– Ну, да, я его придумала – подтвердила я. – Так и есть. Это же очевидно.
– Ну хорошо, допустим, – сказала она. – Если так, то пространство, в котором мы сейчас находимся, должно быть ограничено только тем, что изображено на твоей картине. Вот этими деревьями, беседкой на берегу пруда и вон той живой изгородью из подстриженных кустов. Ты со мной согласна?..
– По идее, все должно быть именно так, – сказала я, но при этом почему-то засомневалась.
– Тогда пойдем, посмотрим, так ли это на самом деле, – предложила она, указав на пригорок, где росли деревья с развесистыми кронами. – Тем более, что дорожка ведет именно туда. Если все, как ты говоришь, то дальше хода не будет и мы упремся в невидимую стену.
– А если нет…
– А если нет, тогда увидим, что нам откроется там за горизонтом. Ну, смелее. Не ужели тебе не интересно?
И мы пошли. Анна ступала уверенно, а я не очень. Но при этом я старалась от нее не отставать.
Стук ее каблуков по терракотовым плитам, звучал не то, чтобы громко, но раздавался весьма отчетливо – словно она намеренно хотела кому-то заявить о своем присутствии.
Когда мы поднялись наверх и достигли изображенных мной деревьев, я посмотрела на раскинувшуюся перед нами панораму и обомлела. Пруд, что остался внизу, с уютной беседкой на берегу, ажурными клумбами в форме раскрывшихся раковин и мраморными статуями, были лишь легкой ненавязчивой прелюдией, скромным лирическим отступлением, по сравнению с той изысканной роскошью, что царила вокруг, от горизонта до горизонта.
Акры ровно подстриженного газона пересекали сообщающиеся между собой водные каналы. Дорожки из разноцветного гравия, выложенного вензелями и замысловатыми узорами, переходили в благоухающие аллеи из фруктовых и декоративных деревьев, в тени которых стояли уютные лавочки с миниатюрными кружевными кованными столиками.
По всей площади, в разных местах я насчитала восемь бьющих фонтанов. Их украшали композиции из каменных и мраморных рыб, осьминогов, русалок, и прочей экзотической водной живности. Каждый фонтан был по-своему уникален, словно стремился перещеголять предыдущий своей изысканностью и замысловатостью композиции.
В центре ландшафта расположился огромный зеленый лабиринт, высотой в два человеческих роста, с пестрыми клумбами и густыми кустарниками, подстриженными в форме разнообразных зверей и птиц.
Но самое неизгладимое впечатление на меня произвело величественное строение у опушки леса. Огромное здание с высокими витражными окнами, фронтонами, украшенными лепниной, колоннадами балюстрад, черепичными крышами и массивными башнями с коническими шпилями.
В обе стороны центральное здание расходились на два крыла, в которых могли располагаться бальные залы – или что там еще у таких знатных хозяев бывает предусмотрено для торжественных приемов. Они соединяли основное строение с корпусами, увенчанными огромными стеклянными куполообразными крышами. По просматривающейся сквозь стекло обильной растительности: пальмам, лианам и пышным цветам, я догадалась, что это оранжереи, сооруженные для редких растений и экзотических деревьев.
Это был не дворец – дворцы, по сравнению с ним выглядят более вычурно и помпезно. На замок он тоже не тянул – тут нет ни рва, ни защитных фортификационных сооружений. А вот на дворянское поместье походил вполне. Или на какую-нибудь резиденцию венценосной аристократической особы.
– Ну, так что теперь скажешь, – спросила Анна приобнимая меня за плечи, – не ожидала увидеть такое?..
– Не ожидала, – призналась я, находясь все еще под впечатлением от увиденного. – Но, как такое вообще возможно? Ведь картинку с прудом я просто представила у себя в уме и перенесла на бумагу. А такое… Чтобы такое придумать нужна такая бурная фантазия, что у меня это даже в голове не укладывается. Ведь чтобы придумать такое чудо, я уже не говорю о том, чтобы его воплотить, нужна команда… если не целая гильдия гениальных дизайнеров, художников, скульпторов и зодчих. Это что, какое-то совпадение?
Внезапно за нашими спинами раздался шорох листвы и треск ломающихся веток… Мы оглянулись. Из кустов показалась голова Вениамина.
– Я что, что-то пропустил? О каком совпадении идет речь?..
Он с легкостью выпрыгнул из того, что еще секунду назад можно было считать цветником, отряхнулся от застрявших в шерсти травинок и принялся себя вылизывать.
Но когда его взору открылась та самая панорама, кот едва не остолбенел. Он замер на полу-движении и его глаза округлились, словно он увидел привидение.
– Ну ничего себе, ежики с рожками и без ножиков… Это как же нас сюда занесло?
Вениамин несколько раз зажмурился, каждый раз открывая глаза в надежде, что это наваждение и оно сейчас развеется. Но после того, как все осталось на прежних местах и ничего не изменилось, он брезгливо поморщился, словно проглотил неизвестно что и к тому же еще это что-то оказалось не первой свежести, пригладил лапой обвисшие усы и издал нечленораздельное мяуканье, с оттенком не то недовольства, не то обреченности.
– Милица, где ты там? Дуй скорей сюда… – поторопил он едва плетущуюся к нам лисицу.
Та выглядела взъерошенной и измотанной, но вместе тем невероятно счастливой. Их с Вениамином сумасшедшие бега с препятствиями, вокруг пруда, по пересеченной местности, позволили ей хорошенечко встряхнуться и размяться. Это было именно то, чего ей так не хватало в малоподвижной размеренной городской жизни. И это определенно пошло Милице на пользу, что было заметно по ее удовлетворенной улыбке и по глазам, в которых сияли плутовские огоньки.
– Что тут у вас такого интересного? – спросила она, проскользнув в прореху, оставленную Вениамином. – О-ля-ля, какое роскошное поместье. Вот это я понимаю… У здешнего хозяина явно нет проблем ни с деньгами, ни со вкусом.
– Ага. Да у него этих денег столько, что ими можно выстлать здесь все дорожки вместо гравия, – по секрету сообщил Вениамин.
– Так ты с ним знаком? – с восхищением воскликнула Милица. – Это же замечательно. Значит мы тоже сможем рассчитывать на гостеприимный и радушный прием.
– Ну, по этому поводу я бы не был так уверен, – с опаской промурлыкал Вениамин.
Но мы его не услышали. Потому, как в этот момент я увидела приближающегося к нам человека и воскликнула:
– Ой смотрите, вон к нам кто-то идет.
– Судя по ливрее и парику, и по соответствующей выправке, это кто-то из слуг, – предположила Анна. – Возможно дворецкий или камердинер.
– А в чем между ними разница, – спросила я. – Разве это не одно и то же?
Мой вопрос вогнал Анну в ступор. Судя по всему, она тоже не понимала, чем они отличаются. Но тут ей на выручку пришла Милица и все нам разъяснила:
– Камердинер, это личный слуга хозяина. Он прислуживает ему во всем по дому. А дворецкий будет чином повыше, он заведует всем хозяйством и управляет прислугой. Так что мы с вами сейчас узнаем, что это за фрукт. Вениамин, а ты случаем с ним не знаком?
– Не то, чтобы, я лично был знаком с кем-нибудь из слуг… – замялся Вениамин, и сделал несколько нехитрых попыток, чтобы хоть как-то изменить свою внешность. – Но в наших общих интересах было бы не плохо сохранить мое инкогнито.
Он прищурился, изобразил из себя близорукого кота, надул щеки, ссутулился и выпятил живот. В общем делал все, что могло поспособствовать его неузнаваемости.
– И еще… – он перешел на едва различимый шепот, – при здешнем хозяине я бы посоветовал не называть меня по имени. А еще лучше, я бы предложил убраться отсюда поскорее…
– Это еще почему? – спросила Милица. – Чего ты так забеспокоился?
Но в этот момент слуга в кружевном воротнике и в ливрее оказался от нас всего в нескольких шагах. В связи с чем Вениамин лишь обреченно вздохнул и отмахнулся.
– Нет времени объяснять. Но если коротко, я не горю желанием встретиться вновь со здешним хозяином. И угораздило же меня сразу не сообразить, когда мы только еще заявились на этот пруд. А я еще думаю, откуда у меня это дежавю? И вот оно, зрассте тебе, пожалуйста… Вы нас не ждали, а мы приперлись.
