Пока я предавалась унынию, некромант достал из нагрудного кармана блокнот и уже знакомую мне палочку для письма. Написав что-то, он вырвал листок и протянул его мне.

– Здесь названия книг, которые тебе следует изучить до отъезда в академию. И чтобы узнать твои способности, я порекомендую лессу Дознавателю отвести тебя вновь к кристаллу стихий, он покажет, к каким направлениям у тебя предрасположенность, и уровень силы.

– А как вы ему это объясните? Элиссия ведь, скорее всего, ходила к кристаллу раньше.

– Ходила. Но бывали случаи, когда после возвращения души силы у кого-то уменьшались, а у кого-то увеличивались. И менялось главенство стихий у мага. Так что рекомендация будет обоснованной, – направляясь к выходу, ответил некромант.

– Когда вы еще придете? – пока он не ушел, спросила я. Ни за что не признаюсь этому вредному дедку, но я переживала, что больше он меня не навестит. Дело было не только в том, что он единственный знал, что моя душа этому миру не принадлежит, и мог поделиться нужной информацией.

Лишь с некромантом я могла быть собой и не играть роль дочери лесса Дознавателя. И мне было страшно, что он исчезнет из моей жизни, как со временем исчезну и я. Останется только лесса Элиссия. С новой душой.

И хоть теперь я не являлась в полном смысле собой и не могла полностью ассоциировать себя с этим телом, я пока еще сохраняла свои повадки, свое мнение и свое мышление. И хотела, чтобы так было и дальше.

– Не могу сказать точно. Если что-то срочно понадобится, попроси свою нянюшку. Она устроит нам встречу. Она всегда исполняет просьбы своей подопечной, – посоветовал некромант и покинул дом Огнизеских.

Время до моего отбытия в академию пролетело быстро. Я успела прочесть рекомендованные некромантом книги и кучу других, в том числе и те, что я просила у папеньки. Информации в голове было много. Но, несмотря на информационное обилие, я была в восторге от прочитанного. Книги про магию и магических существ я воспринимала скорее как мифы, чем реальность. Сложно было перестроиться и поверить в то, что всегда считала сказкой и выдумкой.

С папенькой мы виделись редко. Он упорно искал тех, кто посмел навредить его дочери, не забывая и о своих прямых обязанностях перед королевством. Приходил домой лес Дознаватель поздно, а уходил рано утром. Видя, как много он работает, я начала понимать Элиссию лучше. Она росла без матери и практически без отца. Ему некогда было уделять ей время. Он живет работой. Поэтому Элиссия и выросла такой избалованной и капризной. Чувствуя вину перед дочерью за свое постоянное отсутствие, лес Дознаватель ни в чем не ограничивал свою малышку, потакая ей практически во всем. Вот и выросла она такой эгоистичной.

Большую часть времени я проводила с нянюшкой. Она неустанно пыталась во всем мне угодить и предусмотреть любое мое пожелание. Такая забота утомляла и тяготила меня. Я не привыкла, чтобы со мной так нянчились. Я считала себя уже достаточно взрослой и самостоятельной, для того чтобы заправить кровать или сложить свое белье. Как и самостоятельно принимать ванну, без посторонней помощи. Нянюшки было слишком много.

Лишь в библиотеке я могла побыть наедине с собой. В это время нянюшка отправлялась инспектировать работу служанок и решать бытовые вопросы. Я же отдыхала от ее присутствия и наслаждалась новой книгой.

В последний день перед моим отбытием у нас с папенькой состоялся непривычный для него разговор.

Он заглянул ко мне, когда все вещи были упакованы и готовы отправляться со мной в путь. Каких нервов и выдержки стоили мне эти сборы, только богу известно. Нянюшка Осинья так и норовила доложить очередной шедевр портного искусства в чемодан, заявляя, что мне это может пригодиться в академии. Да такие платья, сплошь усыпанные драгоценностями, только на балы и носить, а не в академии в них шастать. Как она вообще себе это представляла?! Битву по поводу нарядов я выиграла, но все же пришлось уступить нянюшке и взять пару платьев, на всякий случай. Очень уж печальный взгляд у нее был. Я была вынуждена идти на компромисс.

И вот, только я выдохнула свободно, как пожаловал папенька. В этот раз нянюшка поспешила покинуть нас, оставив одних.

– Добрый вечер, Эли. Вижу, ты готова к отъезду, – начал он разговор.

– Добрый вечер. Да, вещи собраны, – аккуратно подбирая слова, ответила я, рассматривая папеньку и отмечая его уставший вид.

Мужчина бегло осмотрел мою комнату, ни на чем не задерживая взгляда. Ему было неловко, и он не знал, с чего начать разговор. Решив его подтолкнуть, спросила:

– Что-то случилось? На работе проблемы?

– Нет, все хорошо, – удивленно посмотрев на меня, сказал папенька.

Видимо, опять я что-то не то спросила. Да я как на минном поле живу. Шаг в сторону, и взрыв! Как понять, что можно говорить, а что нельзя?!

– Я знаю, ты многое пережила, и тебе сейчас нелегко. Но я хочу, чтобы ты знала, что я всегда рядом. Ни моя работа, ни мои обязанности не будут препятствием, если я буду тебе нужен. Понимаешь? – собравшись, проговорил лес Дознаватель, тем самым заставив меня почувствовать себя неуютно. Он искренне переживал за дочь и за то, через что ей приходится, по его мнению, проходить. Но я не была ею. И эти слова предназначались не для меня. Поэтому я чувствовала себя воровкой. Словно украла что-то личное и сокровенное. Принадлежащее только Элиссии и ее отцу.

– Даже если память не вернется к тебе, все будет хорошо. Будут новые воспоминания, возможно, лучше прежних, – не подозревая о моих мыслях, продолжал говорить он.

– Со мной все хорошо. Правда. И хоть я ничего не помню, возможно, так действительно лучше. Я смогу строить по новому свою жизнь, не опираясь на предыдущий опыт. Мне многое не понятно, многое ново для меня, но я справлюсь. У меня есть ты и нянюшка. И я знаю, что вы всегда мне поможете, если будет необходимо. И, наверное, я кажусь вам другой, но я не помню себя прежней и не знаю, что мне стоит говорить или делать, а чего нет. Поэтому я надеюсь на ваше понимание и снисхождение, – попыталась я объяснить очевидное расхождение в поведении с Элиссией. Лучше сразу дать логичное оправдание моим дальнейшим оплошностям. Подстраховаться на всякий случай.

– Знаешь, как бы это жестоко ни звучало, но я рад этим изменениям. Ты стала более взрослой и ответственной. Я люблю тебя, Эли, но раньше тебя кроме модных журналов, балов и посиделок с подружками мало что интересовало. Сейчас тебя из библиотеки не вытащить. Поначалу меня это удивляло и пугало. Я боялся, что ты не в себе. Но после беседы с Агнусом понял, что ты как новый человек, заново познаешь мир. Поэтому, если тебе что-то будет нужно, интересно, ты всегда можешь обратиться ко мне.

– Спасибо, – ответила я. Мне было очень неудобно перед чужим, по сути, отцом. Было приятно, что изменения, которые произошли из-за моей души, ему нравились, ведь и мне нравилась его забота. Но чувство неловкости и доля вины из-за обмана угнетали. Я всегда была близка со своими родителями. Но как вести себя с чужим родителем, дочерью которого я теперь стала, я не имела понятия. Поэтому каждый раз, встречаясь с лессом Дознавателем, я не знала, что мне делать и что говорить. Усугублялось все еще тем, что я боялась быть разоблаченной. Было страшно, что он поймет, что от его дочери осталась лишь внешность и не более.

Вытащив из кармана золотую цепочку из тонкого, кажущегося воздушным плетения, на которой висел шарообразный кулон с зеленым камнем по центру, он обратился ко мне:

– Я прошу тебя никогда не снимать эту цепочку, Элли, – подойдя, он застегнул ее на мне. – Пообещай, что не снимешь ее, даже если она не будет сочетаться с твоим нарядом.

Лес Дознаватель был серьезен и требовательно смотрел в мои глаза.

– Обещаю, – сказала я и тут же полюбопытствовала: – А что в ней такого? Почему нельзя снимать?

– В случае опасности она защитит тебя до моего прибытия, – ответив, мужчина прижал меня к груди и поцеловал в макушку. – Веди себя хорошо в академии. И перестань третировать магистров. Хотя это уже неважно, – хмыкнув в макушку, он еще раз сжал меня в объятьях и отпустил.