После Афганистана Игорь продолжил службу в Забайкальском военном округе в чине майора и в должности командира танкового батальона. Однажды разбудил его среди ночи посыльный – командир армии вызывал срочно к себе. Прибыл Игорь к командарму. Тот был хмур:

– Такое дело, сынок. ЧП у нас. Сбежал солдат из караула. Да мало того – сбежал. Он еще и весь наряд положил во главе с начальником караула. А это, ни много – ни мало, восемь человек. Потом вызвал по телефону дежурку, застрелил водителя и рванул на машине в неизвестном направлении. С тремя калашами и семью магазинами. Созданы группы оцепления, группы прочесывания и сейчас формируем группу задержания. Назначаю тебя командиром этой группы. Бери себе пару-тройку надежных людей из числа офицеров вашего полка, и выдвигайтесь по сигналу группы прочесывания. Да, мы тут подключили местную милицию и ФСБ. Скоординируй свои действия и с ними, а то, не ровен час, постреляете друг друга в запарке.

И еще. Дело получило огласку. О ЧП уже знают на самом верху, вплоть до Верховного. Поэтому, вот что, боец. Ты этого шустрика живьем не бери. Ну его к чертям собачьим! Наплетет еще чего доброго не ту свету. Всех опозорит. Нам это зачем? Все эти разборки, да перепроверки. Положи его, милок, там, где найдешь, и делу край. Какой с покойника спрос? А родным напишем: так, мол, и так, погиб смертью храбрых при исполнении воинского долга. Похороним по-человечески, и концы в воду. А наверх доложим, дескать, умом парень чутка тронулся, вот и набедокурил в беспамятстве. Все ясно? Ты, я знаю, воевал. В людей стрелять приходилось?

– Так точно. В Афгане приходилось.

– Ну, вот. Поэтому тебе и поручаю это ответственное дело. И потом. Имей ввиду, сынок. Это уже не человек. Он девятерых положил – глазом не моргнул. Может, его и обидел кто, может, поиздевались. Бывает. Но убить незнакомых людей… Вот у начальника караула детишек двое, мал мала меньше. Живут в бараке, все квартиру никак не получат. И видел он его первый раз в жизни. Знать не знал. А положил, как два пальца об асфальт. Не человек он уже. Звереныш. Так что и ты его не жалей. Это просто как бы охота, отстрел дикого зверя. Да, впрочем, что я тебе, боевому офицеру, объясняю? Сделаешь?

– Так точно, сделаем, – отрапортовал Игорь и пошел готовиться к выполнению поставленной задачи.

Автомат казенный брать не стал. Надежи в нем нет. Взял свой, проверенный. Надел броник, куртку на меху, разгрузку. Все свое, все боевое, не один раз прошедшее огонь и воду.      Подобрал двух надежных ребят, таких же майоров, как и он сам. Объяснил им задачу.

Вскоре поступил сигнал: дезертира видели возле одной из окрестных деревень. Бросил машину и где-то затаился. На вертушке прибыли на место. Стояла поздняя осень. Снега было немного, но след солдатских сапог читался хорошо.

– Так, парни, – обратился Игорь не столько к сослуживцам, сколько к самому себе, просто рассуждая вслух, – мимо деревни он не пройдет. Либо там заляжет, либо за харчами туда сунется. А может, и знакомые у него там есть. Запускаем группу прочесывания и готовимся к бою.

Однако беглеца в деревне не оказалось. Местные видели, как он ушел в сторону заброшенной ракетной части. Когда-то там стояло подразделение РВСН, но после сокращения все оборудование и вооружение оттуда вывезли. Остались одни бункеры и подземные тоннели с железнодорожными путями, по которым ракеты возили. Все фортификационные сооружения там были построены и расположены очень грамотно: подходы и подъезды к тоннелям ровные, открытые, без единого кустика или бугорка. Это для того, чтобы охрана объекта, в случае чего, могла держать оборону от диверсантов. В специальных встроенных бункерах оборудованы огневые точки. Подразделения охраны объекта могли силами одной роты сдерживать натиск превосходящих сил противника довольно длительное время.

– Вот что, братцы, – снова обратился Игорь то ли к своим боевым товарищам, то ли к самому себе, – если сволочь эта засел в одном из бункеров у входа в тоннель, нам его не взять. Он нас одной очередью всех положит. Что делать будем?

– Да, парень, судя по всему, не дурак. На арапа его не возьмешь, – отозвался Валерий, бывалый и опытный офицер.

– Ты чего молчишь, Бухарь? – обратился Игорь ко второму своему помощнику, Сане Бухарову.

– А чего тут рассуждать? Все полезем – всех и кончит. Предлагаю идти кому-то одному. Тем более, что не понятно: там он или нет?

– Может, позовем кого из наших на подмогу? Или ментов? – предложил Валера.

Игорь задумался: «Вот черт, а вдруг его там и в самом деле нет, а мы тут кипишь поднимем. Засмеют. Скажут – ну и боевой офицер. Не убедился, не удостоверился, а в штаны наложил и за чужие спины спрятался. Нет, так не пойдет! Надо самим все сделать». Вслух же произнес:

– Нет, мужики. Звать никого не будем. Будем действовать. Какие будут предложения?

– Ну, какие тут могут быть предложения, – резонно заметил Бухарь, – жребий давайте тянуть. Кому выпадет, тот и пойдет, а там как масть ляжет.

– Хорошо, – согласился Игорь, – тянем жребий.

Как назло, идти выпало как раз именно ему. Игорь посмотрел долгим взглядом на вход в тоннель, на открытую площадку перед ним. Нет, не проскочить. Укрытий никаких. Метров триста голого пространства. Идеальный сектор для стрельбы. А, черт с ним, была – не была. Он снял куртку, разгрузку, сбросил бронежилет. Отстегнул от автомата магазин, стал выщелкивать оттуда патроны.

– Ты чё, Игореха? – удивились ребята.

– Да чтоб этой падле меньше боеприпасов досталось, если он меня завалит. Сразу же, я думаю, стрелять не будет. Сам же говоришь – не дурак он. А коли не дурак, подпустит ближе и вальнет прямо у входа, чтоб автомат с патронами забрать. Логично?

– Так куртку-то хоть надень. Зима ведь почти.

– Не-е. Вальнет меня, куртку себе заберет. Так ему сподручнее будет из положения лежа по вам палить. Да и жалко мне куртку свою этой падлюге отдавать! Шишь ему с маслом!

И тут Игорю пришла и вовсе шальная мысль. На свежем снегу в форме он как на блюдечке с голубой каемочкой. Мишень – что надо! А вот в исподнем… Оно же белое. Холодно, правда, зато почти маскхалат, мать его… Игорь разделся до нательного белья, взял автомат и магазин с десятком патронов:

– Семи смертям не бывать, а одной не миновать! Так, нет, ребята? Я пошел, прикройте.

Под звуки автоматных очередей за спиной Игорь рванул к тоннелю. Метрах в ста до входа приметил на бегу крохотный бугорок. Не больше сантиметров двадцати в высоту. Почти с литровую банку. Упал за него, вжался всем телом в ледяную, твердую как камень, покрытую снежком землю. Прислушался. Били только свои. Со стороны тоннеля выстрелов, вроде, не слыхать. «Ах, ты ж бога душу мать!» – подхватился он в решительном броске к черной, зияющей на белом снежном фоне огромной дыре тоннеля. Ворвался туда, ничего почти не соображая и не видя со света, ожидая в любой момент только одного – сильного толчка в грудь или в голову. Он уже испытывал такое однажды, когда, покидая подбитый свой танк, поймал шальную пулю. Правда, это было в Панджшерском ущелье, в Афгане. Тогда тоже прикрывали его огнем свои, ребята из роты разведки. Они же его и вытащили. Потом госпиталь, потом в Союз. Вот уж не думал, не гадал, что и на Родине под пули лезть придется.

Рванул почти вслепую вправо, в потерну. Почему-то ему явственно казалось, что дезертир затаился в другой, в левой потерне. Споткнулся, упал, больно ударившись о какую-то железяку, перевернулся мгновенно, полоснул короткой очередью по входу – на случай, если преступник кинется к нему. Нет, тихо. Глаза начали привыкать к сумраку тоннеля. Огляделся. Вроде, никого. Озираясь, вернулся к выходу.

– Э, братва! Чисто! Давайте оба сюда, – скомандовал он своим, потирая ушибленное плечо.

Тоннель оказался проходным. Вышли с другой стороны. Четкие следы сапог на снегу. Ушел, гад! Игорь оделся, нахлобучил на себя всю «сбрую», поменял магазин. Пошли по следу. Так дошли до окраины какого-то поселка. Связались по рации с группой прочесывания. Те доложили, что да, дезертир обнаружен в заброшенном строении, и прямо сейчас его с боем штурмует ОМОН. Не прошло и получаса, как беглеца взяли. Живым.