— Лея. — Бен издаёт невесёлый смешок. — Просто охуенный пример для подражания. Всё, что заботит Лею — это её работа. Это всё, что её когда-либо волновало, работу она всегда ставила на первое место превыше своего мужа и своего грёбаного с… — Он внезапно замолкает и делает глубокий вдох. Бен небрежно проводит рукой по волосам, и когда снова начинает говорить, его голос звучит заметно спокойнее. — Знаешь что? Если… если работать с ней для тебя важнее, чем… чем всё это, хорошо. Это твой выбор.

Но на самом деле, всё совсем не так. Её работа не важнее всего этого. Вряд ли вообще есть что-то важнее всего этого, разве что…

Когда Бен говорит «всё это», он, скорее всего, имеет в виду секс.

Когда Рей говорит «всё это», она имеет в виду…

Мда.

Ну что ж. В любом случае от разбитого сердца ещё никто не умирал.

— Прости, Бен. У нас всё равно… ничего бы не вышло.

Он не говорит ей ни слова, будто закрывается. Его губы — тонкая линия на бледном лице. Что-то сдавливает горло Рей, говорить становится всё труднее.

— Мы слишком разные. У нас нет ничего общего. Я… я не знаю, мы даже друг другу не нравимся. Ну… тебе-то я точно не нравлюсь. Потому что… — Рукав её свитера, которым она вытирает щёки, уже насквозь промок. — В конце концов, ты это ты. А я это я.

Бен смотрит на неё с застывшим выражением лица, его взгляд тяжёлый, как это часто бывает, когда они не вдвоём. А потом, спустя долгое время, он просто кивает.

Рей разворачивается и выбегает из квартиры.

***

— Ты сделала правильный выбор. Единственно возможный, правда.

По ободряюще улыбается, держа пиво, и похлопывает её по руке в своей дружеской манере, лишённой какой-либо сексуальности.

А Рей не в состоянии выдавить улыбку в ответ.

***

Они постоянно где-нибудь пересекаются, поэтому она не удивляется, когда заворачивает за угол и видит, как он идёт к ней навстречу. Её пугает, насколько он близко — слишком близко. И если бы Рей сделала ещё пару шагов, а он остался на месте, она врезалась бы в него, ударившись лбом о его ключицу — её любимое место, к которому можно прижаться. Рей бы уткнулась носом в грудь Бена и вдыхала его изумительный запах, и, может быть, даже обняла его за талию, и потянулась, чтобы…

Кто знает, она всё равно этого не сделает. Рей просто останавливается и смотрит на него, и он делает то же самое, одаривая её усталым напряжённым взглядом с оттенками пустоты и горечи. В нескольких шагах от них кто-то отпускает шутку, от которой все начинают громко смеяться. Уму непостижимо, и как они могут ржать над какой-то дурью прямо сейчас, в такой момент?

Ей хочется сказать «Привет», но в её голове это звучит слишком убого, тем более, они в здании суда. Они ведь на работе толком никогда не разговаривали. И всё же, она так много хочет сказать.

«Как дела?»

«Всё в порядке?»

«Не могу поверить, насколько невероятно дерьмовой была погода. Сейчас же март, ну!»

«Я скучаю по тебе утром, когда просыпаюсь и простыни не пахнут тобой».

Рей будет выглядеть ужасно стрёмно. Ведь прошло уже несколько недель. Наверняка всё это он делает сейчас где-то в другом месте. С кем-то другим. Как же… как же… Ничего, она сможет…

Перед её глазами машут рукой, и Рей понимает, что она пялится на Бена, а он пялится на неё в ответ.

— Эй, Рей. Ты там уснула, что ли? Нам пора идти. — Финн берёт её за локоть и отводит прочь. Наверное, на слушание дела, ради которого они здесь. Когда Рей оборачивается, чтобы посмотреть на Бена, она видит лишь его удаляющуюся в противоположном направлении напряжённую спину.

— Рей, почему Бен Соло так на тебя смотрел?

«Я не знаю. Я больше ничего не знаю».

— Как?

— Как будто ты зарезала его золотую рыбку.

— У него нет золотой рыбки, — машинально отвечает она.

Финн замедляет шаг и бросает на неё странный взгляд.

— Откуда ты это знаешь?

Чёрт.

— Да не знаю я. Это же ты знаешь. Слышишь эти вопли убитого горем хозяина золотой рыбки?

Финн на мгновение задумывается.

— М-м. Да уж, по нему не скажешь, что он любитель животных.

Хотя, вообще-то, это откровенная ложь. У Бена был кот АрДва, который умер, когда ему было четырнадцать. Как-то раз в субботу он целый час рассказывал Рей о нём, уютно устроившись на диване. Наверняка он играл с ним в мячик.

— Наверное, всё из-за дела «Звезды Смерти». Мы обязательно выиграем благодаря тебе. Должно быть, он люто тебя ненавидит.

Рей будто ударяют в солнечное сплетение. Она глубоко вздыхает и говорит себе, что может это сделать. Может.

— Да, должно быть.

***

В любом случае от разбитого сердца ещё никто не умирал.

***

Рей не спит, хотя вечер поздний, и где-то в иной реальности — в которой можно закрыть глаза и освободить свой мозг от нестерпимой боли — она наверняка бы уже спала. Для визитов все временные лимиты исчерпаны, поэтому когда Рей слышит стук, она начинает нервничать, направляясь к двери. Рей уговаривает себя это сделать. Вдруг кому-то понадобилась помощь из-за дурацкого не по сезону снега? Возможно, её сосед-врач с ненормированным рабочим графиком возится с застрявшей в снежных сугробах машиной и решил позаимствовать лопату. За последнюю неделю это происходит не в первый раз.

Но это не сосед.

Бен такой высоченный, что заполняет собой чуть ли не весь дверной проём, загораживая и без того чересчур тусклый коридорный свет. Он стоит и смотрит на неё, и его взгляд таит в себе слишком многое. Бен красивый, статный, уставший, молодой, печальный, злой и решительный. Когда Рей включает в коридоре свет, и он, наконец, видит её, Бену будто становится легче. Его успокаивает её присутствие. Он кажется другим — не таким, как обычно, каким был всегда, когда они… На нём нет галстука. И костюма тоже. Естественно, Рей видела его раньше без всего этого бесчисленное количество раз, но сейчас в его образе есть что-то расслабленное, распущенное, что кажется ей совершенно непривычным. Новым. Хотя неловкости из-за своей клетчатой пижамы и свитера команды по фехтованию она не чувствует.

— Бен, эм, здравствуй. Может зайдёшь…

Очевидно, зайдёт, потому что он оказывается в её квартире задолго до того, как она успевает закончить фразу. Бен со щелчком закрывает за собой дверь. Звук получается настолько громким, что вполне в состоянии разбудить миссис Дженкинс, живущую по соседству. Рей ждёт, что Бен пройдёт в комнату, но он просто прислоняется спиной к двери, сцепив руки сзади, как будто… не даёт себе что-то сделать.

Должно быть, он её ненавидит.

Только не Рей. В этом нет никакого смысла.

— Привет. — Его голос звучит тихо.

Рей не знает, куда девать руки. Сначала она поправляет свитер, затем неуклюже скрещивает их на груди. Но она вспоминает, что это самый отталкивающий жест, ведь это же Бен, её Бен, и независимо от того, что он чувствует к ней, она не хочет казаться ему грубой. В конце концов, Рей просто опускает руки вниз.

— Привет.

Наступает неловкое молчание, и тянется оно слишком долго. Бен стоит и смотрит на неё.

«Он чего-то хочет, — думает Рей. — У него жаждущий взгляд».

— Ты… Что-то случилось?

— Нет. Нет, я… — Он качает головой. — Ничего, что я здесь? Я не…

— Да. Да, всё… Тебе… Тебе что-нибудь нужно?

Бен глубоко вздыхает.

— Я уволился.

Рей нужно какое-то время, чтобы осознать сказанное.

— Ты… Что?

— Я уволился с работы.

Кончики его растрёпанных волос совсем влажные и закручиваются в завитки. Наверное, поэтому он и выглядит иначе. Рей представляет, как снежинки застревают в его чёрных волосах, когда он идёт по тротуару, как они тают, когда он поднимается на нужный этаж к ней домой. Лучше думать об этом, чем вникать в слова, которые он произносит.

— …почему?

Наверное, это дурацкий вопрос, судя по тому, как Бен смотрит на неё.

— Рей.

— Бен, я… — О боже. — Ты не можешь бросить работу. Не… — Боже. — Не можешь.