– Я не видел завещания.

– А какая разница? Ты же не хочешь забрать больше того, что тебе по нему причитается?

В общем-то неплохой вариант, конечно. Но она права: что мое, то мое, и это я не отдам. А чужое… в этом случае лишний конфликт будет, и не только интересов.

Анастасия смотрела внимательно, я же искал в ее словах подвох.

– Подумай, я не тороплю, – произнесла княжна.

– Я должен поклясться не действовать во вред роду, даже если ты станешь его главой.

– Да.

– Ты поклянешься разделить со мной имущество согласно завещанию и не препятствовать мне как войти в род, так и выйти из него.

Настала очередь Анастасии думать. Все это время наши руки были сцеплены рукопожатием. Ладонь девушки была холодной, как лед. А еще тонкой и изящной по сравнению с моей.

– Да, – кивнула княжна. – Клятва на полгода или до выхода Анны Николаевны из-под стражи.

– И что делать надо?

– Сейчас покажу, – улыбнулась Анастасия. Сразу после стал ясен смысл протянутой левой руки. Княжна вытянула правую к ледяному конусу, и в ее ладони сформировался ледяной кинжал. Даже на первый взгляд было видно, что длинное узкое лезвие необычайно острое – коснись кожи хоть чуть-чуть, как бритва, рассечет.

Анастасия резко опустила кинжал, целясь прямо между наших сцепленных рук.

– Ай! – воскликнула она совсем по-детски удивленно, когда промахнулась. И тут же полыхнувший магией взор уперся в меня, когда она поняла, что это именно я отвел в сторону руку. На меня обрушилась вся гамма чувств, вплоть до подозрений и легкого презрения. Княжна даже мельком подумала, что я испугался боли.

– Подожди, – покачал я головой, напряженно размышляя. – Эти клятвы приносятся одаренными?

– Да, – с некоторым раздражением и явным нетерпением произнесла Анастасия. Я понимал ее чувства. Обсуждать можно было долго, но менять подтвержденное решение действительно несколько странно. Вот только повод у меня был для этого вполне серьезный.

– Я одержимый.

Княжна вздрогнула. И, как я хорошо почувствовал, едва сдержалась от того, чтобы не вырвать свою руку из моей и не отпрянуть. На несколько секунд в куполе повисло молчание, разбавленное едва слышным потрескиванием льда. Интересно, сможет княжна поставить защитную сферу, как недавно в дуэли, если весь этот лед на нас рухнет? – мелькнула у меня мысль.

– Неожиданно, – между тем покачала головой Анастасия и все же отошла на шаг, разрывая рукопожатие. – Я не знаю, какие последствия для одержимого будет нести клятва крови. И без этого знания я рисковать бы не стала, – уверенно произнесла она. – Хорошо, что ты сказал… и теперь многое становится понятно, – протянула княжна, задумчиво на меня глядя.

– Что, мы опять в тупике? – усмехнулся я, потирая левую ладонь. Несмотря на то, что ледяной клинок кровь не пустил, кожу неприятно потягивало. Ведь едва-едва кинжал Анастасии не воткнулся в наши сцепленные руки.

– Нет, – покачала головой княжна и левой ладонью сжала длинный узкий клинок. Ледяное лезвие было настолько острым, что даже от такого касания показалась кровь, раскрашивая полупрозрачную поверхность причудливыми узорами.

– Я, здесь и сейчас, на своей крови силой своей стихии клянусь… – произнесла княжна и вдруг резким жестом вырвала из сжатой ладони клинок. Следом за лезвием из сжатого кулака вырвался шлейф крови, но остался висеть в воздухе. Словно жидкость в невесомости. Вот только кровь больше не была жидкостью, превратившись в энергетическую субстанцию, окрасившуюся магическим синим сиянием – точь-в-точь как цвет глаз княжны.

– …в том, что если ты следующие шесть месяцев или до момента выхода из-под стражи Анны Николаевны будешь действовать не во вред, а во благо нашему роду, я не буду препятствовать тебе в том, чтобы войти в наш род или выйти из него. А также не буду чинить препятствия, если ты решишь забрать то, что тебе принадлежит. Это моя клятва, – закончила Анастасия, и повисшая в воздухе светящаяся субстанция, в которую превратилась кровь, вдруг втянулась обратно в рану. Девушка крупно вздрогнула, глаза ее закатились, и она неловко взмахнула руками, с трудом удерживая равновесие. Я шагнул вперед, подхватив ее, и почувствовал, как княжну кинуло в жар, и она застонала от боли. Испугавшись было, я напрягся – не зная, что делать. Но девушка почти сразу пришла в себя и, обретя ориентацию в пространстве, мягко отстранилась.

Открыв глаза и осмотревшись вокруг осмысленным взором, Анастасия продемонстрировала совершенно невредимую ладонь. После она вновь шагнула ближе ко мне, встав почти вплотную. Ее яркие глаза оказались совсем рядом, и я даже подспудно ожидал чего-то наподобие недавнего поцелуя жизни. Ожидал ошибочно. Анастасия широко взмахнула кинжалом, и стены ледяного купола взорвались ледяной крошкой, исчезая. Мы остались на широкой круглой льдине, остатки стен которой со всплеском падали в воду, словно обрушившийся ледник.

Еще не рухнули в воду все глыбы, как раздался громкий треск, и застывшая дорожка, ведущая к берегу, разломилась на десяток льдин. Поверхность под ногами тут же потеряла твердость, едва накренившись. Ну да, разломилась и подтаявшая за все это время опора.

– Увидимся вечером, – прощаясь, устало кивнула мне княжна. Отойдя на шаг, она коротко разбежалась в два шага и вдруг исчезла, оставив в том месте, где только что стояла, взвесь стремительно тающих снежинок. Телепорт, видел уже такое. Обернувшись, я проводил взглядом материализовавшуюся на берегу княжну. Не оборачиваясь, она уже бежала прочь по утоптанной траве полянки, где совсем недавно мы делали вид, что спаррингуем. Осмотревшись вокруг, чувствуя, как льдина подо мной понемногу начинает плыть быстрее, я оценил сносимую течением разрушившуюся ледяную дорожку.

– Вот с-сучка, – не удержался я от беззлобного комментария, снова скользнув по удаляющейся фигурке княжны взглядом. Но надо было торопиться. Если я не хочу купаться сейчас или путешествовать, как мамонтенок, на льдине, ожидая, пока ее прибьет поближе к берегу.

Отойдя на пару шагов, к самому краю ледяной площадки, ощутимо качнувшейся под моей тяжестью, рванулся вперед что было сил, еще и ускоряясь в скольжении. Прыжками перебежав по ближайшим льдинам, понял, что не вытяну – хотя берег и совсем близко. Еще удачный прыжок, а последние метры попытался преодолеть по воде посуху, как знаменитый иудей из Назарета. Он ходил по воде степенно и неторопливо, а я бежал стремительно, но вот у него давным-давно получилось, а у меня нет. Я потерял под ногами опору и погрузился почти по грудь в воду. Но не остановился, а по инерции изобразил БТР морской пехоты, вылетев на берег в туче брызг. Даже на ногах удержался, хотя и заскользили по мокрой траве.

Почувствовав пристальное внимание, поднял взгляд и успел увидеть улыбку на миг обернувшейся Анастасии. Удержав в себе просящиеся комментарии, попрыгал, выгоняя воду из кроссовок, и побежал в сторону усадьбы, сознательно выбрав другую дорогу. Не ту, по которой удалялась княжна – вдруг все же не сдержусь и расскажу ей немного лишнего.

У крыла усадьбы, где я обитал, меня уже ждал Мустафа. Мой растрепанный и мокрый вид комментировать он не стал, лишь едва приподнятой бровью выразил удивление. Одет не для спортзала. Значит выяснил у слуг поместья, где я был и чем занимался.

– Спарринг уже был, я в тренажерку, – вместо приветствия все же сообщил я своему ординарцу.

Мустафа молча пожал плечами, соглашаясь. Но уходить не стал, проследовал за мной в зал. Когда я заказал в принтере новый спортивный костюм и раздевался, закидывая в приемный зев мокрый, сириец подошел ближе.

– Олег, пришла партия от твоего друга из Града.

– И? – удивленно глянул я на сирийца.

– И что мне с ней делать?

Забрав новый костюм из принтера, я взял его в руки и задумался. Решение пришло быстро. Отложил костюм в сторону и заказал в принтере полотенце.

– Я-то откуда знаю? – пожал я плечами удивленно. – Продавай, утилизируй, друзьям подари. Мне без разницы, я за это не плачу. И вообще случайно получилось.