– Да что же вам мешает?
– Тот факт, что…
…Смотря на мир таким образом, ты скоро начнёшь видеть его не самые приглядные стороны. И, честно говоря, мне уже это надоело.
…
…
– Хм…
Японка сверлила меня глазами, после чего вдруг потупилась.
– Вы и меня вдруг решили изучить? – поинтересовался я.
– Да, но мне кажется, что я уже не раз встречала таких людей, как вы.
– Это каких?
– Скажите, вам не очень нравится этот мир, раз вы так не хотите его видеть? Вы бы хотели… жить где-нибудь, где лучше?
– Очень… неглупое замечание, – маленько оторопел я. – Не буду скрывать: чисто ради того, чтобы разнообразить мою скучную жизнь, я бы не отказался попасть в другой мир. Как вы об этом догадались?
– Да… ничего особенного. Просто по тому, что нравится человеку, можно догадаться о его характере. Когда мы разговаривали с вами об аниме, я заметила, как много вам нравится из жанра исекай.
– А-а-а… теперь понятно. Вы на редкость проницательны.
В Японии под жанром исекай подразумеваются истории, когда какой-нибудь человек из реального мира попадает в вымышленный. Попаданцы, в общем. У нас в Европе самые известные произведения в жанре исекай (хоть у нас такого жанра официально и нет) – это «Алиса в Стране чудес» и «Бесконечная история».
– На самом деле нет, – сказала девушка. Я заметил, как выражение её лица вдруг сильно изменилось. – Просто у меня в Японии много знакомых, похожих на вас.
– Унылых циников?
– Нет… людей, которые больше не хотят жить в этом мире. Они все ищут спасения в виртуальности… играют онлайн в РПГ, сидят целыми днями напролёт перед телевизором и в результате становятся хиккикомори… У всех них такие мёртвые лица… Как же мне надоело их видеть!
– Зачем вы тогда общаетесь с ними?
– Да потому что хочу показать им, что в жизни есть вещи, ради которых стоит жить! Реальные вещи, а не вымышленные… И каждый раз у меня это не получается. У вас только начинается эта «болезнь», поэтому я так хотела, чтобы вы…
– Вы очень добрая девушка, – перебил я, – но боюсь, что в жизни есть такие вещи, над которыми вы не властны. Каждый из нас сам должен пройти этот период и найти своё место в мире. Посторонняя помощь только сделает хуже. Она будет заставлять нас дальше расслабляться и плыть по течению.
– Почему вы… так думаете?
– Ну, я как-никак сам принадлежу к подобным людям, как вы заметили. Плюс в моей стране их тоже немало. Многие вещи я знаю как по себе, так и по опыту других. Так что мой вам совет: перестаньте обращать внимание на этих людей, если, конечно, не хотите от них заразиться, и сосредоточьтесь на том, чтобы самой получать от жизни удовольствие.
Девушка посмотрела на меня и, повеселев, ответила:
– Спасибо. Но, знаете, всё-таки нет. Не могу получать удовольствие от жизни, пока вижу такие лица вокруг себя. Я буду пытаться пробудить этих людей снова и снова, пока у меня не получится. Насильно их буду вытаскивать.
– Ну дерзай, – вздохнул я. – Кстати, по десятибалльной шкале, насколько я хиккикомори?
– Хм… четыре из десяти. Пока что вы только отаку. Но, знаете, я очень сильно надеюсь, что вы не дойдёте до такого состояния.
– Ну что ж… тогда я что-нибудь да придумаю! – улыбнулся я.
…
…
– Ну, думаю, нам надо расходиться!
Мы остановились в разных отелях и дошли до того места, где нам пора было прощаться.
– Да, точно. Что ж, тогда я пойду. Слушайте, Юлий…
– Аушки?
Марина хотела что-то сказать напоследок, но, видимо, не зная, как закончить разговор, улыбнулась и бросила:
– У вас классное имя! Носите его с удовольствием, ладно?
– У вас лучше, – возразил я, – мне даже не пришлось ломать язык, пытаясь произнести его.
На этом мы расстались.
Я махнул на прощание рукой, а когда она исчезла из виду, тяжело вздохнул. У этой девушки будут большие проблемы.
…
…
Дорога к моему отелю шла через трущобы. Перед тем как пойти к нему, я обратил внимание на один из домов. На тротуаре перед ним скопилось множество бродяг-эмигрантов. По каким-то причинам там было довольно много негров. Я знал, что попрошайничеством они зарабатывают немало денег, а их несчастный вид – всего лишь фасад для того, чтобы вызвать к себе жалость.
Я уже видел подобную картину…
Много лет назад, когда я был ещё совсем ребёнком, мы с отцом были проездом в Москве. Дело было в девяностые. До этого я по большей части сидел дома с мамой. Я тогда не понимал, почему мне не разрешают гулять, но когда проезжал с папой по столице того времени, то понял.
Поскольку я в основном сидел дома, обыкновенный выход на улицу воспринимался мной как выход в новый мир. Но это был не тот мир, в котором я хотел бы быть. После развала Советского Союза Россия находилась в упадке. Я в первый раз видел бездомных, нищих и просто несчастных людей, которые едва сводили концы с концами.
Для сравнения: я ехал в дорогом автомобиле с водителем и охраной и чувствовал себя комфортно и безопасно. Я не мог представить себе, что значит каждый день пытаться удержаться на плаву. Не родись я в семье влиятельного чиновника, находился бы в аналогичной ситуации.
Однако в тот момент мной овладевало не чувство облегчения. Это было чувство сострадания и вины. Мне стало казаться, что такая беспечная и беззаботная жизнь, как у меня, не может иметь права на существование. Она была неправильна, грешна. Я чувствовал, как разрывается сердце оттого, что не могу помочь этим несчастным людям.
Словно прочитав мои мысли, отец сказал:
– Так всегда бывает. Бедняк завидует богатым, жаждет власти и ставит своей целью добиться подобной жизни. Богач же жалеет бедного и считает, что благотворительность – его долг. По-моему, последнее куда более скверно. Чрезмерное милосердие разрушит человека. Заставит его ожидать подачки. Добрые богачи, как правило, неправильно относятся к понятию жалости. Они ошибочно думают, что эти подачки заставят бедных чувствовать себя лучше. Если ты на самом деле собираешься для них что-то сделать, то должен заставлять их карабкаться вверх, подавать им пример. Разве это не лучший вариант? Прости… Ты, наверное, ещё слишком мал для таких вещей.
Какое-то время я думал над словами отца. Я был и вправду немного юн для таких разговоров и всё-таки сказал:
– Тогда, когда вырасту, я хочу стать тем, кто подаст им такой пример… как ты, пап. Как думаешь, у меня получится?
– В тебе ещё слишком много романтики, Юлий, – добродушно усмехнулся отец, – но давай поступим так: если ты через десять лет не передумаешь, то я помогу тебе. И помни: будешь плохо учиться – ни о каком примере и речи быть не может!
– Есть, товарищ генерал!
И с того момента я решил, что в будущем тоже стану чиновником. Я думал, что эта профессия позволит мне помогать вот таким вот несчастным. Идиот.
…
…
Я вернулся в отель и, измученный, плюхнулся на кровать в чём был. В тот момент мне было на всё насрать.
…
…
Само собой, начиналось всё не так.
Я был довольно открытым ребёнком и старался жить самой правильной жизнью, какая только могла быть. Ходил в школу, получал отличные оценки и изо всех сил стремился к своей благородной мечте. Тогда всё было так просто. Мне не нужно было принимать сложные решения, я заведомо знал, как пройдёт мой день.
Но потом случился момент, когда мне стало решительно всё равно. Сложно сказать, когда он наступил. Наверное, ближе к самому окончанию школы, когда я начал испытывать одно разочарование за другим. Потихоньку я стал замечать недостатки в моём обществе. Скучные и избалованные одноклассники, ничего не желающие достичь в жизни; лицемерные и лживые гости с фальшивыми улыбками, приходившие к моему отцу, чтобы завоевать доверие для своей выгоды… Ну и сам отец… Впрочем, не будем об этом.
Должность чиновника оказалась далеко не такой романтичной, какой я её себе представлял. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно было открыть новостную ленту и посмотреть: кто из них в последнее время разворовывал государственный бюджет, кто вводил законы, которые выгодны были только ему, а кто и просто ничего не делал, отдыхая где-нибудь на Мальдивах. Как в таком климате, в такой стране, в таком мире можно было серьёзно относиться к власти? Кто бы выбрал действительно хорошего и умелого человека на руководящую должность? Хотя… вряд ли я и сам входил в число лучших представителей человечества.
