Однако на дистанцию применения палицы нужно было ещё прорваться. Богатырь с античным лицом вскочил на ноги и вскинул к плечу чертёжный тубус, превратившийся в трубу, оплетённую узором рун. Пространство рядом смазывалось и выцветало. В ствол трубы со свистом втягивался воздух, а вместе с воздухом – всё, что вокруг, включая краски окружающего мира. Послышался сухой хлопок. Толстяка, так и не успевшего добежать, швырнуло вперёд, а потом сразу назад. Волшебная палица ещё катилась по полу, когда сверху на неё мягко свалилось нечто.

Ева, прижавшаяся щекой к полу, увидела упавший предмет совсем близко. Секунду она смотрела, не понимая, что это, а потом, чтобы не завопить, зажала себе рот рукой. Этой сползшей по воздуху тряпкой был сам толстяк. В нём не осталось ни капли жидкости – лишь одежда, кожа и волосы.

Гигант торопливо возился со своим оружием. Труба хрипела и дышала как живая. Девушка с кукольным лицом испуганно попятилась. Тот же, кого она назвала Пламмелем, только хмыкнул:

– Не бойся, Белава! Видишь, не стреляет? Водоглоту перезарядочка требуется! Вы огорчили меня, дражайшие клиенты! Я собирался убить лишь тех, кто окажет сопротивление! Но список, как вижу, расширяется! – Рыжий опасно улыбнулся и вскинул руку.

Тускло сверкнуло кольцо в форме обвившей палец бронзовой змейки. От язычка змейки оторвалась маленькая жёлтая искра. Мелькнув в воздухе и обозначившись в ослеплённых глазах выжженным следом, искра ударила гиганта в лоб. Гигант покачнулся и грузно завалился назад. Голова у него раскололась. Внутри она оказалась такой же мраморной, как и снаружи. Никакого мозга – только какая-то бумажка.

В два прыжка обладатель огненных бакенбардов приблизился к гиганту, ногой оттолкнул его водоглот в сторону и нацелил перстень в лоб мужчине с помидорными щеками. Тот схватился было за карман, пытаясь извлечь оружие, но локтем зацепил стоящий рядом ларец и неосторожно столкнул его на пол. Послышался негромкий, крякающий звук. Ларец распахнулся, воздух затянуло влажным туманом – и… ничего не произошло. Просто ларец на полу, и очень сердитый и одновременно перепуганный тип, так и не дотянувшийся до кармана.

– О! Какие люди в общественном транспорте! – с клоунскими интонациями воскликнул рыжий. – Сам Невер Нахаба, головняк по рыжью! Осторожно, Невер Невзорович, не вздумайте ничего доставать! Вашей тросточки, я вижу, с вами нет! Лучше отдайте мне что везёте и можете проваливать!

Обладатель красных щёк грубо ответил, что ничего не везёт, но при этом невольно взглянул на контейнер с окованными углами.

– Спасибо за подсказку! Приятно было пообщаться! Благодарю за сотрудничество! – с клоунскими интонациями произнёс рыжий и, легонько поклонившись, выпустил искру прямо в лоб Нахабе.

Римлянин времён упадка покачнулся и головой привалился к стеклу.

– Пламмель, ты обещал, что отпустишь его! – напомнила девушка.

– Разве я так сказал? Я сказал, что он может проваливать… проваливаться в сон… Ты видела туман? – Рыжий легонько толкнул носком ларец. Затем поднял его, внимательно рассмотрел и нахмурился. – Не понимаю, что это… Не встречал таких прежде… Вроде бы ларец, а стенки внутри глиняные, как у кувшина… Вещество с двойными свойствами. Занятно, – и он, подбросив ларец, резко ударил по нему кулаком с перстнем на пальце.

– Тумана больше нет! – сказала девушка.

– Да, Белава! И джинн, увы, не появился… А я так надеялся, что какой-нибудь джинн исполнит моё желание! Поцелуй меня!

– Нет уж… если джинн исполнит, пусть он и целует! – сказала девушка насмешливо.

– Не шути так, умоляю! Я как-то видел поцелуй джинна – язык пламени метров восемь. А я всего лишь перепутал его четвёртое имя… Вместо ибн Сина… назвал его ибн Саня… – Пламмель щёлкнул пальцами и взглянул на часы, возникшие перед ним в воздухе. Часы сердито стучали, и маятник раскачивался. – Пора смываться, Белава! Через станцию вокзал, а там их встречают…

Обладатель огненных бакенбардов подхватил контейнер, мельком взглянул на то, что осталось от его спутника, и, пробурчав: «Не твой сегодня день!», хладнокровно переступил через тряпочку. Девушка с кукольным лицом засеменила за ним. Они почти дошли туда, где под сиденьями затаилась Ева, но внезапно послышался хлопок. Контейнер дёрнулся и открылся. Все вещи из него полетели в разные стороны.

– Пространственный якорь, ясень перец! Как же я не проверил! А всё ты со своими поцелуями! – с досадой выругался рыжий и вместе с девушкой торопливо бросился собирать вещи.

Ева, прижавшаяся животом к полу, снизу прекрасно видела всё, что они хватают. Она ожидала чего-то ценного или необычного, а тут всё было заурядно. Какая-то одежда, хомячье колесо, бутерброд с плесенью, несколько деревянных стрел, выбивалка для ковров, прищепки, вставная челюсть…

Пламмель и Белава кидали всё не в контейнер, который так и оставили валяться на полу, а в обычный с виду пакет. Правда, Ева заметила, что, хотя в пакет вталкивают порой очень крупные вещи, он всё прекрасно вмещает и даже не становится объёмнее.

Электричка, замедляясь, подъезжала к станции. Внезапно рыжий выпрямился и сердито спросил:

– Белава, ты его нашла?

Девушка мотнула головой:

– Может, да. Может, нет.

– Как это?

– Я торопилась. Бросала всё подряд.

Рыжий сдвинул брови:

– Ладно… после разберёмся… он мог быть под мороком… Сматываемся! – резко сказал он.

Белава замолчала, и оба быстро прошли в тамбур. Вскочив, Ева увидела, как в окне промелькнули их удаляющиеся фигуры.

Оставаться дольше в этом ужасном месте Ева не могла. Она бросилась по проходу, чтобы немедленно выскочить из вагона или перебежать в следующий, но тут что-то схватило её за лодыжку. Перчатка! Шерстяная! С редкими белыми полосками!

Ева отодрала перчатку от своей ноги и хотела отбросить, но перчатка успела перехватить её за запястье, а потом непонятно как, перебирая пальцами, вдруг оказалась у неё на руке. Ева выскочила в тамбур и оттуда на платформу, снова кратко почувствовав, словно продирается сквозь смыкающуюся за ней вощёную бумагу.

На платформе было полно народу. Но опять все упорно набивались в соседние вагоны, где образовалась давка, – этого же вагона не видели в упор. За воротом у Евы кто-то завозился, и на плечо выбрался котошмель. Отряхнулся. Расправил крылья. Почесался задней лапой. Вид у него был такой, будто он хочет сказать «мяу», но вместо этого котошмель зажужжал.

Немного успокоившись, Ева решила избавиться от перчатки. Электричка к тому времени уже унесла своё составное тело к городу, и, сорвав перчатку с руки, Ева швырнула её с края платформы. Перчатка пару раз подпрыгнула и затихла рядом с выглядывающим из-под платформы полосатым матрасом, на котором, высунув язык, лежал грязно-жёлтый пёс уже, видимо, не дворянской, а железнодорожной породы. Грохот вагонов пса ничуть не пугал. Перчатку пёс обнюхал с вежливым любопытством, однако, ввиду её несъедобности, интереса к ней не проявил.

«Уж отсюда-то не вылезешь!» – мстительно подумала Ева про перчатку.

Решив, что на сегодня впечатлений достаточно, она на ближайшей электричке отправилась домой. Эта электричка была уже самой добропорядочной. Невидимая вощёная бумага не рвалась, магов не встречалось, а тамбуры были забиты дачниками и велосипедистами. Твёрдые рули велосипедов толкали Еву под рёбра, а каменные сумки дачников – под колени, но она так и проторчала в тамбуре до своей станции. Всё вроде бы было нормально, но Еве мерещилось, что кто-то не сводит с неё глаз. Два или три раза Ева останавливалась, а один раз даже пошла навстречу потоку, но опять же ничего подозрительного не обнаружила. Ни рыжего Пламмеля, ни его спутницы Белавы, ни кого-либо ещё.