Выехав на центральную площадь, Аста направила коня к распахнутым воротам и в который раз залюбовалась величественным храмом Светлого бога. Массивные колонны, ослепительно белые купола, цветная мозаика в высоких стрельчатых окнах… Аста жила в Джарте уже больше двадцати оборотов, но каждый раз при взгляде на храм у неё теплело в груди. Ведь только такие чувства можно испытывать, когда смотришь на родной дом.

Двадцать оборотов назад её, испуганную, осиротевшую девочку, привезли в Джарту белые братья. Она помнит тот день в мельчайших подробностях: гибель родителей, её внезапно открывшийся дар… Потом были двенадцать оборотов учебы и тренировок, рыцарская перевязь, посвящение в кирии и выбор древнего артефакта. Семнадцать оборотов она прожила в храме в женском крыле, и это было очень хорошее время.

Вообще, храм Отриса в Джарте возвели девятьсот восемьдесят девять оборотов назад, сразу после того, как великий магистр Кале, сын Благородной Аделлы, объединил под знаменем Отриса четыре враждующих герцогства и прошёл с армией до самых Ахарских гор на севере Великого материка. С тех пор храм не раз перестраивали после пожаров, на территории вырастали новые сооружения, над проектами которых трудились лучшие мастера. И, что бы тут когда ни случалось, святость земли только росла, и именно поэтому, пока стоит храм, южная Погань никогда не получит власти над городом.

Въехав на территорию магистрата, Аста направилась к центральной конюшне, скользя взглядом по стоящим вдоль дороги статуям и кивая на приветствия встречных братьев. Её умница-конь в стойло сам себя не поставит, да и не доверит она его никому – ну, за редким, может быть, исключением.

Возле ворот конюшни обнаружился Зод с его неизменным десятком. Комтур стоял, облокотившись на невысокий забор, и с досадой смотрел, как седлают коней подчиненные.

– Что-то случилось? – Аста спешилась и, откинув капюшон, подошла к рыцарю. – Или вас опять отправили в порт кого-то встречать?

– Лера Веста не явилась утром на службу, а у коменданта, очевидно, закончились сегодня посыльные, – хмуро буркнул Зод и кивнул в сторону храмовых врат. – У него, видите ли, дурные предчувствия, а под рукой, кроме нас, никого больше не оказалось…

Услышанное прогремело как гром с ясного неба. Кирия опустила взгляд, вздохнула и обреченно произнесла:

– Предчувствия Грата не обманули, Веста, скорее всего, мертва…

– С чего ты взяла? – злость и досада мгновенно исчезли с лица комтура. Старый приятель преобразился и, как всегда в такие моменты, стал похож на вставшего на след волкодава.

– Там, в цеху, Рэй нашёл следы двух бесов, один из которых кирх, – со вздохом, негромко, пояснила Аста. – Мне хочется верить, что с ней все в порядке, но я бы взяла трёх оставшихся видящих под круглосуточную охрану и не выпускала бы их с территории храма.

– А этот твой умник… он не мог ошибиться? – поморщившись, уточнил комтур.

– Нет, – покачала головой Аста. – Я лично видела два аурных следа.

– Ясно… – Зод тяжело вздохнул, с силой провёл ладонями по лицу и, оглядев притихших бойцов, приказал: – По коням!

– Я сообщу магистру о случившемся, а вы постарайтесь не умирать, – негромко произнесла Аста и, взяв за повод Арто, зашла в ворота конюшни.

Четырехэтажное здание магистрата стояло слева от храма, скрываясь за листвой высоких розовых вишен, высаженных одиннадцать оборотов назад в честь избрания лера Гасса великим магистром Ордена Меченосцев. С тех пор здесь мало что изменилось.

С фронтона портика на всех входящих все так же оценивающе смотрел Светлый бог, в правом фонтане с потрескавшейся чашей так и не появилась вода. В окнах первых двух этажей занавески имели все тот же светло-оранжевый цвет, а на левой части здания по-прежнему висел красно-белый штандарт с изображением герба Лоранской империи. Рука, сжимающая меч, острие которого направлено вертикально вниз в знак силы и миролюбия. Пять пальцев, сжатых в кулак, когда-то означали союз Ордена и четырёх герцогов, чьи земли тысячу оборотов назад вошли в Лоранскую империю, и все бы ничего, но сейчас Кеная уже нет, а единственное оставшееся от него графство находится под протекторатом.

Магистра на месте не оказалось, поэтому Аста подробно доложила о случившемся коменданту и, облегченно выдохнув, отправилась к себе в кабинет. Встречаться с Моне совсем не хотелось: ей хватило сегодня нравоучений, а выслушивать их повторно просто не имело смысла.

– Что-то есть? – кивнув секретарю, с порога поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, направилась к своему столу.

– Я переписала ваш доклад, – ей в спину ответила Юма. – Еще нужно опросить задержанных в порту моряков, передать судье дело о двойном убийстве в порту, и внизу вас дожидаются люди аббата Фариса.

– А этим-то что нужно? – усевшись за стол, хмыкнула Аста. – Уже прослышали о сегодняшнем?

– Я не знаю, что было сегодня, – отложив в сторону книгу, покачала головой Юма. – Господин Зод забрал всех и мне не докладывал, а монахи по доносу соседей задержали алхимика из южного пригорода.

– И что с ним не так?

– В его доме при обыске нашли запрещённые книги, две крупицы Хаоса и внутренние органы как минимум пятерых человек. Органы, скорее всего, вырезаны у бесноватых, но это ведь ничего не меняет. Об алхимике монахи доложили магистру, и Моне приказал передать его нам.

– Ясно… – Аста кивнула и, машинально поправив на столе стопку сшитых указов, задумчиво посмотрела в окно.

Какой-то странный сегодня выдался день. Пожиратель, бесы и ещё вот этот алхимик, – столько дерьма одновременно не случалось уже давно.

Вообще, настоятель храма, аббат Фарис, являлся, по сути, духовным лидером Джарты, а его люди, помимо контроля и управления приоратами, плотно занимались вопросами, связанными с нарушениями в области веры, противодействуя тем самым надвигающейся с юга Погани. Гражданам империи настрого, под страхом смерти, запрещались любые эксперименты с Элементами Хаоса, и, если вина этого человека будет доказана, спасти его от плахи сможет только прямое вмешательство Отриса. А еще, помимо всего прочего, этот алхимик может быть как-то связан с появлением в городе бесов. Враги рода человеческого часто вербуют всяких уродов, и это нужно проверить в первую очередь.

– Надеюсь, свидетелей они захватили? – переведя взгляд на секретаря, на всякий случай поинтересовалась кирия.

– Да, – кивнула Юма, – два свидетеля тоже ожидают внизу. Монахи ведь прекрасно знают вас и ваши требования.

Кирия улыбнулась одними губами и, вытащив из ящика чистый лист, подвинула ближе чернильницу.

– Ну, раз знают, то зови их сюда. С монахами я переговорю в первую очередь.

Юго-Западный Вестольд,

Проклятое кладбище Акарема,

1039 год от Великого Разлома,

3-й день второго весеннего месяца.

Куим выглядел отвратительно. Собственно, как и всегда. Под глазами монаха залегли глубокие синяки, лицо хранило следы многочисленных возлияний. Серая ряса оказалась порвана в двух местах, на рукавах и животе темнели пятна от пролитого вина, сапоги были стоптаны и нуждались в срочном ремонте. Конечно, сельский приход – это не Лоран и даже не Джарта, а Отрису, скорее всего, плевать на то, в чем ходят монахи, но в Акареме больше сорока дворов, и если поменьше пить, то, наверное, можно завести себе сменные одежду и обувь.

– Сколько там? – кивнув на телегу с трупами, спросил я и, подойдя ближе, с сомнением оглядел треснувшее колесо.

Нет, понятно, что железные колёса слишком дороги, чтобы ставить их на труповозку, но мне как-то не хотелось таскать тела бесноватых через все кладбище.

– Девять, – хмуро бросил один из пришедших с монахом солдат. – Забирай уже их, чего ты там колёса разглядываешь?

– Переднее правое треснуло, в следующий раз замените, – пояснил ему я и, протянув монаху ладонь, добавил: – Давай деньги.