Мне требуется вечность, чтобы добраться до Джози, потому что я вынуждена прятаться за рождественскими елками.

— Джози! — шиплю я и захлопываю её книгу. — Торопись, нам нужно идти.

Она стонет.

— Ты шутишь? Ты только что погнула мою страницу! И я не положила туда закладку. Мне понадобится вечность, чтобы найти то место.

— Мне жаль. Правда. — Обхожу стол и просовываю свои руки под её подмышки, чтобы поднять на ноги. — Давай, я куплю тебе другую книгу — десять книг. Только...

Вокруг моего бицепса оборачивается рука, и я от неожиданности подпрыгиваю.

— Бэйли, — прямо мне на ухо говорит Мэтт, хладнокровно и непринуждённо, — я надеюсь, ты не сбегаешь?

Джози отскакивает от меня и садится на место, а Мэтт, используя свою хватку на моей руке, медленно разворачивает меня. Я не отвожу взгляда от его груди. У меня горят щеки. Веселье в его голосе ясно даёт понять, что он видел каждый кусочек моей маленькой шарады.

Я сглатываю и киваю.

— Да. Видишь, моя рука... — бесполезно смотрю вниз на свою прекрасно функционирующую руку, — травмирована.

Даже для моих ушей это жалко звучит.

Он саркастически смеётся, затем наклоняется к моей сестре.

— Джози, если ты простишь нас, мне нужно поговорить с твоей сестрой.

— Нет, она про...

Джози тянет свою книгу обратно на свою сторону стола и начинает искать свою страницу, не волнуясь о хватке Мэтта на моей руке.

— Вы прощены.

Выбрать Гарри Поттера вместо своей крови и плоти?! Я бы тоже так сделала, но как она смеет?

Мэтт держит свою руку на моей руке, пока отводит меня от стола в угол комнаты, частично скрытый одной из праздничных сцен. Гигантские олени прыгают по воздуху, резвясь вокруг белых рождественских ёлок. Я спрашиваю у Мэтта, нравятся ли ему декорации, и его глаза сужаются на мне.

О, я вижу. Любезности пропали, сейчас мы одни.

— Ты или не ты просила прийти меня сегодня вечером? — спрашивает он обманчиво спокойным тоном.

Я сглатываю и отвожу взгляд.

— Я.

— Тогда почему ты собиралась уходить?

Я не готова признать правду, или точнее, слишком смущаюсь.

Когда я не говорю, его хватка на моей руке ослабевает, затем он отпускает меня. Разочарование бьёт меня прямо в грудь.

— Я не хочу делать это, Бэйли. Я не буду преследовать тебя. Я говорил тебе прошлой ночью, что разрываю контракт. Если тебя это пугает, я услышу и буду уважать это. Ты понимаешь? Я не буду искать путь к твоему сердцу.

— Искать путь к моему сердцу? — повторяю я за ним, звуча невероятно. Мой взгляд сталкивается с его возмущением. — Ты думаешь, что тебе надо искать туда путь? Ты уже там, Мэтт! В каждом чёртовом уголке и трещине. Вот почему я составила этот глупый контракт!

Он тянется к моей руке, и я не осознаю, что дрожу, пока не чувствую, как крепко он меня держит.

— Что ты сказала?

— Я не могу быть более ясной.

Он смеётся, его лицо передаёт каждую каплю его восторга. Я никогда не видела его настолько захватывающе красивым.

— Ну, тебе придётся, потому что я не хочу таких недопониманий.

У меня сдвигаются брови.

— Ты правда ждёшь, что я расскажу тебе о своих чувствах здесь? Этот олень глазами преследует меня. Каждый в этой комнате видел, что мы тут. Они видели, как ты тащил меня сюда, как пещерный человек, и я уверена, ждут того, что случится, поцелуй или пощёчина, или типа того.

— Я знаю, что из этого всего я бы предпочёл, — прохладно отвечает Мэтт, не стесняясь мысли, что все смотрят на нас. Полагаю, в некотором роде он привык к этому.

Однако я нет.

Мэтт шагает вперёд и соединяет свои пальцы с моими. Интимный жест. Я слышу, как стучит моё сердце в ушах. Мой желудок дрожит от его тяжёлого взгляда на мои губы. Он собирается поцеловать меня прямо тут, на глазах у всех! Он сделает это! И это единственная причина, по которой я заставляю его следовать за мной по коридору справа от нас и затаскиваю его в первую дверь, которую увидела.

Это ванная комната. Хорошо! Закрываю дверь и оборачиваюсь к нему лицом, тыкая пальцем в его большую, мужественную грудь. Разумеется, наверное, это ранит меня больше, чем его, но он должен знать, что я серьезна.

— Ты собирался меня там поцеловать! — возмущённо говорю я. — Перед всеми!

Мэтт протягивает свою руку и притягивает за переднюю часть моего платья, используя шелковистый материал. Я спотыкаюсь каблуками и сталкиваюсь с ним. Он неподвижная скала, даже когда я всем весом врезаюсь в него. Его руки придерживают меня за талию. Его мускулистые бедра прижимаются к моим. Мои руки прижаты ладонями к его груди, поэтому чувствую каждый вздох, каждый удар его сердца. Его пальцы скручивают ткань моего платья и слегка задевают мои бедра, поднимая ещё на несколько дюймов, так что мои голые ноги задевают его брюки от костюма.

Я заставляю себя посмотреть на высокого, пугающего мужчину, готового разрушить мой мир. Его тёмные брови сведены вместе. Его голубые глаза сдерживают шторм эмоций, пока он смотрит в мои, пытаясь найти ответ на невысказанный вопрос.

Я дрожу, словно Мэтт держит меня на краю обрыва. Один единственный палец может столкнуть меня свыше. Я упаду вниз, и сейчас нет способа узнать, что ждёт меня внизу. Боль, любовь, страдание, восторг — каждая из них может быть, как последняя, и я не могу добровольно сделать это с собой. Не могу отдать себя мужчине, который так легко может разрушить мою жизнь.

Я делаю небольшой шаг, чтобы отойти, в тот самый момент, когда он наклоняет голову и захватывает мой рот в бесконечном, страстном поцелуе. Его сильная хватка удерживает меня на месте, прижимая к нему. Я чувствую себя опьяненной, пока Мэтт целует меня снова и снова, его руки поднимаются выше, дразня и лаская везде, где могут. Его большой палец повторяет изгибы моих бёдер и касается края моей груди через платье. Его рот на мне, и я дрожу. Это обольщение. Я беспомощно застываю, используя все свое сознание, чтобы стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы поцеловать его в ответ. Мои руки не двигаются на его груди. Я вообще забыла, что нужно выполнять такой простой акт, как дышать.

Мэтт отстраняется, и его рука обхватывает мой подбородок, так что он может поднять моё лицо к своему. Его прекрасные черты скрываются за отчаянной потребностью. Этого достаточно, чтобы разбить моё сердце, когда его губы прикасается к виску, щеке, чувствительный впадине чуть ниже моего уха. Мои глаза сжаты, по спине бегут мурашки.

— Поцелуй меня, — умоляет он, его руки скользят вокруг меня, прижимая меня к себе так, что между нами не остаётся места. — Бэйли... поцелуй меня.

Слова так же эффективны, как ниточки кукловода. Тоска в его тоне ломает последние цепи, сковывающие моё сердце. Его полуоткрытые губы снова находят мои, и в этот раз я не застываю. Я женщина, которая берет то, что она хочет. Я стону, запутывая одну руку в густых волосах у основания его шеи, и в этот самый момент мой рот открывается, и мой язык дразнит его. Я целую его со всей безоглядной страстью, внезапно слишком жаждущей этого. Целую его со всем желанием, которое безрассудно пыталась подавить на протяжении последних недель.

Его ответ — глубокий, голодный стон, и это разжигает огонь внутри меня. Сейчас мы целуемся без запретов. Мэтт обхватывает моё бедро, поднимая мою ногу. Моё платье задирается по пояс, а его рука поднимается выше, скользя по моей разогретой коже бедра. Мой желудок сжимается в ожидании. Обжигающее желание захлестывает мой организм.

Мы целуемся, пока у меня не начинают болеть губы, пока мне не требуется оторваться, пока у меня не начинается головокружение и безрассудная необходимость. Если бы у меня была бутылка воды в пределах досягаемости, я бы вылила её себе на голову. На всё, к чему он прикасался, мне кажется, что моя кожа горит. Это обжигает. Это разжигает. Это заводит меня до такой степени, что хочется сорвать одежду, царапать ногтями и безумно кусать зубами.

Мои руки на брюках от его костюма, и я вошкаюсь с пуговицей, словно дай мне, дай мне, дай мне.