С Перси я фехтовал каждый день, и уже через месяц, ни один полубог, кроме Джексона, не мог сравниться со мной в искусстве фехтования. Но даже сыну Посейдона, когда он дрался со мной, приходилось несладко. Да уж, с самооценкой у меня нет проблем! Но как бы то ни было, когда во время захвата флага мы с Перси оказывались в одной команде, то победа почти всегда была за нами. Но если мы с сыном Посейдона оказывались в разных командах, то схватка двух команд превращалась в наше личное противостояние, нередко оканчивающееся тяжелой травмой. Так, например, наше с Перси очередная схватка окончилась переломом двух моих пальцев. На первый взгляд, вроде ничего страшного. Это была бы действительно пустяковая травма, если бы я не додумался залечить ее с помощью нектара. Только я забыл об одной вещи - нектар является пищей богов, и, соответственно, никто кроме богов и полубогов не может употреблять его. И если бы не Хирон, я бы точно отдал концы. Но в целом, мы с Перси стали хорошими друзьями.

Что касается Аннабет, то она оказалась вполне нормальной девчонкой. Правда, иногда гены Афины давали о себе знать, и она становилась страшной занудой. За последние два месяца у нас было столько боевых экспедиций, что Аннабет перестала расчесывать свои светлые волосы, ее мало волновало, какая на ней одежда — обычно она появлялась в оранжевой лагерной футболке и джинсах, а время от времени надевала бронзовые доспехи. Часто я видел, что если они с Перси начинали о чем-то разговаривать, то без ругани, а то и рукоприкладства дело не обходилось. Но, несмотря на эти разногласия, было видно, что стоило сыну Посейдона ее увидеть, как он начинал млеть.

Не знаю, что так повлияло на меня, то ли переселение в этот мир, то ли серьезные физические нагрузки, а может все вместе взятое. Но за два месяца я вырос на десять сантиметров, и теперь мой рост составляет около ста восьмидесяти сантиметров, то есть, проще говоря, мы с Перси стали одного роста, что меня сильно порадовало. Черты моего лица стали более резкими, щеки провалились, отчего я стал немного похож на хищного ястреба.

Так и протекали мои дни до осени. В конце июля Перси по приглашению Рейчел Элизабет Дэр уехал со своей матерью на берег Атлантики, получив от меня наказ вернуться за неделю до его дня рождения, потому что, как я помнил, именно тогда начнется вторжение Кроноса на Манхэттен. Но до того, как сын Посейдона вернулся произошла пара событий, о которых стоит рассказать.

В начале августа мы засекли группу полубогов, работающих на Кроноса, у которой, как нам стало известно была летающая колесница. В эту экспедицию отправлялись домики Аполлона и Ареса. Едва я об этом узнал, то тут же заявил, что участвую в рейде. Надо бы пресечь этот глупый спор, который впоследствии состоится из-за этой дурацкой колесницы, на корню. Само собой, едва Мира узнала, что я тоже отправляюсь в рейд, то тут же заявила, что тоже отправляется в экспедицию. Мои попытки отговорить ее от этого ни к чему не привели. Ну, разумеется, если женщина чего-то захочет, то она сделает так, как хочет и не станет никого слушать. Но тем не менее, мы успешно расправились с кроносовскими ублюдками, не потеряв ни одного бойца, и почти сразу же между Клариссой и Майклом Ю - старостой домика Аполлона - начался спор, кому же принадлежит колесница. Они бы точно поубивали друг друга, если бы не предложение одного из полубогов довести колесницу до лагеря, чтобы Хирон рассудил, кому принадлежит колесница. По дороге в лагерь я отвел Майкла в сторонку. Так как за эти два месяца весь лагерь узнал о моей «невероятной способности» видеть будущее, сын Аполлона тут же насторожился.

— Майкл, — обратился я к полубогу, — ты должен уступить колесницу Клариссе.

Староста нахмурился.

— Какого черта я должен уступать ей колесницу? Это наш домик захватил ее во время сражения.

— Да, я знаю, но если ты этого не сделаешь, домик Ареса перестанет поддерживать нас в войне с Кроносом.

— Что? — пораженно спросил сын Аполлона.

— Ты слышал. Ну, так что? — я выжидающе посмотрел на полубога.

Майкл что-то зло пробормотал сквозь зубы, я различил только «упрямая идиотка», но судя по его лицу, эта фраза была самой пристойной.

— Ладно, — медленно кивнул полубог, — все равно эта колесница нам была не нужна.

«Ага, как же, не нужна. Зачем тогда было из-за нее сражаться?» — подумал я, но вслух ничего не сказал. Что ж, одной проблемой меньше, по крайней мере домик Ареса не покинет нас, и Силена не погибнет. Кстати насчет Силены.

Почти за месяц до выше описанных событий, в один из июльских дней я отправился на конюшню с твердым намерением уговорить Силену перестать помогать Кроносу. Еще издали я увидел, что дочь Афродиты занята - учит полубогов летать на пегасах. Некоторое время я стоял в сторонке, слушая, как девушка рассказывает о принципах полета. Наконец Силена заметила меня.

— Паша, привет, — поздоровалась дочь Афродиты, подходя ко мне.

— Привет, Силена. Мне надо с тобой поговорить. Наедине, — добавил я.

— Ладно, — девушка оглянулась на полубогов, — только быстро.

— Не беспокойся, я тебя надолго не задержу.

Мы с Силеной отошли подальше от полубогов, так, чтобы нас никто не слышал.

— О чем, ты хотел со мной поговорить? — спросила дочь Афродиты.

— Силена, ты должна прекратить помогать Кроносу, — я решил не тянуть кота за хвост и сказать прямо.

Девушка пораженно на меня посмотрела и явно растерялась.

— Ты…

— Ты понимаешь, что помогаешь врагу, который убил множество твоих друзей, и если ты и дальше будешь помогать ему, то лагерь падет, — тут я, конечно, слегка приврал.

— Я делала это ради Чарли, — со слезами на глазах вскричала дочь Афродиты.

— С ним и так все будет хорошо, а ты должна прекратить информировать Кроноса, или весь лагерь узнает, что ты шпион, — я с трудом проговорил это, так как мне очень не хотелось ее шантажировать, но я не видел другого выхода.

— Послушай, Силена, — продолжил я более мягким голосом, — с Чарли все будет в порядке, что бы тебе Кронос не говорил. Так помоги лагерю, перестань работать на Кроноса, иначе мы все умрем.

— Ладно, я сделаю то, что ты просишь, — и так как я продолжал смотреть на девушку, она добавила, — клянусь Стиксом. Только никому не говори об этом.

— Ни один из полубогов об этом не узнает, — медленно проговорил я.

Перси, как и обещал, вернулся за неделю до своего дня рождения. По его возвращению было решено собрать военный совет. Получив разрешение принять участие в военном совете, я, а также старосты домиков расположились в Большом доме вокруг стола для настольного тенниса. Когда Перси, вернувшись с чердака, зачитал нам пророчество, присутствующие погрузились в молчание.

— Могу вам сказать: уже подготовлена следующая атака, — наконец проговорил Хирон, — и исходит она не от Кроноса.

— А от кого? — буркнул Перси.

Хирон взял с обеденного столика бронзовый кубок и выплеснул воду на горячую плиту. Над плитой поднялся пар, и во флюоресцирующем свете образовалась радуга. Хирон вытащил из кошелька золотую драхму, швырнул ее через образовавшееся облачко и пробормотал:

— О Ирида, богиня радуги, покажи нам эту угрозу.

Я увидел гряду штормовых туч, надвигающуюся на долины Среднего Запада. Сверкнула молния. Смерчи уничтожали все на своем пути — ломали дома, швыряли машины, словно спичечные коробки. Я понял, что это и был тот самый Тифон, которого Перси разбудил в «Лабиринте Смерти».

Размеры этого гиганта превышали все, что я когда-либо видел. Я не смог точно разглядеть его очертания в пепле и пламени, но ясно было, что у него гуманоидные формы, а по размеру он больше, чем Эмпайр-стейт-билдинг. Вокруг этого монстра метались формы помельче. Я видел вспышки света и понимал, что гигант пытается отогнать их. Я прищурился, и мне показалось, что в черноту летит золотая колесница. Потом какая-то огромная птица — сова — нырнула в эту же темноту, атакуя гиганта.

— Это что — боги? — спросил сын Посейдона.