Поэтому в один день Гарри увидел его сидящим подле себя. А Волдеморт увидел, как мальчик приподнялся, поворачивая к нему бледневшее в полумраке комнаты лицо. Он ответил на вопросительный взгляд, ожидая страха, но мальчик казался скорее уставшим; он явно устал бояться.

— Я не собираюсь убивать тебя, Гарри, — негромко сказал он, склоняясь к нему. — И хочу, чтобы ты это понял.

Ответный взгляд был равнодушным; темный лорд увидел, что мальчик не ответил, а молча повел глазами, уставившись в стену. Можно было проникнуть в его мысли — и не увидеть там ничего, кроме сплошной серой боли, привычной боли, и страха, но страха не перед смертью. И ненависти, ненависти к себе. Мальчик угасал — а он ничего не мог с этим сделать.

Именно сейчас, когда он стал так нужен! Если бы он только поклялся, что не станет с ним бороться… Тогда всё было бы решено. Момент был, кажется, самый подходящий, но вместе с тем вынуждать поклясться того, кто едва способен тебя услышать, того, кто попал в твои руки уже растерзанным (и кем? Какими-то проклятыми магглами!) — этого Волдеморт сделать не мог. Но идея убедить мальчишку в своих мирных намерениях не исчезла, и он был готов на многое ради неё. Здесь определенно требовался совет, и Волдеморт, следующим же вечером собрав ближний круг в большом малфоевском обеденном зале, объявил, чего намерен добиваться.

— Мальчишка глуп и упрям, и, насколько помню, подвержен влиянию Дамблдора. Он не согласится, — сказал уверенно Снейп.

Волдеморт кивнул: профессору в этом вопросе он склонен был верить. Но светлых перспектив после этого объявления стало ещё меньше.

— Тем не менее, мы должны его убедить.

В зале повисла гнетущая тишина. Волдеморт окинул ближний круг взором: большинство отводило взгляд или выглядело потерянно; о мальчишке они не знали ничего, и само предложение не покончить с ним, а привлечь на свою сторону стало для них новостью.

Выход предложил Драко. Представленный отцом к господину он восхищался лидером: сила, честь и живой ум. Ничего такого, о чём плёл Дамблдор, не наблюдалось. Никто не кидался проклятиями направо и налево. Малфой-младший молча слушал и впитывал как губка информацию, хоть был изрядно удивлён предложением милорда принудить Гарри к клятве.

— Нужен рычаг давления, — предложил Люциус.

— Я это знаю, но у мальчишки никого нет. Может быть, грязнокровка Грейнджер? Хотя… Кому она нужна?

И тут молчавший и очень честолюбивый Драко решил рискнуть.

— Сириус Блэк! Вот кого надо поймать! Тогда Потти уймётся.

— И как нам это сделать? — задумчиво проговорил Волдеморт. Драко нахмурился и посмотрел на мать.

— Мама, а ты можешь вызвать сюда своего старого домовика?

— Да, но он не покажет, где Сириус Блэк.

— Просто вызови.

— Кричер! — раздался приказ.

Тут же с громким хлопком на полу появилась куча тряпок, которая заверещала:

— Хозяйка Цисси! Старый Кричер не хочет служить недостойному Сириусу. Не хочет…

— Кричер, если ты расскажешь или покажешь, где недостойный, мы поможем тебе вернуться к хозяйке Цисси, — ласково произнёс Драко.

— Не могу, он не велел.

— Понятно, а перенести его к нам ты можешь? Мы сами поговорим с ним.

— Может! Кричер может! Кричер сделает! — и домовик исчез.

— Вот уж не думал я, что твой кузен такой дурак, — Волдеморт был удивлён.

— Я тоже не догадывалась, что так все просто.

Поэтому Сириус Блэк вскоре предстал перед ними. Увидев, куда его привело перемещение и магия домовика, он рванулся, выхватил палочку, но Эйвери и Лестрейндж быстро его обездвижили; он успел бросить обезоруживающее заклинание, но оно ударило в стену. Он бешено глянул на Волдеморта. Тот предостерегающе поднял руку.

— Мы не собираемся лишать тебя жизни. Ты нужен нам ради твоего крестника.

— Я знаю, что он в ваших руках, и ты его отпустишь или расстанешься с жизнью!

Волдеморт пропустил явно невыполнимую угрозу мимо ушей, после чего произнёс:

— Ты можешь попытаться забрать его — но я сомневаюсь, что он за тобой пойдет. Он едва способен подняться и попал в мои руки на грани смерти — и к моему удивлению, это не было заслугой тех, кого я послал за ним. Хоть и приказал отыскать тебя ради того, чтобы ты вернул его к жизни.

— Что?

Блэк рванулся вперед с такой силой, что чуть было не опрокинул тех двоих, кто удерживал его. Его с трудом удалось вернуть — не без помощи магических пут; в этот раз обошлось без дуэли, поскольку палочки его лишили почти сразу. Тем не менее, он был полон гнева.

— Успокойся. Твоя злость тебе ничем не поможет.

— Что ты с ним сделал?

— Я? Ничего. Что с ним сделали твои друзья и добрые знакомые, которые так легкомысленно оставили его…

— Антонин, не надо. Нет нужды объяснять тому, кто не хочет нам верить.

— Это только твои слова! — продолжал вырываться Блэк.

— Я докажу. Проводите его к мальчишке. Хотя… Погоди. Я не уверен, что в нынешнем истерическом состоянии он не причинит Поттеру больше вреда, чем пользы.

Это подействовало. Блэк разом стих и хрипло добавил, испытующе поглядев на Тёмного Лорда:

— Нет. Пусти меня к нему. Я буду держать себя в руках, я хочу с ним поговорить.

— Он не очень-то настроен поговорить, но, если ты обещаешь… Хорошо.

Его отвели наверх, в спаленку, и отворили дверь. Даже руки развязали, и Сириус, быстро подбежав к постели, где лежал Гарри, мог обнять его и с тревогой заглянуть ему в лицо. Крестник оставался всё тот же, будто даже не вырос за те полгода, что они не виделись… А в то же время стал совсем другим, и, всматриваясь всё старательнее, Блэк наконец отыскал для себя причину: выражение лица, отсутствующее и ушедшее, подернутые пеленой глаза и скорбно сжатый рот. Нет, при виде Блэка он будто даже чуть улыбнулся, но улыбка вышла горькая, страдальческая, и по одной этой улыбке видно было, сколько мальчику пришлось пережить. Но ни слова в ответ на горячее приветствие он не произнёс, хотя будто бы и силился что-то сказать — но потом затих. Сириус гладил его по руке, удивляясь тому, какая она прохладная, сжал своей, тёплой.

— Скажи хоть что-нибудь, — взмолился Блэк наконец, испуганный молчаливой безучастностью Гарри.

— Сириус… Какой славный сон.

— Я не сон, это правда, меня пустили сюда, но мы выберемся, и вот увидишь, отомстим.

— Не надо. Уже не важно. Передай, что я не хотел никого разочаровывать, но, похоже, герой из меня так себе.

— Не говори так. Что они с тобой сделали? Волдеморт, он пытал тебя?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Не знаю… Нет.

Он наморщил лоб, точно пытаясь вспомнить, видел ли он Волдеморта вообще — нет, безусловно, видел, но ведь видения являлись ему и раньше? Голова сразу заболела, показалась налитой тяжестью, и он, едва привстав, вновь без сил опустил её на подушку. В голову к Сириусу начало закрадываться нехорошее подозрение — слишком уж слабым казался мальчик и безразличным ко всему.

— Гарри… Ты понимаешь, где ты?

— Какая разница, — глухо простонал мальчик, утыкаясь в подушку.

Сириус обнял его, прошептал: “Держись”, — что он ещё мог сделать? Посидев так некоторое время, обнимая его, он пытался негромко его утешать — Гарри не реагировал. Похоже, он задремал. Вскоре вошло ещё двое в масках и приказало ему подняться, потом вывели, хотя он не хотел. Его не сделали пленником в полном смысле слова, хотя, понятно, ему были рады ещё меньше и смотрели лишь как на средство вывести Гарри из прежнего состояния. День пришлось провести, запертым в подвале — к счастью, теперь там материализовали сносную лежанку, а домовик даже притащил обед. К вечеру их ждало ещё одно свидание, на котором Сириус вновь пытался пробудить Гарри от полусна, просил не сдаваться, предлагал бежать прямо сейчас, пользуясь тем, что за ними никто не наблюдал — мальчик вяло отказывался, затем снова перестал отвечать. Но беседы кое-к-чему привели: он вспомнил, что находится в руках у врагов. Правда, присутствие крёстного с этим не вязалось, и он сам всё сильнее путал сон и явь. Блэк растормошил его, и по крайней мере с его помощью он продолжил пить целебное зелье, которое приносил Снейп — оно давало немного сил, но действовало слабо и слишком медленно, а потому не уберегло от катастрофы, когда в очередное утро Гарри пробудился ото сна, ощущая себя чуть бодрее.