Она забыла, сколько времени прошло с ними там, но в тот момент, когда его рука скользнула по ее телу и два его длинных пальца вошли в нее, соединяясь с его языком в фестивале удовольствия, ей было все равно. Она бесстыдно раздвинула ноги, ее спина выгнулась от стены, к которой она прислонилась, и ее руки вскоре нашли его волосы, крепко схватив их.

— Ааах, не останавливайся, о да, — простонала она, глядя на него сверху вниз, пока он доводил ее до забвения. Его глаза были темными от похоти, губы, зубы и руки покрывали ее.

— Как сильно ты хочешь кончить, Грейнджер? — зарычал он, отойдя от нее, его пальцы увеличили скорость своей работы, трахая ее пизду все быстрее и быстрее. Ей было слишком трудно говорить, ее мозг не мог сосредоточиться на словах, срывающихся с его губ, но Мерлин, он выглядел сексуально. Его волосы были взлохмачены, губы влажные, а щеки слегка покраснели.

Она чувствовала, как ее тело дрожит, и она знала, что не сможет этого вынести. Ее руки схватили его за плечи, она неуклюже потянула его и яростно прижалась губами к нему, застонав ему в рот, когда оргазм поразил ее. Он даже не замедлил шаг, помогая ей преодолеть это, целуя ее так, как ей хотелось все больше и больше.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ее тело прижалось к стене, и их губы приоткрылись. Он смотрел на нее с тем самодовольным выражением лица, его глаза блестели в свете свечи, исходящей снаружи.

— Что? — спросила она, после чего громко выдохнула, чтобы попытаться отдышаться.

— Ты выглядишь так красиво.

Одно предложение и весь ее мир разбился вдребезги. Не то, что он это сказал, а то, как он это сказал. Как будто она была такой драгоценной и хрупкой, и он ненавидел мысль о ее потере. Как будто он был благодарен за то, что она была у него, и что она принадлежала ему. Как будто это разные люди, не два незнакомца, запертых в этом сложном и несправедливом мире, а люди, которым посчастливилось наткнуться друг на друга. Только слишком поздно.

— Спасибо, — прошептала она, касаясь большим пальцем обручального кольца за спиной. Этого не должно было случиться. Она бы этого не допустила. Потому что шансы

были против них, и она не собиралась менять судьбу и свою жизнь. И потому что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

—… видел ее?

Голос снаружи заставил ее замереть, и она быстро поправила волосы, возясь с тканью платья. Ее трусики были мокрыми и слегка разорванными, платье задралось до упора. Ее сердце билось как сумасшедшее, роясь в груди, и в тот момент, когда она взглянула на Драко, занавеска отодвинулась в сторону, и она была ослеплена светом в комнате. Лицо Рона смотрело прямо сквозь нее, глаза сузились. Именно тогда Гермиона наконец осознала, что все это кончится прямо здесь, и тяжесть в ее животе стала больше. Это было. Это было…

Занавес внезапно отодвинулся, и Рон продолжил свое дело, все еще спрашивая о ней. Она издала нечеловеческий звук и повернулась, чтобы посмотреть на Драко, который был слишком занят изучением своих ногтей.

— Ты же не думала, что я просто нападу на тебя здесь, не наложив несколько заклинаний, а, Грейнджер? — скучающий тон его голоса заставил ее зарычать от гнева, и она внезапно почувствовала, как ее рука летит к его щеке, удовлетворяющий удар эхом разнесся по комнате вокруг них.

— Ты гребаный ублюдок! Ты мог бы сказать мне! — завизжала она, слишком разгневанная, чтобы заботиться о том, что она, должно быть, выглядела как кровавая банши.

— Но где в этом веселье? Поправь свое платье, ты выглядишь так, будто только что встала, — сказал он и провел рукой по волосам, сузив ее глаза. Его щека была слегка красной, но он не обращал на нее внимания, уголки его губ слегка приподняты вверх.

Она поправила платье и нижнее белье, все время глядя на него, придумывая новые способы избавиться от ухмылки с его лица. Когда она закончила, она снова посмотрела на него, у нее в голове было столько вопросов. Об одном из них она боялась спрашивать, потому что она привыкла делать вид, что между ними все просто. Хотя на самом деле все было как никогда сложнее. Шок от того, что Рон чуть не поймал их, медленно утихал, но вина и боль, которые она почувствовала, увидев его, все еще присутствовали.

— Думаю, нам пора присоединиться к нашим супругам, тебе не кажется? — сказал он, приподняв бровь. — Я уверен, что Уизли тебя везде ищет.

— Да.

Тишина.

— Твоя жена действительно милая, Малфой, она красивая, — добавила она почему-то, поправляя платье. Она выкладывала все свои опасения на карту, предлагая их ему как своего рода приз. Может быть, было неправильно открыться и показать ему свою уязвимую сторону, но она хотела быть честной с собой, а это означало быть честной и с ним. Она ей завидовала. И это пожирало ее изнутри.

Он кивнул и посмотрел ей в глаза, изучая все ее поведение. Как будто он хотел что-то сказать, но слова не складывались сами по себе. Казалось, он обдумывал вещи, пытаясь понять, что сказать или как закончить встречу саркастическим ответом или ухмылкой на лице. Она слишком хорошо его знала.

— Красота в глазах смотрящего, Грейнджер. Мой вкус намного проще, чем это, и… — его глаза скользили вверх и вниз по ее фигуре, и начало улыбки появилось на его губах, — гораздо злее, чем я хотел бы признать.

С этими словами он покинул небольшое пространство, оставив Гермиону безмолвной и потрясенной. Это было похоже на пощечину, и она обнаружила, что смеется и качает головой над только что исчезнувшим мерзавцем, заставляя ее гадать, действительно ли все было сложно, или ей просто нравилось заставлять их казаться такими.

========== Глава 5: Правда ==========

Она еще раз оглядела свою гостиную, ее руки неудержимо тряслись. Все было идеально чистым и организованным, так как ее коллекция книг заполнила полки по всей комнате, но каким бы безупречным ни выглядело это место, нервы не давали ей успокоиться. Этого она никогда в жизни не делала, но это было то, чего она не могла бы остановить, даже если бы попыталась. Малфой мог быть очень… убедительным, когда чего-то хотел.

Скользнув вспотевшими ладонями по джинсам, она мысленно сосчитала до десяти, чувствуя, как замедляется сердцебиение. Ее взгляд скользнул по семейным фотографиям с Уизли и особенно с Роном, и она почувствовала давление в груди. С этим становилось все труднее, слишком сложно даже думать об этом, но впервые в жизни она не была достаточно храброй, чтобы что-то поделать.

Было очень поздно… когда он спал рядом с ней, она поняла, что больше не любит его. По крайней мере, не так, как он ее любил. Она ворочалась, слишком расстроенная, чтобы работать, есть или делать что-нибудь, чтобы отвлечься от таких вещей, но ответ был тут же. Правда иногда лучше, когда ее избегают, но нравится ей это или нет — другое дело.

Гермиона была из тех, кто любит, когда в вещах есть закономерности. Ей нравилось вести счастливую жизнь с Роном, нравилось навещать его семью каждое воскресенье за ​​ланчем и сплетничать, нравилось притворяться, что ее жизнь идеальна. Но это было далеко не так. Внезапно узор стал ей наскучивать. Все было одинаково. Поцелуи, ссоры, визиты, рассказы — все повторялось, формируя ее жизнь так, как она не ожидала. Поэтому, когда Драко вошел, он предложил кое-что другое. Волнение, веселье, страсть, ненависть — все это слилось воедино, и его визиты и их совместные моменты повлияли на нее и превратили его в то, чего она жаждала.

Вздох сорвался с ее губ, и на мгновение она подумала о том, чтобы убрать фотографии и вернуть их, как только он уйдет. Ее палочка была в ее руках, а исчезающее заклинание было на кончике ее языка, когда раздался звонок в дверь, заставив ее подпрыгнуть от удивления. Она посмотрела на часы над мантией и покачала головой. Как раз вовремя.

Подойдя к двери, Гермиона нервно облизнула губы и засунула палочку. Раз, два, три.

— Грейнджер.

— Малфой.

Он смотрел на нее с ухмылкой на губах, медленно снимая черные кожаные перчатки.