Поликсена решила, что больше не станет держать Эвмея при себе - отошлет подальше, на конюшню или на общую кухню. Едва ли он теперь попытается отравить ее…

Она медленно вышла из дворца и направилась на площадку, где упражнялась с Анаксархом. Теперь это станет ее любимым местом, после зала с фонтаном…

Анаксарх нагнал госпожу у дверей. Воин чувствовал, где искать ее, даже когда госпожа не нуждалась в нем.

Поликсена безжизненно посмотрела на своего охранителя, потом сказала:

- Ну что ж, пойдем подеремся. Сейчас я ничего больше не хочу.

Эллинка уже шесть дней не упражнялась… с самого приезда Нитетис. Сейчас она чувствовала себя так, точно никогда в жизни не сможет поднять даже хлебный нож, не то что меч. Но, несмотря на это, эллинка пошла в оружейную и оделась в доспех, яростно затягивая ремни и закрепляя штыри.

Когда же Поликсена вышла на площадку, при виде вооруженного противника вдруг почувствовала, сколько в ней ярости. И она набросилась на рыжего ионийца, атакуя так стремительно, что Анаксарх едва успевал уворачиваться. Поликсена остановилась только тогда, когда уперла острие меча ему под подбородок.

Глядя в глаза своей ученице, Анаксарх впервые осознал, что сейчас она действительно способна прикончить своего противника: прикончить любого врага. Время бесплодных терзаний прошло!

- Ты победила… Опусти оружие, царица, - попросил он.

Поликсена медленно отвела меч.

Она направилась к каменной скамье под стеной, на ходу стаскивая шлем. Села, опустив голову.

Анаксарх примостился рядом. Он чувствовал, что сейчас творится в этой голове.

- Царица, госпожа… Ты знаешь, кто убил ее величество Нитетис. Убей ее, пока она не напала на тебя первой! - мягко, но настойчиво сказал он.

Поликсена долго молчала.

- Убить, - наконец произнесла коринфянка с холодной усмешкой. - Это легко, старый солдат!

Она повернулась к нему.

- Я теперь не верю, что это сделала Артазостра. Она не могла! Я была ослеплена гневом, как Геракл… и слава богам, что остановили мою руку.

Поликсена тяжело вздохнула.

- У меня никого не осталось, кроме этой женщины. И у этой несчастной тоже никого нет, кроме меня.

Через два дня к Поликсене пришел Тураи. Бывший жрец дожидался в Милете окончания срока траура вместе с другими египтянами, чтобы потом сопроводить тело царицы назад, в Черную Землю. Но Тураи сказал эллинке неожиданные слова.

- Госпожа, если ты позволишь, я хотел бы остаться при тебе и служить тебе советом и делом. Я знаю, как тебя любила великая царица. И даже если ты откажешь мне, я все равно не вернусь в Та-Кемет, под руку царского казначея!

Поликсена была изумлена, но ей по сердцу пришлись слова Тураи. Особенно выказанное им отвращение к Уджагорресенту.

- Хорошо, я принимаю тебя на службу. И я рада такому слуге, - сказала царица Ионии, немного поразмыслив. Она вдруг почувствовала, глядя в умное решительное лицо Тураи, что этот человек еще немало пригодится ей.

* В зороастризме река расплавленного металла, в которую должны были погрузиться люди после воскресения из мертвых. Праведникам она должна была показаться парным молоком; грешники же должны были испытать все возможные страдания в той же мере, в какой сами причиняли зло другим, и только после этого могли быть очищены.

========== Глава 103 ==========

Семьдесят дней траура окончились. Жрецы мертвых, которые нашлись в Ионии в достаточном количестве, провели обряд отверзания уст*, потом высушенное тело Нитетис было помещено в два саркофага: деревянный, повторяющий очертания ее тела, и тяжелый гранитный - верхний. Саркофаги были изготовлены каменщиком и плотником из мемфисского некрополя, которых пришлось приглашать из Египта. Следовало также изготовить и канопы - сосуды, в которые должны были быть помещены набальзамированные внутренности умершей, центры ее жизненной силы, как верили египтяне. Но, как ни странно, не Поликсена, а именно Тураи первым восстал против следования древнему обычаю.

- Тело нашей царицы предстоит везти назад, в сырости, в тесноте, оскорбительным образом, - сказал он. - Никто не может поручиться, что священные сосуды не потеряются и не будут раздавлены! Чем меньше будет погребальных принадлежностей, тем скорее тело довезут в сохранности!

Поликсена, которой египтянин высказал все это, грустно и понимающе улыбнулась. Конец пришел египетской обрядности - той самой, которая была первостепенна для предков Тураи и Нитетис. Утеряны были священные смыслы таинств, и богам Та-Кемет осталось только склонить свои звериные головы перед неостановимым бегом времени.

“Хотела бы я знать, что теперь для Тураи значит Осирис, владыка мира мертвых, каким он видит этого бога, - подумала эллинка. - И как можно верить в богов и священные законы выборочно и выборочно же соблюдать обряды! Почему одни поверья отмирают, а другие остаются жить, как вечнозеленая хвоя? Чью волю усмотреть в этом?..”

Поликсена отправилась в Обитель мертвых, которую учредили в Милете по ее приказу: для египтян, которых жило в Ионии уже много. Недостаточно много, однако, чтобы они могли взбунтоваться: и почти все эти переселенцы были мирные люди.

“Но воинов в этой стране еще достаточно. Египет мог бы помочь нам теперь, пожелай мы освободиться от персов: эллины могли бы поднять египтян на борьбу, если некому вести их среди своих, - думала Поликсена в тяжком унынии, которое, казалось, окутало ее черным облаком. - А после того, что случилось?.. Нитетис пыталась наладить то, что разрушил Уджагорресент, - а теперь, когда моей подруги больше нет, наши страны опять в ссоре… Никто не протянет мне руку из-за моря, если я и мои дети окажемся в беде! Что за ловкий враг действует прямо у меня под носом?..”

Она вошла в невысокий дом из песчаника, с плоской крышей и окнами-щелями, по образцу Та-Кемет. Запахи, наполнявшие его, заставили эллинку сморщиться: запахи трав, бальзамических растворов и мертвечины. Правда, встретить царицу вышли опрятные люди в белом - бритоголовые и учтивые.

Жрецы мертвых. Поликсена ощутила внутреннее содрогание, взглянув в их лица.

- Все готово, - кланяясь, сказал один из египтян. - Ты можешь посмотреть, госпожа.

Поликсена вошла в комнату, в которой ничего не было, кроме мраморного стола, вроде жертвенного, - а на столе стоял саркофаг. Эллинка увидела аккуратные столбики иероглифов на крышке, обязательный текст, служащий мертвым путеводителем в загробном мире… Поликсена провела рукой по холодному граниту, и сердце ее сжал внезапный страх. Открывать саркофаг, обиталище усопшей царицы, после наложения всех охранных заклятий было строго запрещено. Откуда ей знать, что там внутри именно Нитетис?..

Но даже если бы Поликсена решилась поднять крышку, она ничего бы не поняла. Бальзамирование делало мертвецов неузнаваемыми.

- Я вам благодарна. Вас достойно вознаградят, - сказала Поликсена служителям, постаравшись скрыть свое отвращение и сомнения.

Жрецы смотрели на нее с почти оскорбительной невозмутимостью.

- Нам ничего не нужно, царица. Мы сослужили ее величеству эту службу, не взыскуя никакой награды, - ответил один из них. Этот египтянин повторил слова своего собрата из храма саисской Нейт, к которому Поликсена когда-то ходила узнать свое будущее.

Эллинка раздраженно пожала плечами.

- Как хотите.

Поликсена ушла, подумав, что ей не составило бы никакого труда выдворить всех этих жрецов из Ионии и запретить на своей земле всю египетскую обрядность: и это почти ничего не стоило бы ей. Едва ли Поликсена и без того теперь дождется из Египта - от Уджагорресента - какой-нибудь существенной помощи…

Покинув Обитель мертвых, царица села на коня и в сопровождении преданной охраны верхом вернулась во дворец. В саду она спешилась: движения опять сделались замедленными, неверными. Эллинку снова мутило от тоски и одиночества.