И сейчас, после его банкротства в прошлом году, когда он словно бы потерял свою юмор, стал невыносимо капризным, прибавил пяток килограммов и растратил все свое самоуверенное обаяние, она все равно ощущала счастье оттого, что Валера здесь, рядом. Она считала, что муж – вовсе не плохой отец, не размазня, не пьяница. Просто так сложились обстоятельства.

«А как бы я повела себя, потеряв работу? – думала она. – Да я бы с ума сошла, совсем бы озверела и истерила круглые сутки. Ничего, все будет хорошо!»

Вымыв оставленную Валерой посуду, она разогрела ужин, с невероятным трудом загнала за стол Машу и Севу, к счастью, уже помирившихся, и села рядом с ними, вспомнив, что за день едва успела выпить кофе. Валера уже дремал на диване.

– Сева, как дела в школе? – вопрос Вероники прозвучал, мягко говоря, некстати – мальчик чуть не подавился кусочком куриной отбивной и закашлялся. – Что случилось? Ты банан принес? Неси дневник, я посмотрю!

Вероника давненько не видела оценок сына, рассчитывая, что школьными делами занимается муж.

– Не… – промямлил Сева.

Тут Маша сорвалась с места и через пару секунда вприпрыжку вернулась с дневником брата в руке. Лицо мальчика вытянулось.

– Что это, Сева?!.. – почти шепотом произнесла Вероника, открыв его «отчетную бухгалтерию». В дневнике цвели алые двойки и ржаво краснели отзывы учителей о поведении Севы на уроках и переменах.

Видя мамину реакцию, Сева сначала поёжился, но вдруг выпрямился и принял независимый вид.

– Мне учеба плохо дается! – заявил он.

– Она всем плохо дается, – строго ответила Вероника. – Здесь чуть не каждой стоке: «Не сделал домашнее задание!» Это еще почему?

– Я ничего не понимаю в этой математике! А русский – вообще тупое зубрилово! Не хочу ничего делать!

– Но так нельзя! Надо учиться, чтобы стать кем-то. У меня три высших образования – педагогика, экономика и МВА, то есть я могу…

– Мама, да образование – это же фигня! В бизнесе главное – быстро соображать и уметь продавать.

– Нет, мне мои корочки очень помогают. А еще больше – знания, которые я получила. Уже поздно, некогда долго говорить, но ты имей в виду, что двойки тебе придется исправить. Иначе запрещу ходить на футбол и отберу компьютер!

Маша, успевшая доесть ужин, вскочила с места и рванула в свою комнату, выкрикивая дразнилку:

– А Севу поругали! А Севу поругали! Ха-ха-ха!

Сердито глянув вслед сестре, мальчик вдруг совсем по-отцовски прищурился и сказал:

– А то, что ты зарабатываешь хорошо, так это потому, что тебе везет!

Вероника просто не нашла слов, чтобы ответить. Сын встал из-за стола, бросив половину ужина в тарелке, и направился в свою комнату.

Следовало остановить его, но Вероника вдруг почувствовала себя такой уставшей, что лишь горько вздохнула и закрыла глаза.

Как можно говорить о везении, если ты выросла сиротой?..

Бабушка была переводчиком в издательстве, ее зарплаты хватало ровно на то, чтобы не голодать и платить за коммунальные услуги. С третьего курса иняза Вероника работала репетитором английского и снова получала образование, пожертвовав возможностью выучить еще пару языков. Сейчас бы они пригодились в ее туристическом агентстве «Перекати поле», которым она владела совместно с партнером, Лешей Озеровым. Агентство специализировалось на индивидуальных путешествиях для очень обеспеченных людей.

«Любая прихоть за ваши деньги!» – говорил Леша, но Вероника думала, что, слава богу, не любая. Она сразу отказалась от организации сафари для охоты на редких животных и секс-туров. Все остальное, не вредящее здоровью, жизни или чувству собственного достоинства, как туриста, так и туземцев, Вероника могла предложить – и с большим удовольствием.

Она обожала прокладывать маршруты, стыковать пересадки самолетов, поездов, пароходов, находить какие-то особенно очаровательные уголки в давно изъезженных занудными визитерами местах. Для этого Вероника объехала полмира, а также научилась разбираться в отельных звездах, шоппинге и экзотике в целом. В ее голове были собраны гигабайты информации о таможнях, правилах пребывания там и тут, о ценах, особенностях меню.

– Не забудьте попробовать сыр Реблушон, когда отправитесь кататься на лыжах в Ла Клюз!

– Лучше не ездить в Патагонию в июле – там зима!

– В метро города Токио есть вагоны только для женщин, так что имейте это в виду!

«Все должно быть организовано по высшему разряду», – считала она.

Самой большой проблемой в ее работе всегда были клиенты, в основном, люди уже немало повидавшие мир и ищущие чего-то особенного. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы клиенты возвращались из туров довольными.

В ее работе не было везения, а только труд. Сложный, беспокойный, ответственный, ведь в дороге мало ли что может случиться! Если в чем-то и повезло, то только в том, что Вероника любила свой бизнес.

Словно от толчка Вероника открыла глаза. Скоро час ночи, а дети еще не уложены!

По дороге в комнату дочери она заметила, что Валера все еще спит на диване. Он часто так засыпал, а когда приходил в постель, Веронике уже приходилось вставать.

Неожиданно кольнула мысль: «Вот так и уходит близость…» И ведь, правда, они не занимались любовью уже несколько месяцев!

Пока встречались и в первые годы брака их было не оторвать друг от друга. Вероника скучала по тем временам, по горячему телу мужа, по его страсти.

«Это все из-за его проблем, если бы он снова занялся бизнесом, то наши отношения стали бы прежними», – подумала она перед тем, как открыть дверь в комнату дочки.

– Маша, идем мыться на ночь, пора в постельку!

Севе она тоже дала распоряжение чистить зубы и спать. В ответ мальчишка недовольно пробормотал: «Ну, ладно!» Следовало бы поговорить с ним по душам, но часы показывали без пяти час…

Вероника с Валерой, обнявшись, бродят по руинам какого-то старинного европейского замка, а может древнего камбоджийского дворца. Вероника рассматривает замшелые камни со странными рунами, но не может понять, кто и когда построил эти сооружения, превратившиеся ныне в заброшенные развалины. Она видела сотни таких мест, но это не похоже ни на одно из них.

Валере не слишком интересны ее размышления, он обнимает ее все крепче, скользя губами по шее Вероники. Но она еще думает о разваленных стенах, о том, кто жил там, когда они были еще могучими и прекрасными, уже чувствуя прилив острого желания. Она привстает на носочки, чтобы ответить на поцелуи и вдруг… оскальзывается на камне и летит в пропасть!

– Ой! – вскрикнула Вероника, подскакивая на кровати.

Сон неохотно отпускал ее, освобождая место для реальности. А небо за окном уже светлело.

Вероника посмотрела на Валерину сторону постели. Он лежал там, похрапывая, в воздухе ощущался запашок пивного перегара. Повинуясь неосознанному порыву, Вероника нырнула к нему под одеяло, прижалась всем телом и коснулась губами его щеки. Он забормотал что-то сердитое и обиженное одновременно, резко отвернулся и снова захрапел. В два раза громче.

Вздохнув, Вероника выбралась из постели и направилась в ванную.

Сон оставил настолько сильное послевкусие, что, дойдя до панорамного окна гостиной, она остановилась, словно ожидая увидеть за стеклом продолжение сюжета. Но в сером мартовском рассвете ничего особенного не происходило. Просто наступал новый день…

Неожиданно Веронике стало грустно. Это было непривычное для нее чувство, как-то связанное с ночным видением. «Что это были за руины? – думала она. – Почему они приснились, и почему я падала в пропасть? А Валера остался бы там, на развалинах или упал со мной?»

За окном проступали силуэты зданий…

– Семь утра! – опомнилась Вероника. – Да я же так опоздаю!

Она побежала в душ.