Он был полностью запыханным, и его щеки отражали ее с темным румянцем, его волосы не были такими элегантными, как до того, как он прижал ее к стене. В своем состоянии он выглядел почти демоническим, и отчаяние к ней было достаточно очевидным, чего Гермиона не хотела прекращать когда-либо.

— Я твоя, — прошептала она, затаив дыхание, чувствуя, как он вздрогнул, его глаза закрылись. Он стиснул челюсти и прижался губами к ее губам, не целуя, но оставаясь достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание на своих опухших губах. Он громко сглотнул, и на мгновение Гермиона увидела, как подпрыгивает его кадык, внезапно почувствовав странное желание поцеловать его.

— Моя, — подтвердил он рычанием, открывая глаза и глядя на нее. — Прекрати. Прекрати все с ним, иначе я оторву его гребаное лицо и…

— Драко…

— Я хочу только тебя! Ты мне нужна, я… я схожу с ума. Меня не волнует, что кто-то говорит, мне плевать, сколько денег я потеряю, сколько уважения я проиграю, покончу с этим и…

— Драко, ты должен…

— Нет! — Он взорвался и пристально посмотрел на нее, все еще прижимая ее тело к холодной поверхности, каждый его вдох отражал ее выдох. Они были полностью синхронизированы, как будто ничто другое в мире не имело смысла и не подходило им больше, чем они подходили друг другу.

— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы это закончилось, я тоже этого хочу, но Рон…

— Мне все равно! Он обращается с тобой как с идиоткой! В конце концов, я слышал, что он тебе сказал, я был там достаточно долго. Грейнджер, просто…

— Я знаю, но ты не…

— Я тебя люблю! — энергично сказал Драко, отчего у нее перехватило дыхание, а горло закрылось.

Она смотрела на него с потрясением и удивлением в своих карих глазах, в серо-стальных неуверенных глазах после этого заявления, его шары отчаянно двигались по ее лицу, как будто желая убедиться, что он не сказал ничего плохого.

— Ты что?

— Я люблю тебя, я, черт возьми, люблю тебя. Я больше не могу этого выносить; я хочу тебя, как я никогда ничего не хотел в своей жизни. Я — бля, как мне объяснить это, чтобы не звучать жалко, Грейнджер? — Он нервно пробормотал, слегка отодвигаясь.

Гермиона сжала его волосы в кулаках, чтобы он не двинулся с места. Внезапное трепетание в животе было намного сильнее, чем все, что она когда-либо чувствовала. Она так долго думала об этом моменте, даже задавалась вопросом, возможно ли это — и теперь он сказал это. Он любил ее, он любил ее.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она и медленно поцеловала его, ее губы превратились в дрожащую улыбку, когда они разошлись.

— Спасибо, спасибо…

— Что, вернуть твои чувства даже с этими ужасными волосами? Это заняло некоторое время, но я справился с этим, — ответил Драко с ухмылкой, прижимаясь к ней, как будто он искал ее тепла.

Она засмеялась и покачала головой, совершенно не обращая внимания на то, где они были. А потом он поцеловал ее снова, сильнее, чем когда-либо целовал ее раньше, и Гермиона забыла о том, кто они такие, об их различиях и прошлом, его отметке и титуле — все это не имело значения. Пока это было все, что у них было — украденные поцелуи, запретная любовь и язвительные замечания, но это было все, что ей было нужно. Это и для того, чтобы кто-то наконец ее увидел. Драко определенно знал.

========== Глава 10: Противостояние ==========

Его прикосновение и поцелуй полностью ошеломили ее. Когда Гермиона лежала в постели после ухода Драко, все, что она могла делать, это думать о том, что значило его признание. Для его и ее семьи, для их друзей и деловых партнеров. Ради своего будущего. Она знала, что пока нет смысла что-либо чрезмерно анализировать. Рон все еще был в темноте, а Гарри избегал ее звонков. Она решила, что дать ему время принять то, что он видел, было лучшим курсом действий. Она чувствовала невероятную вину за ложь, но также не хотела извиняться за свой выбор. Да, ее жизнь была хаосом; ничего, кроме одного ужасного решения за другим, но это произошло задолго до того, как Драко появился на сцене. Драко, - с улыбкой отметила она, - был совершенно другим хаосом, который ей очень нравился. Он был единственным спокойным хаосом, в котором она нуждалась.

По коридору эхом разнеслись тяжелые шаги, напомнив Гермионе о незавершенном деле, которое ей нужно было закончить. Это было странно, но долгая жизнь с кем-то заставляла распознавать даже малейший шум, который они производили. Она знала походку Рона, когда он устал или злился, даже когда был немного навеселе. Она знала, как читать его язык тела и распознавать, когда ему нужно было побыть одному, а когда ему нужно, чтобы она была рядом с ним, несмотря на утверждения об обратном. Но этих маленьких льгот было уже недостаточно. Где-то по пути ей и Рону удалось отключиться друг от друга, но все же притвориться, что искра была здесь, чтобы поддерживать их единство. Все это было ложью.

— Я знаю.

Этих двух слов было достаточно, чтобы у Гермионы неприятно скрутило живот. Их было достаточно, чтобы она проглотила твердый комок в горле и сморгнула надвигающиеся слезы, наполненные сожалением и извинениями. Это было то, к чему она готовилась. Это противостояние было неизбежным.

— Как?

Она не хотела этого отрицать. После всего, что произошло, она была у него в долгу.

— Гарри.

Его голос был грубым и прерывистым, и она прикусила губу, чтобы не заплакать.

— Рон… мне очень жаль.

Шаги вместе с его тяжелым дыханием внезапно нарушили тишину комнаты, Гермиона встала и медленно сбросила с себя одеяло, обернувшись, чтобы посмотреть на него. Его тело выглядело жестким и роботизированным, как если бы у него были проблемы с перемещением конечностей. Он подошел к кровати и сел у ее ног, не произнося ни слова, казалось, несколько часов.

— Рон…

— Почему он ?

Гермиона скрестила руки на груди и посмотрела на них сверху вниз, кольцо на ее пальце обвиняюще смотрело на нее. Блеск, который он когда-то имел, полностью утратился, и все, что осталось, - это кусок металла, мертвый символ того, чем они были раньше. Он это хорошо понимал. Она могла это видеть.

— Я не выбирала. Я не планировала этого. Это просто… случилось.

— Просто так получилось? - тихо повторил Рон, и она знала, что он в замешательстве нахмурил брови, несмотря на то, что не могла смотреть ему в лицо.

Она подошла к нему и остановилась, как только увидела его лицо, борясь с желанием прикоснуться к нему. Было очевидно, что он плакал. Как Гарри сказал ему и где они были, ей было неизвестно, но она не ожидала, что это произойдет иначе. Гарри был его лучшим другом, и он не мог ему лгать.

— Я не жду, что ты поймешь. Я тоже. Это случилось, когда я меньше всего этого ожидала. Когда я была наиболее уязвима. Я думала, что это будет разовый случай, но это гораздо больше и…

— Ты любишь его.

Ее сердце упало от того факта, что это не было вопросом.

— Рон… пожалуйста…- она могла слышать, как ее голос дрожал, даже если она этого не чувствовала, внезапное появление слез заставило пространство вокруг них размыться и потемнеть. Ей хотелось протянуть руку и обнять его, извиниться за ложь и обман, но она знала, что теперь ничто не сможет его утешить. Она совершила ошибку, и ей пришлось признать это.

— Я не хотела причинить тебе боль. Я любила тебя, и все еще люблю. Я всегда буду… просто… не так, как раньше.

Впервые за ночь Рон поднял глаза и посмотрел на нее. В его чертах была борьба, как будто он не был уверен, сломать что-то или нет. Казалось, что гнев, который он испытывал по этому поводу, давно прошел, оставив только сломленного человека с воспоминаниями и частичкой недоверия.

— Мы оба совершили ошибки, Миона. Я не буду притворяться, что был совершенен. Я не буду притворяться, что все дело в тебе. Это не так.

Гермиона вытерла слезы и принюхалась, горло у нее горело, она боролась с желанием сломаться и всхлипнуть. Она ненавидела себя за то, что сделала с ним, но также ненавидела его за то, что он был прав. Это была не только ее вина. Она почувствовала, что этот брак распался в тот же момент, что и он. Ее вина была в том, что она решила действовать вместе с самим Малфоем.