана - взяв двоих друзей-ионийцев, из тех, кто поддержал их семью в эти дни. Собак и сети одолжили они же.

Эльпида сильно тревожилась за мужа; она знала, что для того, кого ранят на кабаньей охоте, эта забава кончается смертью. Но мужчины вернулись, отделавшись царапинами, с торжеством и с великолепной добычей.

Сама Эльпида, оправившись после родов, тоже понемногу действовала - как другие известные в прошлом гетеры, она сохранила некоторые собственные связи; и позвала нескольких старых друзей из олигархов, а также двоих поэтов и художника. Этот художник, фиванец Кронид, был первым, кто посетил их по собственному почину, увидев знак на двери.

По обычаю, Никострат и Мелос также послали мясо нескольким хозяевам города - в том числе и архонту. От него пришел раб с изъявлением благодарности и с дорогой игрушкой для мальчика - маленьким бронзовым гоплитом в полном вооружении: копье можно было вынуть из руки, а щит снять со спины.

Никострат, усмехаясь, повертел эту замечательную игрушку и отдал жене - чтобы прибрала, пока малыш не сунул чего-нибудь в рот и не поранился. Пройдет года три, пока Питфей начнет понимать, что такое воин; и неизвестно, научится ли он даже ходить. А Поликсена подумала, что эта игрушка наверняка прежде принадлежала кому-нибудь из собственных детей или внуков архонта…

Хозяева прекрасно сознавали, что на сей раз в дом Эльпиды гостей далеко не в последнюю очередь привлекла возможность взглянуть своими глазами на царицу и посудачить. Теперь уже Поликсене и ее домашним ничего не оставалось, кроме как встретить угрозу лицом.

Конечно, и праздник они постарались устроить достойный. Отмывали до блеска дом, заказывали цветы, доставали из сундуков лучшие наряды; пришлось нанимать чужую кухонную прислугу.

Эльпида опять взяла в руки лютню и, когда выдавалось время, упражнялась в игре и пении - она исполняла любовные песни и благодарственные, посвященные богам. Ее по-прежнему заслушивались все. Никострат, внимая жене, забывал про битвы; маленький Питфей делал гримаску, похожую на улыбку, и тянулся к источнику дивных звуков - при этом в голубых глазках мальчика появлялось удивительно осмысленное выражение.

Праздничный день выдался ясным и теплым, и у всех было радостное настроение. Может, потому, что они так давно ничего не отмечали. Эльпида красовалась в свободном ионическом хитоне, который скрадывал ее полноту после родов; и была еще прекрасней, чем в те дни, когда жила одна и мужчины слетались на нее как мухи на мед. Теперь синие глаза гетеры светились полнотою счастья - счастья супруги и матери. Пусть даже оно окажется коротким.