— Я уверена, ты уже такое делал, — предполагаю я.

Он проводит рукой по волосам, тянет за корни, напряжённый и злой.

Я не позволю ему сомневаться в себе. Если кто-то и может это сделать, так это Мэтт. Я наклоняюсь вперёд и решительно спрашиваю:

— Как я могу помочь?

— Ты можешь изучить все эти файлы, которые я вытащил, и найти те КТ и МРТ, которые схожи с нашим пациентом, — говорит он с сарказмом. Мэтт не думает, что я достаточно сумасшедшая, чтобы взяться за дело, но я встаю на ноги и поворачиваюсь к стопкам файлов на полу возле его дивана. Они почти доходят до моего бедра. — Бэйли, я пошутил. Иди домой. Я сделаю это позже.

Слишком поздно. Снимаю свои туфли и устраиваюсь поудобнее. На мне все ещё одет мой халат. Он немного ослаб вокруг моей талии и достаточно мягкий, я просто могу представить, что я в своей пижаме.

— Итак, искать только КТ и МРТ?

— Бэйли, — предупреждает он, — Ты не обязана это делать.

Я не отвечаю. Выкраиваю милое местечко на его диване, собираю небольшую пачку дел и начинаю работать.

В конце концов, Мэтт оставляет меня и заказывает пиццу. Я настаиваю на том, чтобы он добавил тёплое шоколадное печенье. Ну, знаешь, для морального духа.

Я не хирург, и у меня нет опыта Мэтта для этого дела, но он показывает, что нужно искать, и это не так трудно. Он сидит за столом, тихо работая. Я слишком напугана, чтобы спросить его, что он делает, к тому же я здесь, чтобы помочь, а не мешать. Мы едим пиццу, пока работаем, и я подавляю зевок. Джози пишет, что слишком устала, чтобы ждать. Я напоминаю ей закрыть дверь, прежде чем она пойдёт спать. Когда кладу телефон обратно, наблюдаю за Мэттом из-под ресниц. Он трёт пальцем взад-вперёд вдоль нижней губы, его взгляд сфокусирован на деле. Он погружен в свои мысли, затем Мэтт вздыхает и качает головой, метафорически скомкивает кусок листа и бросает его в урну. Затем поворачивает страницу и продолжает читать. Я должна вернуться к работе, но от сканирования изображений за изображением у меня устали глаза, и им нужен отдых.

Он мой перерыв.

Мэтт неожиданно двигается на своём месте и смотрит на меня, а я снова обращаю внимание на папку на моих коленях.

— Что случилось? — спрашивает он.

У меня горят щеки, и я стараюсь придумать предлог, почему смотрю на него.

— Ох, я просто хотела поинтересоваться, не найдётся у тебя случайно одеяло?

Это хороший предлог и не совсем из воздуха. За последние тридцать минут я замёрзла.

Мэтт встаёт и достаёт одеяло из одного маленького шкафа возле ванной. Я благодарю его с небольшой улыбкой и смотрю, как он хватает свой ноутбук со своего рабочего стола, затем возвращается и занимает другую половину кожаного дивана.

— У меня болит спина, — объясняет он.

Киваю и сижу тихо. Это так интимно, сидеть на одном диване, но он настолько большой, что нам не стоит опасаться прикосновений.

Я начинаю оборачивать одеяло вокруг себя, замечаю его пристальный взгляд только после того, как почти наполовину обернула себя в кокон.

Я краснею.

— О, ты тоже хочешь одеяло? — спрашиваю я, держа один угол для него. Оно не очень большое, а я взяла большую часть себе, Мэтт может укрыть только несколько пальцев ног, ну возможно лодыжку, если он действительно сильно потянет. Однако он должно быть оценил моё скудное предложение, потому что улыбается, прежде чем отрицательно качает головой.

— Я в порядке. Забирай его.

Ему не нужно повторять мне дважды. Я оборачиваю это мягкое одеяло вокруг себя и наслаждаюсь тем, что оно пахнет Мэттом. Беру дело и пытаюсь вернуться к работе. Сейчас это тяжело, когда мой желудок полон пиццы и печенья, а я чувствую себя очень уютно на его диване в его одеяле.

Я давно не смотрела на свои часы, потому что боюсь смотреть на время, но знаю, что уже поздно. Сон зовёт меня по имени, и я делаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это, даже дёргаюсь, когда мои глаза закрываются. Хотя это бесполезно. Говорю сама себе, что просто несколько минут отдохну, не более.

ГЛАВА 22

Бэйли

Не думала, что мы окажемся тут, в операционной, за несколько секунд до начала операции Джун. В операционной тихо, напряжённо. Слабый гул и периодический шум машин единственное, что нарушает тишину. Я смотрю на Мэтта, ожидая его сигнала.

Сегодня не только он и я за операционным столом. С нами второй хирург, друг Мэтта с аспирантуры — доктор Митчелл. Он вылетел последним рейсом, чтобы быть тут вовремя, и он работает бесплатно. На самом деле, все мы. Это была часть договорённости с госпиталем, которую заключил доктор Рассел.

Остальные нейрохирурги сейчас в смотровой комнате, наблюдают за нами, как ястребы. Их скучные адвокаты сидят за ними как четыре всадника апокалипсиса, но кроме них галерея пуста. Что странно, учитывая, что это отличительное дело в карьере Мэтта. Ординаторы должны прижиматься друг к другу, чтобы получить место в первом ряду.

Мэтт следит за моим взглядом и качает головой, читая мои мысли.

— Они не хотят аудитории, если я облажаюсь, — он саркастически смеётся. — Они думают, чем меньше свидетелей, тем лучше.

— Доктор Рассел? — анестезиолог опускает вокруг головы ткань. — Есть причина задержки?

Мы уже провели тайм-аут. Для нас нет причин стоять тут неподвижно, но я не Мэтт. Я не рискую своей карьерой ради этого дела. Да, я тоже боролась зубами и ногтями, чтобы стоять тут с ним, но, если дела пойдут плохо, не моё имя будет на хирургической доске. Не ко мне обратятся родители в поисках хороших новостей про их дочь.

Мэтт прочищает горло и смотрит вверх на часы.

— Верно. Если все готовы приступить — начинаем. — Он протягивает ко мне свою руку ладонью вверх. — Бэйли, скальпель на десять.

***

Я была первой, кто встретился с Джун, когда родители привезли её в госпиталь. Патриции нужно было вернуться к телефонам, а я стала хорошим ключевым сотрудником из всех. Я была удивлена, какой счастливой она казалась, сидя в инвалидном кресле рядом с родителями. Счастливая и худенькая, казалось, что её хрупкая фигура может упасть под сильным порывом ветра, но в её глазах была свирепость, которую я могла понять.

Я стояла в комнате, пока Мэтт объяснял им проблемы, с которыми он столкнётся при выполнении операции. Не только с целым набором рисков, но и вдобавок ко всему это очень дорого.

После многих лет лечения рака с перезакладыванием их дома, получения кредита и опустошения кредитных карт, родители Джун не в состоянии многого предложить, но Мэтт полон решимости не дать этому остановить его.

Помимо всего этого, нам ещё необходимо противостоять больнице. Вернувшись в его офис, Мэтт, Патриция и я неустанно работали, пытаясь найти решение, которое бы не включало в себя получение пощёчины с иском от больницы. Я могу сказать, что он не знал, что делать, поэтому заступилась и предложила простое, безжалостное предложение.

— Почему другие врачи и команда юристов не встречают её? Они те, которые не хотят операцию. Почему ты должен говорить ей «нет»? Пусть они сделают это.

Пришлось постараться, но с помощью усилий Патриции и моих мы затащили трех хирургов в конференц-зал. Доктора Годдарда было легче всего переубедить, хотя, технически, я пообещала ему, что там будет только он и я, и возможно были какие-то внушительные жесты руками, которыми я не горжусь.

Мэтт собрал всех остальных, включая руководителя хирургического департамента, человека, который действительно мог или помочь, или сломать нас.

Я предупредила Джун, как это может быть, что даже после защиты её дела, больница по-прежнему может отказать, но вскоре поняла, что недооценивала её волю к преодолению препятствий, брошенных ей жизнью.

Мэтт и я стояли возле входа в конференц-зал вместе с её родителями. Джун попросила поговорить с другими врачами наедине, и я не уверена, что смогла бы совершить такой подвиг на её месте.