Когда товарищ Плотников говорит – неуверенность исчезает, но в голосе, в углах губ заметна полудобродушная, полуироническая улыбка.

– К вам иностранцы, – докладывает секретарь.

Товарищ Плотников встает. Походка у него с развальцем, ноги чуть-чуть искривлены: так ходят бывшие кавалеристы. На губах у него та же улыбка – кажется, он подойдет к посетителю, хлопнет посетителя по плечу и отпустит увесистую кавалерийскую шутку.

– Просите…

Услужливо раскрытая дверь впускает двух представителей великой Британской – это заметно с первого взгляда, что именно Британской, – империи и их переводчика.

– Мистер Бридж, – говорит высокий иностранец, подавая руку товарищу Плотникову.

– Мистер Темпл, – говорит низенький иностранец, тоже подавая руку товарищу Плотникову.

– Очень приятно, – отвечает товарищ Плотников и вглядывается в физиономии иностранцев: губы его чуть-чуть улыбаются.

Мистер Бридж одет в широкий клетчатый сюртук и такие же панталоны; на голове у него широкополая шляпа.

Мистер Темпл имеет точно такой же сюртук и точно такую же шляпу.

И когда мистер Бридж садится в кресло по правую руку товарища Плотникова – мистер Темпл садится в кресло, но уже по левую руку товарища Плотникова. И когда мистер Бридж кладет правую ногу на левую – мистер Темпл кладет левую ногу на правую, и оба дымят огромными трубками.

– Вы говорите по-русски?

– Нет, – отвечал мистер Бридж, – но у нас есть переводчик – он понимает нас с полуслова.

Переводчик повторяет фразу мистера Бриджа и добавляет:

– Даже когда мистеры ничего не говорят, я их вполне понимаю…

– Yes! – подтверждает мистер Бридж.

– Yes! – подтверждает мистер Темпл.

Товарищ Плотников чуть заметно улыбается.

Читатель мог догадаться, кто были эти столь высоко поставившие себя иностранцы: в мистере Бридже легко узнать Василия Бахрушина, в мистере Темпле – Якова Семеновича Бройде, в переводчике – Гендельмана.

Для Василия не представляло особенного удовольствия заводить деловые связи с фирмой, в коей он долгое время был наполовину хозяином. Нахлобучив как можно ниже свою шляпу, он пробрался, не поднимая лица, мимо многочисленных барышень и счетоводов, заполнявших контору объединения. Разве не могли сохраниться служащие, хорошо знавшие его, Василия, в лицо? И сам директор?.. Почему он улыбается – от Василия не была скрыта эта легкая и чуть заметная полуулыбка. Отчего он так внимательно вглядывается? Василию хотелось прекратить как можно скорее этот опасный визит.

Товарищ Плотников заговорил:

– Вышли из борьбы. Растрепанное хозяйство.

Где Василий мог слышать этот голос? И так недавно. Вчера?..

– Но иностранный капитал. Конечно, соблюдая законы республики.

Да, конечно, только вчера. Кафе «Ша нуар». Узнал или не узнал?

– Четырнадцатый госзавод. Недалеко от Москвы.

Переводчик повторил речь товарища Плотникова.

– Yes! – говорит мистер Бридж.

– Yes! – говорит мистер Темпл.

Мистер Бридж с этими словами перекладывает левую ногу на правую – мистер Темпл перекладывает правую ногу на левую – и оба дымят огромными трубками.

– У нас выработаны общие условия. Если вы согласны.

Мистер Бридж, возражал. Мистер Бридж настаивал на изменении в пользу «Джемс Уайт». «Джемс Уайт» известны всему миру. Даже приятно вести дела с такой фирмой, как «Джемс Уайт». Они ведут дела триста лет. Сто двадцать лет они торговали с Россией. Россия хорошо знает «Джемс Уайт», и «Джемс Уайт» хорошо знает Россию.

Товарищ Плотников тоже знает о фирме «Джемс Уайт» и надеется восстановить старые связи. Мистер Бридж выражает надежду, что будет именно так, как хочет товарищ Плотников, но для этого необходимы некоторые уступки. Товарищ Плотников заявляет, что все льготы, предоставляемые законом иностранному капиталу, будут немедленно распространены на фирму «Джемс Уайт».

– All right! – говорит мистер Бридж.

– All right! – говорит мистер Темпл.

Оба приподнимаются. Мистер Бридж выражает надежду, что завтра же будет готов проект соглашения, и завтра же он сможет осмотреть завод.

– Time is money! – говорит мистер Бридж и улыбается товарищу Плотникову.

Товарищ Плотников вполне согласен с этой, делающей честь английскому народу, пословицей, и тоже улыбается мистеру Бриджу.

– Good bye! – говорит мистер Бридж.

– Good bye! – говорит мистер Темпл.

И подают руку товарищу Плотникову. Мистер Бридж нахлобучивает широкополую шляпу. Мистер Темпл сияет, переводчик тоже сияет. Они спускаются с лестницы.

И в этот момент вверх по лестнице взбирается человек. Он еле идет, перебрасывая через ступеньку свою, по-видимому, искусственную ногу. У него черные волосы, черная растрепанная борода, один глаз неестественно блестит, впиваясь в мистера Бриджа, другой глаз не менее неестественно неподвижен.

Мистер Бридж глубже уходит в шляпу и быстро спускается с лестницы. Он не видит: белый, словно вывернутый наизнанку глаз смотрит внимательно вслед ему, мистеру Бриджу.

Автомобиль. Вот уж они далеко от стеклянного дома. Мистер Темпл доволен. Переводчик тоже доволен. Мистера Бриджа тревожит вывернутый наизнанку глаз.

– Мне можно уехать? Я вышлю вам подлинные полномочия… Я сам пайщик «Джемс Уайт»…

– Погодите, погодите, – удерживают его. – Такое хорошее начало.

– Но я заметил. Я могу ошибиться, но.

– Пустяки, вас никто не узнает. Завтра – и конец. Мы вас отпустим.

Человек с вывернутым глазом поднимается по лестнице, входит в кабинет товарища Плотникова. Товарищ Плотников любезен с этим человеком.

– Вы получите работу. Мы расширяем дело. Я вас отлично знаю.

Человек с вывернутым глазом интересуется гражданами, которые только что вышли от товарища Плотникова.

– Это англичане, – отвечает товарищ Плотников и улыбается.

– Англичане? Но один меня очень интересует…

– Мистер Бридж? – догадался Плотников.

По описанию действительно: мистер Бридж.

– Но мне в равной степени подозрительна и вся компания!

Из многочисленных забытых нами героев мы оставили одного в весьма неприличном для него положении: мы говорим об Иване. Мы оставили его убегающим во все лопатки от столь нестрашных врагов, как Ефрем и Нефед – сторожа шокоровского сада – и притом он бежал, напуганный каким-то несуществующим привидением, и вдобавок бросил на произвол судьбы совращенного им на это дело товарища.

– Чертовщина! Старому дураку простительно – а мне? Привидение! Да я голову даю – у этого привидения можно было нащупать кости.

Иван сжимал кулаки, представляя столь приятное занятие, как нащупывание костей у привидения.

– Только как он попал туда?

Иван шел по дороге на станцию. Уже медленный поднимался рассвет, над болотом и лесом стоял белый полупрозрачный туман, зеленело небо и веяло тонким холодком. Вот уже недалеко семафор, протянувший вверх единственную руку. Громыхает поезд.

– Опоздал.

Следующий через пять часов. Идти на вокзал? Но Иван не любил чаще, чем надо, встречаться с некоторыми лицами, которые по долгу службы обязаны присутствовать на вокзалах. Он предпочел отдохнуть в стогу, спокойно проспал все эти пять часов, и только перед приходом поезда явился на станцию.

Он уже взял билет, он уже вышел на платформу – как заметил одинокую фигуру, спокойно прогуливающуюся по этой платформе.

– Он. Несомненно, он.

Что-то не уловимое словами подтверждало странное сходство этой прогуливающейся по платформе фигуры с той фигурой, что только на миг мелькнула в подземелье.

– Вот так штука!

Если бы Иван мог знать, какая кутерьма поднялась в Шокорове из-за этого привидения, он, может быть, не побоялся бы и подойти к нему. Но где он еще мог встречать этого человека?

Где? Да, чемодан. Иван вспомнил – но это профессиональная тайна. И чтобы странный незнакомец не узнал по каким-либо признакам его, Ивана, обычной профессии – Иван не решился подойти ближе и удовлетворился только подробным осмотром костюма: клетчатый широкий сюртук, такие же брюки. Впрочем, описание это нам так знакомо.